Выжить в Антарктиде

Вика нахмурилась:

– Что же такого страшного вам поведал Грач?

– Не то, чтобы страшное… нас ищут. И не просто ищут, а стараются прорваться сквозь радужную пленку.

– Так здорово же!

– Как знать, – Громов разделся. – Адский грохот, что мы слышали дважды: это ребята настойчиво стучат в стенку. Звук раздается с противоположной стороны, откуда пытаются проникнуть. Мы кидаем камни и ничего при этом не слышим, потому что камни, если им удается пробить стенку, взрываются по ту сторону.

– И что же взорвалось у нас? Они тоже кидаются камнями?

– Первый раз не понятно, надеюсь, не живые люди. А второй раз к нам прилетел беспилотник. Володя показал, что от него осталось – кусок обуглившегося пластика. Ашор опасается, что «солнце» сочтет эти попытки за агрессию и отреагирует соответствующе.

– Нападет на наших спасителей?

– Ничего пока нельзя исключить. Есть лишь слабый шанс, что с той стороны это тоже понимают.

Вика села на кровать, задумчиво крутя пальцами правой руки выбившуюся из шва нитку на свитере.

– И все же приятно знать, что про нас не забыли, – произнесла она.

– Ну а ты как провела вечер?

– Нормально.

– Ашор дал новую мазь, давай обработаем твои синяки, – Юра продемонстрировал ей небольшую стеклянную баночку с чем-то зелено-желтым внутри.

– У меня уже все прошло.

– Тогда для профилактики.

– Ладно, но это в последний раз, больше не надо со мной возиться, –  Вика вытянулась на койке, положив голову на скрещенные руки, и прикрыла глаза.

Юрины прикосновения были нежными. Вчера она точно так же позволила ему намазать спину перед сном, но, к огромному стыду, не заметила, как уснула, поддавшись расслабляющему массажу. Когда Аня в своей бесцеремонной манере поинтересовалась, как прошла ночь в отдельной спальне с начальником станции, ей и вспомнить было нечего. Разумеется, делиться подробностями личной жизни Вика не собиралась, но глупо же смущаться из-за того, чего не было.

– Я руки помою, – сказал Юра, поднимаясь и ставя склянку на тумбочку у изголовья.

Вика села, поправляя футболку и свитер. Коротко стукнула дверь, и быстрые шаги Громова отсчитали три ступеньки. Завадская подошла к вешалке и, накинув куртку, вышла следом. Она и сама понимала, что зря после процедуры ее потянуло на холод, но оставаться одной в сумеречной комнате ей больше не хотелось.

Вика потопталась на крыльце, застегнула молнию до конца и натянула капюшон. Над головой горела тусклая заря, к которой примешивались дымчато-серые оттенки – словно на прозрачную небесную сферу легла гигантская беспокойная тень.

Окна спального балока весело светились. Одна из керосиновых ламп стояла прямо на подоконнике, бросая желтые полосы на тонкую корочку льда, образовавшуюся у стены. За стеклом мелькали размытые силуэты…

Тут внимание Завадской привлек еще один огонек: мерцало квадратное окошко метеостанции. Мерцало странно: прерывисто и зеленовато. Сначала Вика не придала этому значения: ну, ходит там кто-то с фонариком, роняя отблески на грязное стекло… Но потом она вспомнила, что именно туда отнесли завернутое в простыню тело покойного продюсера, и ее охватил страх.

В привидения Вика в своей обычной жизни не верила, но здесь, на пороге бесчеловечного мира, где переплелись выдумки и реальность, она ни за что бы не отважилась идти в дом с покойником на ночь глядя. И без того ее весь день не покидали тревожные ощущения вплоть до мороза по коже. На чувство тревоги ей жаловался и Белоконев, да и Жак, напившись, наверняка успокаивал свои не в меру расшалившиеся нервы. Раз кто-то сунулся в заброшенную метеостанцию, превращенную во временный морг, дело его было безотлагательным и не терпящим свидетелей. И ладно, если он просто что-то искал. А вдруг прятал важные улики – тот же Ключ, к примеру? Вика боялась даже предположить, что это означало для их разобщенной компании.

Из-за угла показался Юра.

– Совершаешь моцион перед сном? – поинтересовался он с доброй улыбкой.

– Не я одна, – Вика кивнула в сторону метеостанции. – Кто бы там мог быть, как думаешь? И зачем?

Громов замер, вглядываясь в ту сторону. Сначала ничего не происходило, но затем на стекле вновь мелькнул отсвет мертвенного огня.

– И правда, кто-то ходит…

– Загляни в спальню: кого не хватает, – посоветовала Вика. – Если нет Доберкура, то это он там прячет ворованный кулон.

– Да, это снимет часть вопросов. Стой тут, – Громов взбежал по ступеням в спальный барак.

Вышел он обратно буквально через минуту, и лицо у него было озабоченное.

– Все на месте, – бросил он.

– А там тогда кто? – спросила Вика, и почувствовала, как страх снова холодными щупальцами обвивает ее внутренности. – Нам же не показалось, верно?

– Сейчас проверим.

– Я с тобой!

Юра подумал о спецназе, который, в теории, мог проникнуть к ним под купол. Или о непонятных звуках, которые вывели из равновесия Аню Егорову возле ангаров. Они никого не нашли, но вдруг плохо искали? Что если, кроме них, в долине есть кто-то еще, но по какой-то причине не желает афишировать своего присутствия?

– Там Игорь! – выдала Вика, приноравливаясь под стремительный шаг Громова.

– Нет, Игорь точно ни при чем.

– Если «черное солнце» способствует ускоренной регенерации, то как знать… – Вика нервно фыркнула и отказалась от идеи: – Нет, это бред.

– Знаешь, что, – Юра чуть притормозил, – иди в спальню и, не поднимая паники, позови Вову.

Вика сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

– Там кто-то чужой?

– Давай, Вика, пока он все еще там! Его стоит поймать с поличным.

Завадская побежала обратно.

К счастью, Грач вышел из барака без лишних вопросов, едва услыхав, что Юра просит его подойти. Куртку одевать не стал, как был в одной тельняшке, так и шагнул за порог.

– Он на метеостанции, – успела вставить Виктория, пока Грач спускался по ступеням. – Там кто-то прячется или ищет чего-то.

– На метеостанции? – Володя удивился. – Все же спать уже ложатся, отсутствующих нет.

– Мы с Юрой видели свет в окне.

Грач повернул голову:

– Окно темное.

– Только что огонек мерцал.

– Что ж вам все сегодня мерещится? – вздохнул Володя и чуть повысил голос, увидев, что Вика пристроилась рядом: – А ты куда намылилась? Здесь жди!

– Нет, я с вами. А кому еще мерещилось?

– Да Ане весь вечер - то звуки, то тени, – Грач, вопреки небрежным словам, стал собранным и серьезным. – Здесь стой, я сказал!

– А если вам помощь понадобится?

– Еще одна героиня на мою голову! Не приближайся к дому, поняла? Если что, тревогу поднимешь, Димку позовешь.

Вика подчинилась, встала посреди тропинки, кусая губы. Юры возле метеостанции уже не было, наверное, зашел в помещение – дверь была распахнута настежь. Скоро туда нырнул и Грач.

Они отсутствовали целую вечность. Ни шума борьбы, ни криков, ни стуков – вокруг царила оглушающая тишина, даже ветер улегся и перестал поскрипывать оторванными листами жести на крыше лаборатории. Вика медленно пошла вперед, но тут, наконец-то, к полному ее облегчению, оба мужчины показались из дверей.

– Ложная тревога, – крикнул Юра, – это замыкание в приборах.

– Какое еще замыкание, все обесточено, – Вика заподозрила обман.

– Пат говорила, такое может быть, – пояснил Грач. – Как с грязной грозой. Свободные электроны и бла-бла-бла. Ничего с этим не поделаешь.

– Не волнуйся, – подтвердил Громов, обнимая Вику и целуя в висок, – от того, что сами собой включаются приборы, вреда нет. Хотя, на полтергейст издали здорово смахивает.

Грач коротко усмехнулся.

– Вот тебе и объяснение всяким нелепицам, – произнес он немного ворчливо, – и волосы дыбом, и лампочки мигают. Наэлектризованный воздух и никаких привидений. Думаю, Аня тоже такое видела.

– Игоря давай завтра похороним. Нечего ему там лежать, – сказал Громов, и Грач согласился.

- Спустимся из пещеры и все организуем.