Страница 123 из 138
Спустя несколько мгновений с неба прозвучал тонкий усталый вздох, и призрачная женщина вдруг прильнула к устам своего сына — и тут же отпрянула назад, в небесные чертоги. И широкая грудь дрогнула, заскребли пальцы по белому камню — изо рта дракона с хрипом хлынула вода. Четери скорчился на берегу, поджав ноги, и судорожно пытался вздохнуть. Заходился кашлем, до рвоты и спазмов, и мучительно извергал воду, вздрагивая, выгибаясь и силясь набрать-таки в легкие воздух.
— Вот так, милый, давай, — уговаривала его Иппоталия, — дыши, дыши, пожалуйста!
Это оказались самые страшные минуты в ее жизни — даже когда она бесновалась на коронации и на остров двигались гигантские волны, не было ей так отчаянно больно и страшно.
Он затих минут через двадцать. Очертания гиганта таяли, оставляя на берегу обычного — хотя какой же он обычный? — красноволосого мужчину. И царица хлопотала вокруг Чета с причитаниями, как простая девка, подкладывая свою одежду под тело, накрывая его и ложась рядом, чтобы согреть. Обхватила, прижалась, поцеловала в щеку — дракон смотрел в небо как в вечность, и что видел там — непонятно, — и прошептала: «Спасибо, брат мой».
Через некоторое время он вздохнул рвано и хрипло — ноздри его раздувались, подрагивали, — несколько раз поводил кадыком и довольно резко отстранил от себя тихую как мышка Иппоталию.
— Мне надо поохотиться, — сказал Четери сипло в ответ на ее тревожный взгляд, — тебе опасно сейчас быть со мной. Жди. И не двигайся, пока я не улечу.
Дочь Синей смирно кивнула, наблюдая, как тяжело бредет он вверх по белому склону. Шел долго, и это давалось Чету очевидно нелегко.
Затем царица любовалась, как поднимается над озером белый дракон — ящер после оборота повернул в ее сторону голову и молча, не мигая, стал принюхиваться. Зашипел-заклекотал злобно и сорвался с места — подальше от человека.
Долго его не было — уставшая царица успела вздремнуть, закутавшись в свою куртку, когда над ней захлопали огромные крылья и метрах в пяти свалилась разодранная туша небольшой рогатой газели. Сильно запахло кровью. Четери приземлился, обернулся: его тело светилось в темноте странными орнаментальными узорами, глаз не оторвать — так это было красиво.
— Я насытился, — сказал он, когда приблизился, — принес и тебе еды. Но у меня нет огня, чтобы запечь для тебя. Будешь ли ты есть сырое?
Царица улыбнулась, встала, повела руками — и опустилась на землю огромной чайкой. Насмешливо крикнула остолбеневшему дракону что-то по-птичьи, запрыгала к туше и стала отрывать куски мяса большим крепким клювом. Четери усмехнулся и уселся на каменный берег, скрестив ноги.
— Я не видел второй ипостаси Синих, — произнес он, когда большая птица превратилась обратно в женщину.
— Никто не видел, даже мои мужья, — откликнулась она, натягивая рубашку, — только ты. Так могут только в моей семье. Отдохнул? Как чувствуешь себя?
— Что со Светланой? — спросил дракон, проигнорировав последний вопрос. — Ты не видела ее?
— Да когда? — возмутилась Иппоталия. — Я как погрузилась, так сразу с водником сцепилась.
— Откуда здесь водяной дух? — хмуро поинтересовался Чет, оглядываясь. Их голоса в темноте пустыни разносились далеко, отражаясь от высоких стен озерной чаши и возвращаясь шепчущим эхом. — Да еще и злой? Я ведь прилетал уже сюда, все было чисто.
— Да какой он злой, — отмахнулась царица, — обычный он, недавно оформившийся, народившийся. Как правило, они маленькие, но тут вон сколько пространства и жи́ла водяная мощная, камнем долго сдерживаемая, — вот и одурел, вырвавшись на свободу. Для него именно мы — зло, опасность, пришли в его дом забрать его добычу. Он меня признал сразу, но брыкаться стал… дети маленькие знаешь как родителей на прочность проверяют и игрушки свои жадничают? Вот и он так.
— Не знаю, — ответил Чет коротко, и царица жалостливо посмотрела на него. Встала, снова потянула с себя рубаху — дракон привычно уже опустил глаза в землю.
— Снова пойдешь? — спросил он, глядя на белый камень. — Не нападет?
— Ты же его убил, — грустно сказала Иппоталия. — Новый народится, конечно, но не скоро. Поищу твою Светлану.
На этот раз ее не было около получаса; Чет успел оттащить истерзанную тушу от берега, в песок — пусть полакомятся обитатели пустыни, — отмыться от крови, когда царица вынырнула и пошла к берегу, отжимая черные волосы.
— Удивительно, — говорила она, одеваясь, — все я видела, но такого не припомню. Даже не знаю, что произошло. Там она, там. Красивая, — Талия лукаво глянула на Чета, — прозрачная, чисто водница. Дух ее стихийными водными нитями прошило, вот и не может вернуться, болтается, как на якорях. Так бывает, когда утопленники в мощное течение попадают — души от тела уходят, да в воде и остаются, захваченные стихийным потоком. Вся разница, что она не умерла. Я что могла распутала, перерезала, Четери, но мало этого. Она сама теперь не вернется — слишком долго здесь пробыла, — так что лети-ка ты к Хань Ши, проси встречи с его шаманами, пусть обряд по возвращению духа проведут. Только не сейчас, подожди дня три — душа ее стихией пробита, пусть прорехи затянутся. А то не удержится в теле, — Иппоталия натянула сапожки, выпрямилась. — Лучше подольше подождать, конечно. Но тут, боюсь, если озеро в реку пойдет, то и Света твоя с водой в океан устремится. Там течения мощные, снова заякорят ее и утащат, и даже я не найду и отцепить не смогу.
— Спасибо тебе, — сказал молча слушавший царицу дракон.
— Ай, — она махнула рукой, — весело было. Покажешь потом свою женщину? Любопытно посмотреть наяву, кто так хорош, что смог взять твое сердце. Какая она, Четери?
И в голосе ее помимо любопытства явно слышались легкие ревнивые нотки. Мастер задумался.
— Моя, — ответил он через некоторое время. Иппоталия фыркнула, но по-доброму. И потом еще ждала, пока Чет ходил к воде и что-то говорил темной озерной глади, касаясь ее рукой. Жди? Я вернусь за тобой?
— Полетели, — сказал дракон, вернувшись. — Нории ждет тебя.