Страница 97 из 135
Крис хихикнула, подползла к нему, улеглась на бедро, рассматривая драгоценную покупку. Они не только пили сегодня, но и курили какую-то дрянь из кальяна, которая его совершенно не вставила. Приходилось мрачно наблюдать за ржущими золотыми сынками и дочками и пытаться соответствовать.
— А ты сними, закрой глаза и ткни пальцем, — радостно предложил брат Крис, — вот это будет выбор!
— А вторые куда девать? — брезгливо спросил Люк, расстегивая ремешки.
— А вторые мне, — тут же нашелся Валенский.
— Да легко, — пожал плечами Кембритч. Все равно не он за них платит.
Ткнул пальцем, выпали золотые, вторые он запустил по столу в сторону Бориса Валенского. Отлично, теперь вся компания оснащена маячками-следилками, можно будет отслеживать перемещения подозреваемых без опасности, что агентов застукают. Жаль, слушать разговоры не получится, но для передатчика нужно что-то побольше часов.
Все равно телефоны уже прослушиваются, по домам выставлены диктофоны, но пока ничего конкретного. Ничего.
Люк чувствовал, что бессмысленно тратит время, и жутко раздражался из-за этого.
— Кембритч, а что же ты о работе своей не рассказываешь? — со смешком поинтересовался Иван Лапицкий, наследник судоходных компаний, чей день рождения они праздновали на прошлой неделе в «Люстре».
Там, где он встретил Марину.
Там, где она целовала другого.
— А что рассказывать? — откликнулся Люк, опрокидывая бокал коньяка. Который за вечер? Он не считал. — Сами знаете, что в этих кабинетах происходит. Старикашки, надувающиеся от важности, совещания — скука смертная. Королева глупа как пробка, постоянно переспрашивает всё. «Лорд Маслов, а что означают эти ваши графики?» — передразнил он тонким голосом, и компания легла от хохота. Хотя вряд ли хоть кто-то из них смог бы прочитать даже простейший график.
— Бедняжка Кембритч, — серьезно сказал Май Рогов, сверкая отлично сделанными в папочкиной клинике зубами, — как тебе трудно!
— Не то слово, — поморщился Люк, делая затяжку из кальяна. Хорошо, что у них отдельный зал, и окружающие не слышат крамольных разговоров. — Управлять страной должен человек, который умеет складывать два и два. Сестрица королевы хоть поумнее была.
— Не повезло тебе, — хохотнул Форбжек.
— Да ты что? — изумился Кембритч. — Да я этого ящера под хвост готов расцеловать. — Компания опять заржала. — Вы ее видели? Никто не сравнится с моей Крис, да, детка? — Она потерлась о него, призывно заглянула в глаза. — Нет, поначалу я расстроился, конечно, да и папаня весь мозг высосал. Но теперь я гуляю, и мне хо-ро-шо!
Кто-то открыл шампанское, гулко выстрелила пробка, пена забрызгала всех сидящих, они визжали, ругались, ржали. Свинарник как он есть.
Чуть позже Люк вышел в туалет, умылся, посмотрел на себя в зеркало. Прошел в комнату для курения — и остановился возле входа, услышав голоса.
— По-моему, он готов, — тихо говорил, кажется, Лапицкий. — Одним махом, а?
— Это пусть мастер решает, — второй голос виконт не распознал. — Надо ему нашего чудилу показать, пусть проверит. Если подойдет, то лучше не найти.
— Я поговорю с ним, — решил Лапицкий, — они с папашей в четверг встречаются. Будет опять долг требовать, вот и отдадим… таким способом.
— Ванька, а если не получится? — все-таки это Нежан Форбжек, похоже. — Посадят нас.
— Да что ты заладил: посадят, посадят! Некому сажать будет. Спокойно, брателло. Обратной дороги нет.
— А… — Люк услышал сзади шаги, поспешно ввалился в помещение, схватил со стойки бутылку.
— Вот вы где, — сказал он, зевая. — Что-то тухло здесь как-то.
Золотые мальчики смотрели на него с настороженностью, и он закурил. Не сразу, долго чиркал зажигалкой, матерился, и они чуть расслабились.
Ночью Люк отправил Крис домой, объявив, что собирается пойти в мужской клуб, поиграть в карты. Но никуда не пошел. Сидел в ванной и гладил пальцем клавиатуру телефона, повторяя цифры своего старого номера.
Позвонил по другому номеру, заказал цветы.
И крепко уснул, отмывшись от грязи, налипшей за вечер.
Марина
Утро вторника выдалось отвратительным. Во-первых, меня мучили угрызения совести, что я так и не поговорила с Василиной, и переживания о том, как она отреагирует. Во-вторых, я не могла дождаться начала рабочего дня, чтобы позвонить главврачу, и из-за ожидания встала слишком рано. В-третьих, зарядил дождь, и мое любимое место для курения — кресло и столик у выхода из покоев в парк — было мокрым и совсем не привлекательным для принцессиной пятой точки. А курить из-за первых двух пунктов хотелось очень.
В результате я дымила в окно, морщась от прилетающих в лицо холодных брызг. И вообще морщась. Во мне буйствовала какая-то нервная энергия — хотелось ходить по комнате, размахивать руками, петь. Или позвонить Мартину и одолжить его на это утро вместе с его мотоциклом.
Но будить мага ради своего каприза не стала. Вместо этого вызвала горничную.
— Ваше высочество, — ойкнула она, — вы так рано. Доброе утро!
— Мария, — я чуть ли не подпрыгивала на месте, — принеси мне горячего молока и чего-нибудь сладкого. И побыстрее, пожалуйста.
«Ха-ха. Лактоза и глюкоза — друзья неврастенички».
«Тогда уж шизофренички, учитывая, что я спорю с тобой».
Внутренний голос озадаченно замолк, а я, пометавшись еще немного, врубила музыку и стала качать пресс. Однообразные упражнения хорошо успокаивают нервы, но лицо моей горничной надо было видеть.
Впрочем, я тоже была удивлена, потому что вошедшая Мария каким-то неведомым образом удерживала в руках и поднос с молоком, и блюдо с ошеломительно пахнущими свежими сдобными булочками, и букет цветов.
— Опять цветы, — сказала она благоговейно, — красота-то какая!
— Красота, — согласилась я, принимая у нее букет и разглядывая его. Каждый раз новая композиция, на этот раз — белые розы, много-много роз и ничего больше.
Я вдохнула их нежный запах, улыбнулась и позвонила Мартину.
— Да, — сонно ответил тот, чуть ли не похрапывая в трубку.
— Доброе утро! — улыбаясь, произнесла я и снова поднесла цветы к лицу.
— Если бы это была не ты, я бы сказал, что недоброе, — пробурчал барон, зевая в трубку. — Боги, Марина, мне на пары только через три часа! Скажи, что ты выйдешь за меня замуж, или что подаришь мне новую модель мотоцикла, или хоть что-то, что объяснит, почему я сейчас не должен спать!
Я засмеялась, и он фыркнул в ответ.
— Какое замуж? Не пугай меня, Март.
— Ну не мне же одному пугаться, — поддразнил он, и я словно увидела, как блакориец откидывает пятерней свои лохматые волосы, потягивается в постели.