Страница 9 из 55
Я повела ее наверх, в свою комнату. Когда дверь за нами закрылась, я отпустила Арию и опустилась на кровать. Ария села рядом со мной.
— Это мама, — прошептала я. — У нее рак легких.
Может быть, мне следовало рассказывать ей об этом.
Ария уставилась на меня широко раскрытыми глазами, затем прислонилась к стене, тяжело дыша.
— Боже. Мне показалось, что она выглядит измученной, но я списала это на очередную ссору с отцом.
— Они все еще ругаются, и от этого становится только хуже.
Ария обняла меня, и на мгновение мы обнялись в тишине.
— Почему она сама мне не сказала?
— Отец не хочет, чтобы кто-нибудь знал. Он запретил мне говорить тебе.
Ария отстранилась.
— Он запретил тебе?
— Он хочет поддерживать приличие. Я думаю, он смущен болезнью матери. — я колебалась. — Вот почему я не сказала тебе сразу. Я не знала, что делать, но я поговорила с Ромеро, и он убедил меня рассказать тебе.
Ария изучала мое лицо.
— Ромеро, хм?
Я пожала плечами.
— Ты скажешь Джианне, когда вернешься в Нью-Йорк?
— Конечно, — сказала Ария. — Я ненавижу, что она не может быть здесь. — она вздохнула. — Я хочу поговорить об этом с мамой. Она нуждается в нашей поддержке, но как мы можем дать ей ее, если мы не должны знать?
Я не знала.
— Ненавижу, как ведет себя отец. Он так холоден к ней. Тебе так повезло, Ария, что у тебя есть муж, который заботится о тебе.
— Я понимаю. Когда-нибудь и у тебя будет это.
Я очень надеялась, что она окажется права. Жизнь с кем-то вроде моего отца будет адом, который я не смогу пережить.
***
С каждым днем мать все больше увядала. Иногда мне казалось все, что мне нужно было сделать, это отвернуться на мгновение, и ее кожа уже становилась более пугающего серого оттенка, и она потеряла еще больше веса. Даже ее прекрасные волосы полностью исчезли. Было невозможно больше держать ее болезнь в секрете. Все знали. Когда вокруг были другие люди, отец играл заботливого и озабоченного мужа, но дома, когда мы были одни, он едва выносил присутствие матери, как будто боялся, что она заразна. Мне выпало возможность поддерживать ее, пока я пыталась пережить свой последний год в школе. Ария, Джианна и я разговаривали по телефону почти каждый день. Без них я бы не выжила. И ночью, когда я лежала в темноте и не могла заснуть от беспокойства и страха, я вспомнила, как Ромеро смотрел на меня на рождественской вечеринке, как будто видел меня впервые, действительно видел во мне женщину, а не просто глупого ребенка. Взгляд его карих глаз заставил меня почувствовать тепло, даже если это было только воспоминание.
Тихий стук заставил меня сесть.
— Да? — тихо спросила я. — Пожалуйста, не позволяй маме снова блевать.
Я хотела провести одну ночь без кислого запаха в носу. Мне стало стыдно за эту мысль. Как я могла подумать о таком?
Дверь открылась, и Фаби просунул голову в щель, прежде чем проскользнуть внутрь. Его темные волосы были растрепанны, и он был в пижаме. Я не задернула шторы, чтобы видеть, что он плакал, но ничего не сказала. Фаби исполнилось двенадцать несколько месяцев назад, и он был слишком горд, чтобы признаться в своих чувствах кому-либо, даже мне.
— Ты спишь?
— Я что, похожа на спящего? — спросила я насмешливо.
Он покачал головой и сунул руки в карманы пижамных штанов. Он был слишком взрослый, чтобы лечь со мной в постель, потому что чего-то боялся. Отец оторвал бы Фаби голову, если бы нашел его со слезами на глазах в моей комнате. Слабость это не то, что отец терпел в сыне, да и вообще ни в ком.
— Хочешь посмотреть кино? — я отодвинулась в сторону. — Я все равно не могу уснуть.
— У тебя только девчачьи фильмы, — сказал он, как будто я просила его об огромном одолжении, но он направился к моей полке с DVD и что-то выбрал. Потом он сел рядом со мной, прислонившись спиной к изголовью кровати. Фильм начался, и мы долго смотрели его в тишине.
— Ты думаешь, мама умрет? — внезапно спросил Фаби, не отрывая взгляда от экрана.
— Нет, — сказала я со всей уверенностью, которую не чувствовала.
***
Сегодня мой восемнадцатый день рождения, но вечеринки не будет. Мама была слишком больна. В нашем доме не было места ни праздникам, ни счастью. Отца почти не было дома, он всегда уезжал по делам, а недавно Фаби стал его сопровождать. И я оставалась наедине с матерью. Конечно, там были няня и наша горничная, но они не были членами семьи. Мама не хотела, чтобы они были рядом, поэтому после школы я сидела у ее кровати и читала ей, пытаясь сделать вид, что в ее комнате не пахнет смертью и безнадежностью.
Ария и Джианна позвонили утром, чтобы поздравить меня с днем рождения. Я знала, что они хотели навестить меня, но отец запретил. Даже на мой день рождения он не мог быть милым.
Я отложила книгу, которую читала маме. Она спала. Шум ее дыхательного аппарата заполнил комнату. Я встала, чтобы немного пройтись. Ноги и спина затекли от долгого сидения.
Я подошла к окну и выглянула наружу. Жизнь идет вокруг меня. Мой телефон зажужжал в кармане, отвлекая меня от мыслей. Я достала его и обнаружила на экране неизвестный номер. Я прижала его к уху.
— Алло? — прошептала я, выходя в коридор, чтобы не беспокоить маму, хотя звуки уже почти не будили ее.
— Привет, Лилиана.
Я замерла.
— Ромеро? — я не могла поверить, что он позвонил мне, а потом ужасная идея пришла мне в голову, и единственное объяснение его звонка. — Боже, что-то случилось с моими сестрами?
— Нет нет. Прости, я не хотел тебя напугать. Я хотел поздравить тебя с днем рождения.
Его голос был мягким, теплым и глубоким, и он успокаивал меня, как мед успокаивает больное горло.
– О, — сказала я. Я прислонилась к стене, и мой пульс снова замедлился. — Спасибо тебе. Моя сестра сказала тебе, что у меня день рождения?
Я слегка улыбнулась. Я могла представить, как Ария делает это, надеясь подбодрить меня. Она не говорила со мной об этом, но я была уверена, что она знает, что Ромеро мне все еще нравится.
— Ей и не нужно было. Я знаю когда твой день рождения.
Я ничего не сказала, не знала, что сказать. Он помнит мой день рождения?
— У тебя есть планы на день рождения?
— Нет. Я останусь дома и позабочусь о маме, — устало сказала я.
Я не могла вспомнить, когда в последний раз спала ночью. Если мама не будила меня, потому что ее тошнило или ей было больно, я лежала и смотрела в никуда.
Ромеро помолчал на другом конце провода, потом сказал еще мягче.
— Все наладится. Я знаю, сейчас все выглядит безнадежно, но так будет не всегда.
— Ты видел много смертей в своей жизни. Как ты можешь это терпеть?
— Другое дело, если умирает кто-то, о ком ты заботишься, или если это связано с бизнесом. — он должен был быть осторожен в том, что говорил по телефону, поэтому я пожалела, что заговорила об этом, но слышать его голос было слишком хорошо. — Мой отец умер, когда мне было четырнадцать. Мы не были так близки, как я хотел, но его смерть была единственной, которая действительно завела меня так далеко.
— Мы с мамой не так близки, как многие мои друзья со своими матерями, и теперь, когда она умирает, я сожалею об этом.
— Еще есть время. Может, даже больше, чем ты думаешь.
Я хотела, чтобы он был прав, но в глубине души знала, что мама проиграет битву всего через несколько недель.
— Спасибо, Ромеро, — тихо сказала я.