Страница 122 из 138
Белое море, к которому Чет принес царицу, не заполнилось еще и наполовину, и он аккуратно опустил ее на узкий пологий берег — вокруг круто поднимались мраморные светлые стены озерной чаши, и он нашел единственное место, где можно было подойти к воде, не скатившись кубарем. Ссадил пассажирку, обернулся сам. Талия выглядела немного бледной и с наслаждением подставляла замерзшее лицо полуденному пустынному солнцу, стягивая шапку, куртку.
— Та-ак, — сказала царица, зачерпывая ладонями воду и отпивая — щеки ее тут же порозовели, — ох, и люблю я такие места. Новорожденные, чистые. Вода как она есть, без следа человека.
Она пила и пила, болтала, радовалась, словно ребенок, что-то ласково шептала озеру — и внимания не обращала на голого уставшего дракона, севшего на песок и смотрящего на водную поверхность. Ему бы поохотиться, выпить свежей крови, но нет на это времени. Придется терпеть и питаться солнцем.
— Ладно, — произнесла Талия, сжалившись, видимо, над выжидательно поглядывающим на нее драконом, — пойду я искать твою желанную, Четери. Если меня долго не будет — не переживай, жди. Со мной в воде ничего не случится, помни это. Хоть и дикий поток, неприрученный, несмышленый. — Она снова опустила ладони в воду и добавила восхищенно: — Видишь, как петлями крутит?
На поверхности озера и правда показались буруны — будто там ворочался, свивался кольцами гигантский водяной змей. Царица поцокала языком, покачала головой.
— Грозится, боится меня, — обьяснила она со смешком, — чисто жеребец дикий. Но я справлюсь. Только не лезь, помешаешь.
— Не полезу, — сдержанно пообещал Мастер клинков. — Спасибо тебе, царица.
— Потом поблагодаришь, — отмахнулась она. И стала раздеваться, аккуратно складывая одежду подальше от воды. Огромное озеро заволновалось, стало плескать сердитыми волнами на берег, даже, кажется, заворчало. Но государыню это не смутило. Она встала босыми ногами в воду — Чет только и смотрел, что на эти ноги, потому что белое тело, крепкое, ладное, с мягкими линиями, так и тянуло прикоснуться, разглядеть, — прошла немного вперед и лихо нырнула.
Он ей верил. Наверное, именно поэтому все-таки позволил себе упасть в сон, чтобы восстановить силы. И, когда проснулся, не сразу сообразил, почему вокруг так темно: у ног его лежала одежда царицы, на небе загорались первые звезды… а озеро ревело, поднимаясь светящимися лазурью бурунами, перекатываясь мощными горбами, как в страшный шторм, и жутко это смотрелось, потому что стоял абсолютный штиль. Ветер затаился, словно опасаясь дуть над разгневанной водой.
— Не лезь, — сказал он себе и встал. — Не лезь.
Мастер клинков вдохнул-выдохнул несколько раз, пытаясь отыскать в себе спокойствие и уверенность, которых уже не было, мотнул головой и обернулся в дракона. Мгновенно взлетел, покрутился над серединой озера — там, где чувствовал сияние ауры царицы Маль-Серены. Рассерженное сияние, злое. И прямо в воздухе обернулся в сверкающего горящим орнаментом гиганта, приняв боевую форму, — и только успел набрать воздуха, прежде чем рухнуть вниз, в бушующее Белое море.
Его сразу оглушило, завертело — и Четери нырнул глубже, туда, где не так бесновались волны, и еще глубже, к бьющейся светлой фигурке, от рук которой тянулись толстые светящиеся плети — царица выгибалась, тянула их на себя. Было полное ощущение, что петлями своих заклинаний она заарканила огромного дикого быка и пытается стреножить его. В ушах дракона ревела рассерженная водная стихия, он даже опешил — никогда вода не была такой яростной, агрессивной.
Чет опустился еще глубже и увидел то, чего не замечал раньше: плотные жгуты темной воды обвивали владычицу Маль-Серены, утягивая ее на дно; нет, не бык это был, а огромный водяной дух, похожий на осьминога, и плети упрямой царицы очевидно истончались, и сама она слабела — грудь, сдавленная кольцами, сплющенная, мелко поднималась и опускалась, и сильные руки подрагивали, натягивая канаты заклятий и пытаясь удушить непокорное порождение новорожденного озера.
Чет устремился вверх, легкие уже горели: драконы, в отличие от детей Воды, имели в предках еще и Воздух и, хотя могли оставаться под водой куда дольше обычных людей, дышать там все же не умели. Мастер хлебнул на бушующей поверхности воздуха пополам с водяной пылью и снова нырнул, мощно, сильно.
«Помоги, мать моя великая».
В руках его полыхнули клинки — чудовищный дух тянул царицу на дно, — и Чет сжался, как пружина, толкнулся вперед, перерубая плотные щупальца, удерживающие женщину, оскалился, чувствуя, как его ноги опутывает очередной жгут, и расслабился — дух тянул его к пасти. Уже перед самой гигантской мордой Мастер извернулся, ударил оружием по водяному канату — вода застонала, заревела — и наотмашь, особо не разбираясь, начал полосовать плотный живой шар, стремясь добраться внутрь — туда, где пульсировал, свиваясь и извиваясь, клубок водяных стихийных нитей.
В глазах темнело, не хватало воздуха, но Четери двигался вперед, отбиваясь от хлещущих по нему потоков, — и дотянулся-таки, ударил в самое сердце, увидел, как распадается клубок, успел почуять, как успокаивается озеро, — и потерял сознание.
Темное небо сверкало звездами, Белое море, усмиренное, было ласково и тихо, а на поверхности воды маленькая черноволосая женщина бережно удерживала гигантского мужчину, и покорные течения несли их обоих к берегу, пока не прибили к светлой мраморной отмели — вынесли на камень и откатились, оставив двоих на твердой земле.
— Большой, а глупый, — бормотала государыня расстроенно и мягко, приложив ухо к широкой груди: она, наверное, могла бы поперек лечь на эту грудь, если ноги поджать, и еще место останется. — Как ворочать-то тебя?
Она стучала кулаками по его груди, потом вскочила на нее ногами, прямо туда, где было сердце, и начала прыгать, упорно, сильно.
— Переупрямила бы я его, — ворчала царица и набирала дыхание для очередной серии прыжков, — никуда бы не делась. Или нет? Ох, старая я дура, забыла, каково это — с неприученной стихией связываться, привыкла, что все меня уже знают и признают. Ну что ты лежишь! — крикнула она и всхлипнула. — Дыши давай! Не дам умереть!
Гигант лежал безразлично, похожий на камень, и Талия, соскочив с него, подняла руки — встали из озера высокие волны, двумя прозрачными ладонями перекатили мужчину на бок, зажали и стали мять грудь — с каждым нажимом рот дракона открывался, оттуда плескало водой, а царица уже рычала и плакала от отчаяния.
— Дура я, дура! Матушка, помоги, прошу, помоги!!!