Страница 91 из 138
К ночи Поля начала беспокоиться. Дыхание учащалось, тело становилось горячее, чувствительнее, и хотелось двигаться, чтобы избавиться от чувства тревоги, выйти на улицу, на воздух, на свободу. И слух становился острее, и зрение будто фокусировалось, предметы стали четче, объемнее, но теряли цветность. И запахи… она еле дождалась конца ужина, потому что стала ощущать в воздухе и резкий привкус духов присутствующих дам, хотя до этого они были незаметны, и человеческого пота, и приправ в еде. И тяжелые звериные волны от присутствующих берманов, и щекочущий все тело, возбуждающий запах Демьяна. Очень мужской, очень вкусный — хотелось урчать и прижиматься к нему. Он поглядывал на нее с некоторым беспокойством, и Поля успокаивающе гладила его по руке под столом: продержусь, не спеши. И продержалась: успела еще принять душ, строго приказать заступившей на дежурство Марье Васильевне, чтобы ее не беспокоила, если только не услышит грохот, нырнуть голышом в кровать — одежда раздражала — и дождаться Демьяна, старательно противясь сну.
Бермонт пришел тихо, лег рядом с ней, не раздеваясь, обхватил руками и прижал к себе.
— Есть надежда, что ты обернешься во сне, — шепотом сказал он, — и не будешь безобразничать.
— Зато я сейчас могу побезобразничать, — проурчала Пол и потерлась об него. — Обалдеть, как ты пахнешь. Оторваться не могу, — она застонала тихонько, лизнула его в шею, еще раз и еще. — Обалдеть что такое. Голову сносит.
Поцеловала, царапая ему плечо под футболкой. Телу было горячо и тягостно, и она сжимала ноги и постанывала, а мужчина лежал, не шевелясь и не отвечая, только стискивал ее крепче и дышал тяжело, размеренно.
Вот тут она и оторвалась. И терлась об него, и урчала тихонько ему в ладонь — Демьян закрыл ей рот, чтобы не услышала бдительная дежурная, — и вздыхала, и целовала пальцы, и заглядывала в глаза, выгибаясь. Залезла ладонью под футболку, прижалась тесно-тесно, наглаживая широкую спину в свое удовольствие — он только порыкивал: хватит! — скользнула пальцами ниже, под штаны, но рука тут же была перехвачена, а сама Полина — зафиксирована, прижата спиной к кровати.
— Поля, — тяжело и почти умоляюще сказал Бермонт, нависая над ней, — я едва сдерживаюсь. Полюш. Потерпи. Зря я пришел.
Она вздохнула — вдруг стало его очень жалко. Закрыла глаза, сжала зубы. Демьян лег рядом, на живот, обхватив невесту за талию и прижимая ее руки к кровати. Закинул на нее тяжелую ногу, поцеловал в плечо.
— Я тебя неделю после свадьбы из спальни не буду выпускать, — проворчал он глухо. — А то и месяц. Измучила меня. И без тебя не могу, и с тобой пытка.
Пол улыбнулась, дыша размеренно, вдыхая его запах. «Неделя» звучало чудесно. И немного страшно. Мужское тело рядом грело, тяжелая рука на животе успокаивала. И она, сдерживаясь, чтобы снова не начать ерзать, потихоньку расслаблялась и засыпала. И, конечно, не заметила, как мягко произошел оборот и как растянулась она на простыне уже мохнатым медвежонком, уткнувшимся носом в грудь своему жениху.
Демьян Бермонт проснулся рано утром, когда за окном еще не рассвело. Ему было жарко — и было от чего. Мохнатая принцесса залезла под одеялом ему на живот, перевесившись мордой вниз на манер тюленя, сползающего со льдины, и ухитрилась забросить заднюю лапу на плечо так, что шерсть лезла в нос, а коготки царапали щеку. Он полежал еще немного, подышал сладковатым, почти щенячьим запахом, затем аккуратно перевернулся на бок — меховая попа с широкими лапами соскользнула с него, как с горки, с мягким шлепком.
— Ряу! — недовольно и басовито вякнула Пол, поелозила немного и заскулила, не найдя свою большую грелку. Поползла, не просыпаясь, до его подушки и свернулась у нее клубочком, засунув нос под лапу. Демьян наклонился, аккуратно погладив невесту по наеденной толстенькой холке, и пошел к потайной двери в гардеробную. Дела не могли ждать.
А через час в дверь спальни деликатно постучала свежая и превосходно выглядевшая Марья Васильевна Сенина. Сегодня по плану у будущей королевы с женихом было длительное посещение ярмарки традиционных ремесел, где можно было и себя показать, и познакомиться с представителями разных народностей Бермонта — от кочевых леди́нов-оленеводов, живущих на крайнем севере, до желтолицых ямани́, обитающих на границе с Йеллоувинем. Но ее высочество не отвечала, и статс-дама, отбив костяшки о крепкую деревянную дверь, решила, что довольно соблюла приличия, и заглянула в покои. И смогла воочию наблюдать то, о чем ее предупреждали, — сопящую маленькую медведицу вместо принцессы.
Конечно, в таком виде общаться с будущими подданными четвертая Рудлог точно не могла, но это не отменяло обязанностей первой фрейлины сопровождать и наставлять ее высочество. Марья Васильевна уже собиралась уйти в гостиную — терпеливо дожидаться пробуждения, — но взгляд зацепился за вторую подушку. Она была примята, да и вся кровать выглядела так, будто на ней спали два человека. Сенина нахмурилась, пожевав губами, обошла кровать и аккуратно застелила вторую половину: взбила подушку, поправила простыню, растянула одеяло. Не нужно нам сплетен до замужества. А горничные везде одинаковы.
Ее высочество проснулась, так и не обернувшись, отчаянно зацарапалась в дверь, пронеслась мимо придерживающей створку Марьи Васильевны и стала тявкать у входа: «Выпусти меня, выпусти!» И пока фрейлина решала сложную дилемму, как поступить — оставить медвежонка здесь, где легче следить, или подчиниться недвусмысленному, хоть и невнятному, приказу принцессы, — Полли встала на задние лапы, опустила ручку двери и бросилась прочь. И почтенной даме ничего не оставалось, как помчаться за ней следом.
Принцесса пронеслась по этажам, пугая придворных, по лестницам, нырнула куда-то в полуподвальчик — и выбежала в жаркий зеленый двор, закрытый климатическим куполом. И там уже исчезла в зарослях. Сенина с невозмутимым лицом встала у края полянки и стала ждать. И наблюдать.