Страница 56 из 94
Майор Лариди, которая возвращалась на площадь с деблокированным отрядом и спасенным снайпером, была вжата в стену дома ударной волной (потревоженная рана с осколком снова закровоточила) — а затем, едва увернувшись от одного из кусков шифера, увидела над крышами парой кварталов восточнее змея, который рухнул из молочной тьмы. Пес тер-сели, который успел растерзать нескольких невидши и уменьшиться до размеров щенка, звонко и угрожающе залаял. Лариди продолжила движение с отрядом, отметив для себя, куда упал огромный защитник.
Змей не взлетал — зато через несколько минут вниз, к нему, в свете луны понеслись десятки раньяров со всадниками. Даже несведущему в военном деле человеку было бы понятно, кого они собрались искать в тех проулочках.
Лариди, выбежав на площадь, кинула взгляд на верную Акирос, повела головой на тучу снижающихся раньяров, и сержант понимающе кивнула. Не зря они столько отрабатывали взаимодействие.
Майор, сунув два пальца в рот, оглушающе свистнула, перекрыв гомон толпы, которую организовывали командиры, и к ней за полминуты стянулась еще семерка снайперов — из тех, что не ушли с подразделениями леди Виктории и не были ранены. Группа быстро перевооружилась, сильно облегчив машину снабжения, и поскользила по улочкам в ту сторону, куда упал змей. Пес летел с ними.
Молодого мужчину с окровавленным лицом, бледного, тяжело дышащего и при этом очевидно спящего, группа Ольрена Ровента обнаружила по запаху крови в узком переулочке между домами. Серьезных травм на раненом не заметили.
Бернард Кембритч выдохнул и тут же с тревогой посмотрел на небо, где ничего не было видно — но слышны были дикие крики драконов.
— Это герцог Таммингтон, — озвучил он очевидное.
— Нужно выносить его отсюда, — сказал Ровент после того, как спящего просканировал виталист. Подумал и перекинул герцога через плечо. И тут же дернулся, задирая голову — потому что в крышу над проулком врезался увешанный раньярами дракон, не смог взлететь, покатился ближе. — И этого отбить нужно. Маг среди нашей группы есть? — крикнул он через плечо.
— Есть, — отозвались из отряда. Дракон на крыше совсем рядом, прямо над ними, буйно, с пронзительными криками ворочался, щелкал челюстями, отбиваясь от раньяров, скидывая их с себя. Он перекатился через проулок, и стало понятно, что одно крыло у него сломано. Вниз сыпались черепица и мел. Свалилась на мостовую покореженная стрекоза, дергаясь, поползла к маленькому отряду.
— Огнедухи остались? — крикнул Ровент.
— Один, господин барон, — маг потер камень, вплетенный в кожаный ремешок на шее.
— Используй, — бросил Ровент, двигаясь с раненым в сторону площади, — надеюсь, он догадается обернуться. А мы отступаем! Щит сможешь поставить?
— Ненадолго и слабый, — предупредил маг.
— Какой можешь!
Огненная птица, выпущенная из камня, осветила ночной проулок, прожгла подранную стрекозу, поднялась выше, заметалась над драконом. Сверху посыпались воняющие жженым хитином раньяры.
— Оборачивайся и давай сюда! — орали дракону снизу и перебежками, чтобы не подстрелил враг, двигались в сторону площади. Берни держал автомат, отступая спиной, и увидел, как с третьего этажа здания легко, как белка по дереву, цепляясь одной рукой и ногами, спрыгнул обнаженный красноволосый человек с мерцающим на теле орнаментом. Увидел отряд, побежал к нему. С воздуха начали стрелять.
— Виляй! — орали ему. — Виляй, подстрелят!
Дракон послушно начал метаться от стены к стене. Сверху кружилась, снижаясь, уже целая стая раньяров, трое влетели в проулок.
Огнедух сеял смерть где-то сверху, не давая остальным пробиться вниз. Меж домов исправно валились дохлые стрекозы, воняло паленой плотью и хитином.
— Отдавать колдуна! — крикнул один из всадников, преследующих отряд. — Бросить колдуна нам!
Убегающие отстреливались, но пули били по лбам стрекоз: всадники пригибались к их спинам, оставаясь невредимыми. В переулок спустилось еще два раньяра, но тут над головами отступающих со свистом пролетел снаряд, и в группе раньяров разорвалась граната, разметав их по стенам.
— Ну конечно, и ты здесь, женщина, — пробормотал Ровент, пробегая мимо отбросившей гранатомет Лариди. Мелкий пес тер-сели порхал вверх-вниз между ней и врагами, словно прикрывая своим небольшим телом. Навстречу убегающим с другой стороны проулка уже спускались новые всадники — но туда ударили из второго гранатомета, а затем снайперы побежали вместе с группой, прикрывая ее разрывными со всех сторон.
За спинами беглецов с раньяров массово спешивались всадники, доставая стрелковое оружие и вливаясь в преследование. Стреляли с крыш, с воздуха. Казалось, что половина вражеской армии решила переместиться сюда, в проулок рядом с площадью.
Дракон вытащил из ножен у сержанта Акирос нож — та только кивнула на такое самоуправство — и теперь бежал в группе, сосредоточенно оглядываясь. Навстречу из проулочка вдруг выскочил всадник на охонге — и не успел кто-то среагировать, как орнамент на коже дракона засиял, на бегу разворачивая его в гиганта с двухэтажный дом ростом. Охонг размером с лошадь был теперь дракону по бедро. Бегущие даже не удивились — некогда было удивляться, — только расступились, когда гигант перехватил за лапы-лезвия вставшего на дыбы инсектоида и забросил его вместе с всадником куда-то на крышу. Забросил и тут же ушел в обычную форму — выглядел он измученным, орнамент на теле мерцал совсем слабо, глаза были алыми, руки кровоточили.
До площади оставалось метров пятнадцать, когда майор Лариди увидела, как с зависшей в воздухе стрекозы целится в группу всадник из гранатомета. Раз — она остановилась, отряд бежал дальше, — два — прицелилась из винтовки, — три, — выстрелила! Иномирянин дернулся, но успел нажать на спусковой крючок. Лариди развернулась и побежала к отряду, прикрываемая тер-сели, — и почти успела, когда сзади раздался оглушительный взрыв, и осколок, отскочивший от стены, прошил ей бок и живот.
Она упала прямо на ходу, упала молча, не желая сбивать своих с бега. Но заскулил, залаял, привлекая внимание, водяной дух, который привязался к ней кровью. Метнулся навстречу подступавшим врагам.
Ее схватил кто-то — кажется, молодой Кембритч, — потащил на руках. Она была в сознании, слышала ругательства Ровента, но руки не слушались и дышать становилось все тяжелее.