Омут

— Не хотела бы я, чтобы сюда пожаловали другие бесы, не зря есть пословица: беда никогда не приходит одна, — фыркнула подселенка.

— Вечно ты со своими пословицами и смешками, — огрызнулась подменыш.

— Удивляюсь, сколько люди знают о нас, бесах, но эти знания никогда не идут им на пользу!

Бесена шагнула к Цвете, отодвинула ее корни и села рядом.

— Могла бы сотворить второй диван, — буркнула Цвета.

— Я же тут на правах гостьи. Да, кстати, что добру пропадать…

Левая, свободная от джойстика рука Бесены вдруг превратилась в ножницы, и она стала срезать под корень валяющиеся на полу стебли. Цвета без возражений следила за подселенкой. Казалось, она уже израсходовала свой запас гнева и теперь покорно наблюдала за рукой-ножницами.

— Не будут тебе мешать, а мне пригодятся, — закончив, пояснила Бесена.

Ее рука снова стала обыкновенной. Подселенка, положив рядом джойстик, скатала обрезки нитей в клубок.

— А я тоже могу менять внешность? — Цвета задумчиво скручивала и вновь распрямляла свои «ножные» корни.

— Можешь делать все что хочешь. Развлекайся! Это же мир сновидений! У тебя нет настоящего тела, и ты можешь меняться как тебе вздумается!

— Правда? — нерешительно проговорила Цвета.

И вдруг из духа, похожего на ожившее дерево, она перевоплотилась снова в девушку.

Бесена сокрушенно хлопнула себя по лбу.

— Серьезно? Это плохой выбор! Чем тебе корни не понравились?

Цвета, поджав губы, промолчала.

— Это комплекс какой-то — непременно иметь ноги? Обчиталась «Русалочки»?

Подменыш пошевелила ступнями в зеленых носках и довольно улыбнулась.

— Мне просто так привычнее, — в оправдание сказала она. — Да ведь и ты сама хочешь иметь ноги? Иначе бы не сидела тут…

Подселенка пропустила замечание Цветы мимо ушей и кивнула на куклу-марионетку.

— Тебя не смущает, что вас тут теперь двое?

— Смущает, поэтому буду признательна, если ты ее уберешь, — пробурчала Цвета.

— И правда, пора заняться делом, — согласилась Бесена. — Знаешь его?

Она хлопнула ладонью по коленке, и кукла-марионетка сменила внешность. Теперь это был симпатичный парень с вьющимися светлыми волосами.

Цвета от удивления приоткрыла рот, кинула взгляд на подселенку и отрицательно помотала головой.

— Нет. Думаю, он не из моей школы… — она осеклась и замолчала.

— Что? — покосилась на нее Бесена.

— Кто он тебе? — спросила Цвета.

— Пока никто, — пожала плечами Бесена.

— А зачем ты его ищешь?

— Слишком уж ты любопытная, — шкодливо улыбнулась подселенка.

— Ты не навредишь ему?

— С чего ты это взяла?

— Действительно, с чего? — Цвета снова рассердилась. — Может, потому что ты бес?

— Ох, ну началось! — закатила глаза Бесена. — Ты вся в свою бабулю, хоть она тебе и не родная. Не так уж много у вас, людей, проблем от бесов. От автомобилей и то больше: воздух загрязняют, кругом аварии, куча денег на тачки тратится, — подселенка изобразила джойстиком повороты руля. — Мы же, бесы, лишь иногда чуток щиплем души, причем только тех, кто нам это позволяет.

— Лишь чуток щиплем души! — передразнила соседку по домику Цвета.

Бесена удивленно вскинула брови.

— Ты становишься такой же вредной, как я, и мне это не нравится! — пропыхтела она. — Вроде робкая и мягкая, а потом как выдашь что-нибудь! Оставайся лучше милой. И вообще-то я тебе помогаю! Без меня ты бы до сих пор терялась в догадках, почему для всех чужая. Растила бы в себе и дальше омут имени Комплекса Неполноценности…

— Заладила со своим омутом! Пока я еще не решила, радоваться ли мне твоей помощи или плакать, — вздохнула Цвета. — Чужой я так и осталась.

— Потому что своих ищешь не там.

— Ну а ты? — Цвета кивнула на маленькую копию парня.

Бесена щелкнула пальцами, и марионетка снова перевоплотилась в Цвету.

— Как-то жутковато, — пробормотала подменыш, глядя на маленькую копию своего тела.

— Возвращайся к себе, — посоветовала Бесена. — Становись собой.

— Собой… — безнадежно вздохнула Цвета.

Но как стать собой, если ничего о себе не знаешь?

— Эй, все хорошо? — окликнула старуха девушку на скамейке и постучала клюкой по железной урне, привлекая ее внимание. — Нанюхалась чего, что ли?

Цвета-с-бесом распахнула глаза и мигом вскочила.

— День тяжелый. Просто пытаюсь собраться с мыслями, — протараторила она на автомате.

— Ты внучка Глафиры? — спросила старуха, и глаза ее блеснули интересом.

— Мне пора! — отрезала любопытство соседки Цвета-с-бесом и быстрым шагом отправилась на остановку.

Трамвай пришел полупустой, и девушка плюхнулась на одиночное кресло. Сиденье было обито мягкой темно-синей тканью с желтым узором, не то что в автобусе, на котором Цвета-с-бесом приехала к Глафире, — там был коричневый вытертый дерматин.

Трамвай покатил по рельсам и уютно зазвенел.

— Как здорово! — прошептала Бесена.

–Давно не каталась на трамваях!— откликнулась из сердечного домика подменыш.

Цвета-с-бесом достала из кармана телефон и приложила к уху, сделав вид, что разговаривает:

— Почему? Мне очень нравится! Кажется, это теперь мой любимый вид транспорта!

–Не по пути. А просто так кататься было некогда, — ответила Цвета. — Наверно, я слишком была занята мыслями о том, как понравиться другим, и совсем не думала о том, что нравится мне самой.— Она растерянно засмеялась и добавила: — Никогда не приходило в голову просто сесть и покататься на трамвае.

— Видишь, иногда совсем не плохо отправиться с незнакомкой в маленькое приключение, — весело заметила Бесена.

Девушка положила телефон в карман и открыла сумку, чтобы достать деньги на билет. Утром Бесена проехала зайцем, к своему восторгу и к возмущению Цветы. Сейчас же кондуктор нависла прямо над ней, так что делать было нечего. Отсчитывая мелочь, Цвета-с-бесом заметила в сумке какую-то любопытную бумажку. Она расплатилась, получила билет и занялась находкой.

Это была распечатанная на цветном принтере фотография парня. Та самая, для приворота. Парень был крепким, коротко стриженным, в спортивной форме. Он держал в руках футбольный мяч и широко улыбался.

Бесена, окутанная телесной памятью, знала в общих чертах, как выглядит Антон, и знала, что эта фотография была сделана до его травмы. Она хмыкнула и убрала фото обратно в сумку.

–И что ты хмыкаешь?— пропыхтела подменыш в сердечном домике. — Не всем нравятся смазливые блондинчики.