Страница 44 из 66
В этот раз мне не удалось сдержать ни слез, ни эмоций в своем голосе. Я повернулась в руках Ахилла и встала на колени, услышав, как книга с глухим стуком упала на пол. Я положила руки на его щеки, и наблюдала, как он искал мой взгляд.
— Я люблю тебя, — прошептала я, затем приблизила свои губы к его губам. — Я так горжусь тобой, Ахилл. Так горжусь, что едва могу дышать.
Ахилл поцеловал меня в ответ, и мы долго и сладко занимались любовью перед камином, пламя согревало наши тела, когда они соединились на ковре из овечьей шерсти. Мы спали в объятиях друг друга, и новообретенный покой поселился в наших сердцах.
***
Я проснулась от того, что сладкие губы Ахилла покрывали поцелуями мою шею.
— Ммм, — промурлыкала я, выгибаясь и давая ему больший доступ.
— Mi amore, — прошептал он, его мятное дыхание заполнило мой ноздри. — Пойдем со мной.
Я с трудом открыла глаза, желая продлить это утро еще на несколько часов. Я не хотела покидать ни этот ковер, ни камин, ни его объятия.
— Пожалуйста, — мягко умолял он, двигая губами к уголкам моего рта.
— Куда мы пойдем? — спросила я, потирая глаза ото сна.
— Я хочу показать тебе кое-что.
Я села. Ахилл уже был одет в джинсы и рубашку. Он протянул мне черные бриджи и одну из своих красных фланелевых рубашек. Рядом со мной лежала пара кожаных сапог для верховой езды.
— Они принадлежали моей матери. Рубашка моя. Не думаю, что ты сможешь проехаться верхом в своем платье.
Я игриво показала Ахиллу язык, и была вознаграждена искренним смехом и широкой улыбкой. Теперь я полностью проснулась.
Ахилл протянул мне одежду. Он даже захватил носки и свои боксеры. Он усмехнулся про себя, когда я надевала их. Бриджи сели хорошо, как и сапоги, но его рубашка была длинной, рукава полностью покрывали руки. Я закатала их до локтей, и, встав перед Ахиллом, развела руки в стороны.
— По-твоему я все еще выгляжу как герцогиня?
Я дразнилась. Он знал это. Но когда он подошел и поцеловал меня в губы, то произнес:
— Ты всегда будешь герцогиней. Но сейчас ты моя герцогиня. И с этим я могу жить, — он протянул свою руку. — Пойдем, я уже приготовил лошадей.
Ахилл вывел меня наружу. Нико и Роза ждали нас у загона. Я взглянула на небо.
— Ахилл, еще темно, — сказала я. — Который час?
— Еще рано, — он помог мне взобраться на Розу, а сам оседлал Нико. — Но я хочу, чтобы ты кое-что увидела. Я хочу поделиться этим моментом с тобой.
— Хорошо, — ответила я, увидев надежду на его лице.
Вместе мы вывели лошадей на дорогу. На деревьях вокруг нас начали просыпаться птицы, но остальной мир все еще спал. Здесь были я, Ахилл, лошади и его виноградные лозы. Все, что, по его словам, он мог предложить, и мне больше ничего не было нужно.
Мы ехали бок о бок, пока не повернули направо и не начали подниматься по холму. Мы поднимались неспешно, пока лошади не запыхались, и мы не достигли вершины.
Прежде чем у меня появился шанс оценить вид, Ахилл спрыгнул с Нико и подвел его к рядом стоящему дереву, убрав удила из его рта, чтобы он мог пастись на траве, он подошел ко мне и махнул головой.
— Слезай.
Я улыбнулась, заметив волнение на его лице, и осталась ждать, пока он отведет Розу к Нико. Затем он накрыл своими руками мои глаза.
— Позволь мне показать тебе, почему это поместье получило такое название.
Я засмеялась, мой пульс ускорился, когда Ахилл провел меня вперед.
— Не открывай глаза, пока я не скажу, — сказал он, помогая мне сесть. Он сел позади меня и заключил в свои объятия.
— Теперь я могу открыть глаза? — спросила я, тая от его тепла.
От рубашки исходил его аромат, и все, что я могла ощущать — был он. Я никогда в своей жизни не была так счастлива.
— Пока еще нет… просто… подожди, — ответил Ахилл, будто не мог чего-то дождаться.
Поэтому я ждала, закрыв глаза, пока он прижимал меня ближе, оберегая.
— Хорошо, mi amore, — прошептал он, — открывай.
Я открыла глаза и заморгала в полнейшем изумлении. Мы находились на самом высоком холме, спина Ахилла опиралась на ствол дерева. Мы смотрели на идеальный панорамный вид местности Умбрии, окружавшей нас. Огромные, кажущиеся бесконечные холмы простирались на многие мили вдаль, долины были окрашены в осенние коричневые цвета природы и густую лесную зелень.
— «Белла Колина», — прошептала я.
— Вот почему эта земля так называется, из-за вида. Из-за этого места. «Прекрасный холм».
— Это великолепно, — прошептала я, чтобы не нарушить безмятежный покой рассвета.
Ахилл указал на дальние холмы, и я ахнула, когда увидела золотой гребень восходящего солнца, который приносил новый день. Горизонт мерцал, когда солнце отбрасывало свои красивые оранжевые лучи, оно тоже пробудилось ото сна.
Пока я смотрела, как солнце поднимается выше в небо, рука Ахилла легла на мою и мягко погладила кольцо из лозы. Он был так обеспокоен тем, что не мог дать мне то, что мог Зено, что у него не было денег, статуса и особняка. Но даже самые большие богатства в мире не могли бы дать мне этого. Только Ахилл смог подарить мне этот момент. Привезти меня сюда и крепко держать в своих объятиях.
Деньги, титулы и особняки — им не было места в моем счастье. Даже будь у меня только этот вид, я была бы самой богатой женщиной на земле.
Мы оставались в таком положении до тех пор, пока солнце не взошло — золотой шар, парящий в голубом небе.
— Мне это было нужно, — вслух сказала я.
Ахилл напрягся позади меня. Я повернулась к нему лицом. Его челюсть была сжата, когда он смотрел на солнце… избегая моего взгляда.
— Почему ты выходишь за принца? — спросил он, все еще не глядя на меня.
Мои глаза сузились на его вопрос. На этот раз я была, той, кто искала кольцо из лозы на его пальце. Я провела по нему рукой. Это утешало меня, когда внезапные нервы и сомнения овладели моим сердцем.
— Это было решено еще тогда, когда мы были детьми. Сейчас это происходит из-за смерти короля, — призналась я. — После смерти Санто, дела у «Савона Вайнс» идут не так хорошо, как хотелось бы. Мой отец делает все, что может, руководя бизнесом в Америке. А наш брак с Зено может укрепить и стабилизировать бизнес здесь, в Италии. Так же это то, что требует от нас наше наследие. Статус женится на статусе.
— Так в основном это делается, чтобы помочь твоей семье?
— Полагаю, что да, — тихо ответила я.
Ахилл прислонил голову к дереву. Я с трудом села и повернулась к нему лицом. На этот раз у него не было выбора, кроме как встретиться со мной взглядом.
— Ахилл, amore, — ласково прошептала я. Его взгляд смягчился, когда он это услышал. — Я хочу тебя. Прошлой ночью я убедилась в том, что кольцо, банкеты и фестивали — это не то, что мне нужно. Я хочу тебя, только тебя, — я взяла его левую руку и поднесла к губам. — Зено не любит меня. А я тем более не люблю его.
Когда он ничего не ответил и не отреагировал, я добавила:
— Не молчи. Ты меня пугаешь. Почему ты не разговариваешь со мной?
— А как насчет моего вина? Моего дома? Лошадей? Моих виноградных лоз?
Он казался таким потерянным, когда его голубые глаза искали ответы в моих. Я откинулась на спину, бросив взгляд на лошадей, пасущихся на вершине холма.
— Я не знаю. Не знаю, что произойдет, когда я расскажу все родителям и Зено. Но я не откажусь от тебя.
Выражение любви появилось на его лице, за которым быстро последовало выражение такого страха, что у меня упало сердце.
— Семья Марчеси годами создавали вино на этой земле. Это было домом моего отца. Это мой дом. Эта земля в моей крови. Я… — он поморщился. — Я не знаю, чем еще заниматься в этой жизни, если перестану создавать мерло.
Я не знала, что ответить. Я попыталась представить Ахилла без этой земли и его простой, но достойной жизни здесь, в «Белла Колина». Если он потеряет это, он будет опустошен. И «Савона Вайнс» никогда не восстановится, если знаменитое мерло будет утрачено.