Страница 74 из 90
«Весь мир надо мной смеётся — ну и пусть. Я заткну смехом их глотки», — так я думала в первый год правления, и эта мысль успокаивала. Сейчас сомневаюсь, что меня успокоили бы даже казни всех моих придворных.
Но чуть-чуть злость я выплеснула — дышать стало полегче. Хотя та вонь, из-за которой я орала на капитана, никуда, конечно не делась. Но я пообещала, что если она останется, я казню каждого второго тюремщика, и их капитан точно в это число попадёт. И пусть ступеньки помоют. И живность выведут. Крыс в моём дворце и так достаточно.
Потом капитан лично проводил меня к камере русалки. Даже под локоток поддерживал, чтобы не дай духи где не поскользнулась. Оставшись одна, я слышала, как он рычал на подчинённых, развивших бурную деятельность по мытью полов.
Почему, пока казнью не пригрозишь, работать никто не начнёт?
Русалка спала, спрятавшись за волосами. «Волосы — это хорошо, подумала я отстранённо. — Блохи любят волосатых. Девка наверняка сейчас мучается».
Впрочем, особенно измученной фэйри не выглядела. Спала как младенец, спрятав лицо в соломенном тюфяке, положив одну руку под голову — вторую вытянув и ладонь сложив куполом. Когда я подошла ближе, то поняла, почему: из-под ладони мне под ноги шмыгнула заспанная пригревшаяся крыса.
Даже крысы, и те к ней тянутся.
Жемчужина в волосах русалки тускло поблёскивала — вернула, значит, волшебство. Освободилась, пришла забрать моего принца.
Я мрачно порадовалась, что поспешила со свадьбой. Рэян теперь мой. А его девка — я думала она умнее. Раз сбежала в Гленну — возвращаться не будет. Но, видать, упрямая, как и я.
Рэян всё равно мой, мой и только мой. А эта фэйри… жаль, не сдохла в Гленне, но ничего. Это поправимо. Сдохнет в Дугэле.
Я повозилась с ключами, и, в конце концов, замок поддался. Русалка не пошевелилась, когда я вошла — и когда посветила рубином. Спала сладко милая красавица Санна.
Не стоило ей возвращаться.
Я думала, стоит ли сделать потом из неё чучело и поставить вместо портрета — себе в назидание, что играть с врагами не нужно. А нужно убивать их сразу. Ещё в Иннесе надо было. Сложностей было бы тогда куда меньше… Ну ничего, сейчас я избавлю себя от будущих проблем. Это легко, даже магия не нужна.
Кинжал лёг в руку, не издав ни звука, когда я вынимала его из ножен.
Правильно: соперниц надо убивать тихо и незаметно. Запомню на будущее — судя по поведению Рэяна, любовниц у него будет достаточно.
Убью всех.
Я замахнулась — и в этот момент русалка, повернувшись, открыла глаза и сонно посмотрела на меня.
Точно также, сквозь ресницы, смотрел на меня Рэян у воротных камней Охры, когда я собиралась его убить.
Я замерла.
Словно не замечая кинжал, русалка улыбнулась — и это тоже была улыбка Рэяна. Точь в точь.
Моя рука дёрнулась. А потом безвольно опустилась.
Освещая улыбкой камеру — ярче, чем колдовской рубин — русалка пропела, усаживаясь на тюфяке:
— Здравствуйте. Вы Илва, да?
Странно — туманную королеву боятся все: и жители Дугэла (в школе нам внушают, что королева как мать — всех нас любит, но если оступимся — накажет), и гленцы (послушать Сильвена, так туманная королева просто чудовище — хуже ночного кошмара).
Ни на чудовище, ни на мать королева Дугэла не похожа. А похожа на обычную девушку одного со мной возраста, нервную и напряжённую. Вблизи она ещё бледнее — хотя, может, это из-за неяркого света. И мешки под глазами — тоже, наверное, из-за этого. А поджатые губы и взгляд исподлобья невольно напоминают мне Сильвена, когда он на меня шипит. Да, и ещё кинжал, который королева сжимает так крепко, будто это я только что над ней клинок заносила, а не наоборот.
Несчастная. Мне жаль её до слёз. Ненавидеть бы, наверное, надо — но это почти так же просто, как убить еле-еле знакомого мне юношу только потому, что я в прошлом его любила и, очевидно, сдуру принесла какую-то клятву.
Какие же всё это глупости! Клятвы, принцы, любовь, которую не помнишь. Вот девушка передо мной — она настоящая, и голову даю на отсечение, ей нужна помощь. Очень нужна.
— З-зачем, — девушка запинается. Слова ей не даются, не слушаются — наверное, как меня — ноги. Я жду, когда она выдавит вопрос, и жалость становится острее. В школе над косноязычием смеялись. А там мальчик всего-то на «р» спотыкался. Сколько же насмешек вынесла эта бедняжка? — З-зачем т-ты, — королева ловит мой взгляд, вспыхивает и, похоже, не выдержав, выкрикивает: — Ты зря вернулась!
Крик звенит в ушах ещё какое-то время, пока я смотрю на девушку. Она тяжело дышит — так, будто захлёбывается воздухом. И, если прислушаться, можно разобрать характерный сип — у неё наверняка проблемы с дыханием и частый кашель. Вот уж не повезло, так не повезло.
— Вы так думаете? — я смотрю на юбки королевы (потому что ей самой очевидно неудобно под моим взглядом). Юбок много — как носят знатные дамы. Не меньше трёх, коричневые, затейливо расшитые золотыми нитками. И очень жаль, что такая сложная и красивая вышивка пачкается в грязи — пол тут и правда… Мыши, вон, не в меру любопытные. Одна подбирается к юбкам моей «гостьи».
— Я его т-тебе н-не от-тдам, — тяжело дыша, выпаливает королева, отвлекая меня.
— Кого? — я снова смотрю ей в глаза, и девушка сжимается от моего взгляда — как побитая, озлобившаяся собака.
— Рэяна, — выплёвывает королева, глядя на меня с вызовом.
Улыбаюсь.
— Не нужно, госпожа. Он мне не нужен.
Глаза девушки — красивые, но и без того довольно большие для её лица — удивлённо расширяются. Будто её Рэян — такое сокровище, от которого просто невозможно отказаться.
— Н-не лг-ги м-мне.
— Я не лгу, госпожа, — ловлю себя на том, что разговариваю с ней, как с испуганным зверьком. — Я ведь его даже не помню.
Королева хмурится, смотрит на мою жемчужину — и снова мне в лицо.
— Он-н люб-бит т-тебя, — обличающе говорит она, поджимая губы.
Я не выдерживаю — смеюсь.
— Правда? Меня столько человек любит, Ваше Величество — жаль, что я не могу ответить им всем взаимностью. Но на всех меня не хватит. Госпожа, пожалуйста, не надо расстраиваться, у меня нет никаких прав на вашего мужа. И я не хочу никаких прав. Пожалуйста, живите счастливо. Если вы меня отпустите, я уйду и не буду вам мешать.
— Т-ты см-меёшься надо м-мной, — в глазах девушки полыхает гнев, и я со вздохом качаю головой.
-Нет, госпожа. Я говорю правду. Если бы я знала, что вы уже обвенчались, я никогда бы не стала вмешиваться, — и это правда. Просто незачем бы было. До мысли, что убить я не способна, я могла бы дойти и без дополнительного подкрепления в виде грустного принца-тени.