Страница 59 из 145
— А где О́урен и Лембо́вский? — небрежно поинтересовался он у слуги.
— Кто, ваша светлость? — непонимающе спросил тот.
— Гонщики, — пояснил Люк, — победители кубка.
Слуга задумался.
— Кажется, я видел их. Привести к вам?
— Лучше меня к ним, — потребовал лорд Лукас и зашагал за слугой, кивая и улыбаясь в ответ на приветствия и поздравления. Младые девы, вытолкнутые вперед быстро сориентировавшимися родителями, — а вдруг детка сразит его светлость наповал и обеспечит роду высокий титул? — краснели и приседали в реверансах. Были и другие женщины — их взгляды не допускали двойных толкований. Этим не нужен был брак — они бы удовлетворились и местом любовницы. Да даже женщины на одну ночь, если бы его светлость был достаточно щедр.
Гонщики обнаружились у столов с напитками — внезапно с супругами, мудро решившими, что в форштадтском гнезде разврата надо быть рядом с мужьями, — и Люка приветствовали тепло и даже радушно. Это была семья, в которой не существовало титулов.
— Проклятые газетчики, — сказал Николай Лембовский, — уже треплют твое имя, Кембритч. Вспоминают все, что лили на тебя несколько лет назад, и пишут, как ты осмелился выйти на старт, если тебя лишили возможности профессионально кататься.
— Да пусть, — небрежно отозвался Люк.
— А я скажу, что трасфлай потерял много с твоей дисквалификацией, — вмешался Бон Оурен. — Ты был богом трассы. Гением. Никогда не верил в эти истории с наркотиками.
— Это потому что ты женился в восемнадцать, — сказал Люк. — И не был на наших вечеринках.
Жена Оурена прижалась к мужу, супруга Лембовского нахмурилась.
— Я ширялся как скотина, Оурен. Благо мозги встали на место.
У стола наступило молчание.
— Сукин ты сын, — грустно сказал Оурен, — а я тобой восхищался.
— Ты чемпион этого года и занял первое место на кубке, Бон, — горько усмехнулся Кембритч. — Так что моя очередь считать тебя богом. Выпьем?
Княжеская чета появилась позже, под звуки великолепного оркестра — и к ней тут же потянулись гости приветствовать и выразить свое почтение. Люк подошел одним из последних, поклонился. За спиной принца, ближе, чем кто-либо из свиты, стоял угрюмый, коренастый блакориец в военной форме. Короткие черные волосы, цепкий взгляд, тяжелая челюсть, тонкие губы. Альфред Дьерштелохт — герцог видел его фотографию в досье. Княгиня, рыжая, плотненькая, низенькая, с любопытством уставилась на Люка, потом перевела взгляд на беднягу Майки, который держал в руках тяжелые длинные коробки.
— Дармоншир, — Лоуренс Филипп хлопнул его светлость по плечу, — рад вас видеть.
— И я счастлив быть здесь, ваше сиятельство, — учтиво ответил герцог. — Форштадт впечатляет. Княгиня, — Диана протянула руку, и Люк поцеловал ее, — вы прекрасны. Позвольте в знак моего восхищения преподнести вам подарок.
Он оглянулся на Майки, и тот подошел ближе.
— Что это? — с нетерпением спросила Диана.
— Откройте, ваше сиятельство, — предложил Люк. Альфред Дьерштелохт шагнул было вперед, но молодой князь остановил его, едва заметно качнув головой.
— Орите́ли, — выдохнула правительница Форштадта, вынимая из футляра скрипку работы известного мастера, — красное дерево, серебро… Восхитительно, лорд Дармоншир.
— Счастлив, что угодил вам, моя госпожа, — хрипло проговорил Люк и скользнул взглядом по ее груди. Княгиня удивленно расширила глаза, но он уже принимал из рук Майки вторую коробку.
— Ваше сиятельство, — герцог обратился к Лоуренсу, — и мой скромный подарок вам. Пожалуйста, посмотрите.
Князь открыл коробку и поднял блестящие глаза на Люка. Кембритч чуть не усмехнулся — он сам, увидев эту пару ружей, долго колебался, стоит ли расследование того, чтобы отдавать их.
— Это надо испробовать! — воскликнул Инландер-младший возбужденно. — «Мангуст» ограниченного выпуска?
Люк скромно склонил голову.
— Вы меня покорили, Дармоншир, — сказал князь, поглаживая ружье с неистовой нежностью. — Прошу вас присоединиться к нашей маленькой мужской компании после бала. Карты, хороший коньяк.
Во взгляде княгини, которым она наградила супруга, виднелось настоящее отвращение. Лоуренс Филипп не обратил на это никакого внимания. Отдал ружья слугам, протянул жене руку.
— Позвольте, Диана, начать марильо́з.
— Буду счастлива, мой дражайший супруг, — сказала она и шагнула вперед под первые звуки танца, открывающего бал.
Дармоншир отошел в сторону. Высмотрел у стены молодую девушку, немного нескладную и не очень красивую — она осталась без пары, — подошел и попросил у ее матери разрешения потанцевать с прелестной леди. Надо же немного подкормить удачу добрыми делами.
Второй танец Люк, как знатнейший из гостей, танцевал с княгиней. Его сиятельство князь кружил в своих объятьях какую-то разряженную фрейлину и так близко склонялся к ней, что ни у кого не оставалось сомнений в характере их отношений. У княгини в том числе. Она один только раз взглянула в сторону мужа — и тут же отвернулась. Глаза ее были пустыми, и не реагировала она ни на сочувственные или злорадные взгляды придворных, ни на выходки супруга. Ее было жалко. Люк мог бы поклястся, что никакого скандала отцу она устроить не могла — слишком тиха, слишком приучена молчать и терпеть пренебрежение.
Идеальная жертва.
— Прекрасный оркестр, ваше сиятельство, — тоном знатока проговорил Люк, сходясь с княгиней в сложном движении и приобнимая ее за талию, чтобы сделать поворот. — Пианист особенно хорош.
— Благодарю, — величественно сказала Диана, — рада, что вы оценили.
— Приятно встретить такого же любителя музыки, как я сам, — продолжал Люк, когда вернулся к ней после четырех шагов порознь. — Вы знаете, что эту музыку Оле́нев написал вместо военного марша, вдохновленный волнующимся морем у берегов Инляндии?
Взгляд княгини потеплел.
— Сейчас такого не создают.
— Соглашусь, — шепнул Люк и сжал ее руку. — Жаль, что боги не дали мне музыкального таланта, я, увы, только ценитель. Я слышал, вы превосходно играете и поете, ваше сиятельство.
Немного тепла, немного похвалы.
— Сносно. — Диана смотрела еще настороженно, но щеки уже окрасились румянцем.
— О, эта величественная скромность! Но, простите мне мою дерзость, как жаль, что титул не дает вам концертировать. У вас удивительно музыкальные пальцы.
И он погладил эти пальцы — действительно длинные и красивые, несмотря на общую сбитость княгини.
— Вы слишком много себе позволяете, не так ли? — несколько удивленно осведомилась его партнерша.