Страница 4 из 7
Еще совсем недавно лозунг «Австралия — для белых!» имел широкое хождение. Сегодня он уже не звучит столь громко, более того — сами слова «Белая Австралия» признаны крамольными, чуть ли не ругательными. Но f частных беседах вы услышите немало горячих оправданий этой политики. Чаще всего вам скажут:
— Какая такая «Белая Австралия»? Если что и есть у нас, так просто политика «выборочной иммиграции».
— Да, но вы почему-то всегда «выбираете» лишь европейцев. А как насчет африканцев и азиатов?
— Ну, они сами виноваты — не могут пройти проверки!
Некоторые терпеливо объяснят вам, что азиатов и африканцев не пускают в Австралию ради их же собственной пользы. Во-первых, они будут очень неважно чувствовать себя в совершенно новой и непривычной для них стране. А во- вторых, Австралии нужны только лучшие из лучших, только сливки. В каком же положении окажутся Филиппины, Индонезия, молодые африканские страны, если они враз лишатся всех своих медиков, инженеров, ученых? Нет, это было бы непорядочно!
Один из членов австралийского парламента во время недавних прений в этом учреждении заявил, что Австралия — свободная страна, где нет места расовой нетерпимости и дискриминации. А чтобы оставаться свободной, страна должна иметь право решать, кого пускать, а кого нет. Иными словами, держите цветных на отдалении, чтобы сохранить репутацию свободного, широко мыслящего государства. В самом деле, в стране, где нет чернокожих, последние не подвергаются никаким гонениям. Впрочем, отсутствие цветных еще не означает отсутствия проблемы!
Вот вам краткая история «Белой Австралии».
В 1837 году, менее чем через 50 лет после того, как Австралия сделалась местом ссылки преступников, возникла необходимость законтрактовать индийских рабочих и поселить их в Новом Южном Уэльсе, но это предложение было отвергнуто на расовой почве. Во время золотой лихорадки в Австралии появилось столько китайцев (и других жителей Азии), что в 1888 году их въезд во все штаты страны был запрещен. По федеральному закону 1901 года запрещался въезд тех, кто не выдержит «письменного испытания». Закон этот был, естественно, направлен против неевропейцев, однако случались конфузы. После первой мировой войны блестящий журналист, коммунист Эгон Эрвин Киш решил посетить Австралию, но власти отказали ему в праве на въезд, поскольку Киш не сумел написать диктант на незнакомом языке. Его посадили в лодку, чтобы отвезти на судно, но он выпрыгнул за борт, сломал при этом ногу, провел несколько недель в больнице на берегу и написал остроумную, полную яда книгу о (вернее, против) Австралии.
Затем последовали кое-какие послабления. В 1904 году было подписано соглашение с Японией (а в 1912 году — с Китаем), по которому в Австралию разрешался въезд купцам и членам их семей. Потом было позволено появляться в Австралии иностранным студентам, женам и детям индийских поселенцев. Но в целом мало что изменилось по сравнению с 1837 годом.
Нет никакой заслуги в том, что у белого человека белая кожа. И ничего с австралийцами не случилось бы, если лет через сто они бы чуточку потемнели. Увы, интеллект алабамского шерифа, к сожалению, вещь живучая!
Аборигены — темное пятно на репутации Австралии как страны всеобщего равноправия. Ведь в Австралии, как известно, все люди равны, за исключением тех, кто не равен…
Я уже говорил о том, что Австралия на наших глазах превращается во вторую Америку. Правда, у нее более скудные ресурсы, ей волей-неволей приходится быть изворотливее. Вот, например, в Америке есть и негры и индейцы. В Австралии аборигенам приходится отдуваться за тех и других…
Аборигены составляют менее одного процента всего населения страны, но поскольку они распределяются крайне неравномерно, то их число кажется еще меньшим. Они в основном живут в больших резервациях и поселениях, причем в таких уголках страны, где мало кто из австралийцев бывает. С аборигенами общаются очень и очень немногие австралийцы. Подавляющее же большинство вряд ли когда видело в глаза живого аборигена и, уж конечно, не придает ни малейшего значения так называемой проблеме аборигенов. Как сказал мне один из аборигенских лидеров: «Для белых австралийцев Австралия — исключительно белая страна. Для нас — нет. Для них не существует расовой проблемы. Для нас — да».
Хорошо осведомленные люди поспешат заверить вас, что сама малочисленность аборигенов сводит их проблему на нет. В 1788 году их было около 300 тысяч, затем стало 70 тысяч, а во время войны цифра увеличилась до 100 тысяч. Причем лишь 40 тысяч из них — чистокровные аборигены. 60 тысяч — смешанного происхождения. Что до меня, так мне цифра 100 тысяч кажется не такой уж ничтожной, чтобы от нее отмахнуться. Для меня и одно-единственное человеческое существо кажется достойным внимания…
Другие начнут утверждать, будто эти «або» ложатся тяжелым бременем на плечи национальной экономики. Во-первых, это неправда, потому что многие аборигены честно трудятся. А во-вторых, что тогда сказать об их экономике? Ведь вторжение белых в конце XVIII столетия полностью разрушило их экономику! Пусть примитивную, но жизненно важную для них, не менее важную, чем экономика белых — для белых.
Есть еще одно мнение. Да, согласятся с вами, в прошлом так оно и было, белые — и британцы и австралийцы — совершали чудовищные преступления против аборигенов, но эти времена миновали. Теперь Австралия делает все, чтобы аборигены не тревожились за свою судьбу. Что ж, эта мысль по-своему справедлива, хотя до 1964 года аборигены подвергались многочисленным узаконенным ограничениям. Да и после 1964 года узаконенное бесправие аборигенов далеко еще не было ликвидировано. Лишь 27 мая 1967 года голосами подавляющего большинства населения был принят закон, уравнивающий аборигенов во всех правах. До этого аборигенов даже не считали людьми в полном смысле этого слова — их даже не учитывали при переписи населения! Причем в каждом из шести штатов (точнее, в Австралии пять штатов и так называемая Северная Территория) были свои законы, касающиеся аборигенов. Правда, в штате Тасмания все аборигены уже вымерли, последний — в 1869 году. Так что со смертью последнего аборигена жгучая «проблема» для Тасмании перестала существовать…
В действительности же положение аборигенов остается плачевным… Насчитываются четыре категории этих коренных жителей страны: 1. Те, кто продолжает вести образ жизни настоящих кочевников. Их не более 500 человек. 2. Те, кто живет в резервациях. 3. Жители окраин более или менее крупных поселений. 4. Городские аборигены. Последняя категория находится в привилегированном положении. У ее представителей есть собственные дома, приличная работа, они — полноправные члены общества.
Аборигены, живущие в резервациях, не могут пожаловаться на дурное обращение. Им оказывается медицинская помощь, их учат в школах, приобщают к спорту. И тем не менее они узники государства, и их жизнь мало чем напоминает жизнь свободных граждан свободной страны.
Обычно аборигены третьей категории живут в жалких лачугах из железа и картона, без всяких удобств, в ужасающей грязи и бедности. Во многих кинотеатрах небольших городков им разрешается занимать только первые четыре ряда. Их берут на самую неблагодарную работу, а женщины-аборигенки нередко вынуждены становиться проститутками.
«Но скажите же, бога ради, что можно сделать для этих людей?!» Сколько раз приходилось мне слышать этот вопрос, в котором звучали одновременно раздражение и безнадежность!
Впрочем, во время частных бесед с австралийцами мне неоднократно приходилось выслушивать и обвинения в адрес аборигенов (чего, кстати, публично сейчас почти не услышишь).
«Они грязны и невежественны». Верно, многие аборигены именно таковы. Не очень-то просто следить за внешностью, когда живешь на жалкие гроши. Опрятность и чистота — признаки наличия собственного достоинства. Человек, насильственно лишенный чувства собственного достоинства, не слишком склонен следить за чистотой.