Страница 87 из 120
К счастью, вместо монстра меня таскали Юлька и Люда, шикарно одетые и донельзя счастливые.
— Доброе утро, любимый! — хихикая, хором произнесли они. — Как тебе спалось?
— А я разве спал? — спросил я, и задумался. — А где мы, собственно? Это же не наша кровать?
— Не наша, наблюдательный ты мой! — рассмеялась Людмила. — Мы в Токио, в отеле!
— А что мы тут делаем? — удивился я.
— Ты — не просыпаешься! А мы тебя будим!
— А вообще?
— Отпуск у нас, чудо ты наше бестолковое! — это уже веселилась Юлька. — И тебе пора в ванну!
— Не могу пока! — честно ответил я.
— А придется! — и меня поволокли умывать.
Не могу сказать, что был против. Только вот пить из душа мне не давали, а меня мучил жесточайший сушняк. Но мои мучительницы были непреклонны, и вскоре с их помощью я был упакован в костюм с галстуком и ботинки. Правда, трусов на меня не одели, сообщив, что так им будет веселее и приятнее предвкушать наступление вечера. Честно говоря, я не совсем понял, что они имели в виду, и на всякий случай согласно кивнул головой.
Потом меня насильно покормили завтраком, и, уже почти пришедшего в себя, вытолкали из номера.
В лимузин я влез сам. И столкнулся головами с Вованом, находившемся примерно в таком же состоянии, что и я. Вчерашние маленькие бутылочки, которые мы мешали друг с другом, сделали свое черное дело. Автомобиль тронулся, и я занялся борьбой с бунтующим желудком. Победил, но не скоро: мы, оказывается, уже успели приехать. В какое-то, уж очень японское на вид здание, с почетным караулом у ворот. Потом кто-то долго толкал речи на незнакомом языке, меня слепили вспышки камер, потом меня больно укололи в грудь, но давать сдачи мне было лень. Потом меня мучили какими-то дурацкими вопросами журналисты, тыкая прямо в лицо своими микрофонами. Отвечали девочки, а я с Вованом покачивались, как камыш на ветру и глупо улыбались. Потом нас снова затолкали в машину и отвезли есть. И пить. Вернее, пить и есть! Ну, мы и пили! Все, что давали! И допились до чертиков в глазах…
Однако к вечеру я начал снова приходить в себя: то ли организм переключился на «русский» режим, то ли обильная закуска ослабила действие алкоголя, то ли градусов в саке оказалось маловато. Одним словом, я начал понимать, что все вокруг пьют за нас!
— Танюш! А что за бодягу они тут развели? — немного невнятно спросил сидящую справа девушку.
— Я не Танюша, а Люда! Вернее, Людочка! — улыбнулась мне она. — Татьяна сидит от тебя слева!
— Лево это где? — попробовал пошутить я. И получил увесистый тычок в область селезенки:
— А вот тут! — Татьяна повернулась ко мне. — Ты, я смотрю, начал оживать?
— Ага! — промычал я. — И не врубаюсь, что тут происходит!
— Да ничего особенного! Всех нас наградили орденами! А это — банкет! По этому случаю!
— Ни фига себе! — удивился я. — А где мой орден?
— А ты посмотри на свою грудь! — рассмеялась Люда.
— На какую именно? — ухмыльнулся я и пробежался взглядом по ее груди, потом посмотрел на Татьянину, потом — на свою.
— А какая разница? У нас у всех они одинаковые! За исключением твоей. А награды — идентичны. За героизм и отвагу, проявленные при задержании особо опасных преступников!
— Эх! — вздохнул я. — Если бы не было разницы между твоей и моей грудью, то мне, поверь, было бы очень грустно! — подначил я Людмилу.
— Не спорю! — улыбнулась она. — О разнице поговорим вечером. А пока я бы на твоем месте немного обратила бы внимание по сторонам. Тут сидят всякие министры, банкиры, промышленники. Для нашего бизнеса знакомство с ними не повредит!
И я занялся работой: до поздней ночи обменивался визитками, предусмотрительно захваченными Татьяной, кланялся, как китайский болванчик, и улыбался, улыбался, улыбался… Пока у меня не свело щеки…
Татьяна всегда была рядом, то что-то наговаривая в свой диктофон, то протягивая мне очередную визитку, то подсказывая, как зовут кланяющегося мне японца. Людмила и Юлька околдовывали остальных, танцуя с галантными восточными бизнесменами, редко достающими им до переносицы, шутя и смеясь над шутками собеседников. А Вован и Мицуко просто купались в эпицентре тихого восторга зала: героиня — землячка, и ее кавалер — великан! Впрочем, мне было немного не до них: к полуночи я устал, как собака.
Надежды на спокойный сон после приема, увы, оказались «мечтами наивного сына чукотского оленевода», как потом выразилась Юлька: девушки, возбужденные прошедшим днем, потребовали своей доли любви, нежности и ласки, и я почти до рассвета выделял им все необходимое. Слава богу, недовольных не оказалось: когда я вышел из душа, вымотанный до предела Татьяной, уступившей сегодня своим подружкам первое и второе стартовые места, они уже все трое возлежали на постели и встречали мое появление аплодисментами.
Я устало поклонился, упал на кровать, и тут исполнилась мечта моей разгульной юности: мне преподнесли стакан холодного сока, а потом в три пары рук сделали мне такой массаж, что я даже подумал было о продолжении банкета… Но, слава богу, вовремя одумался: еще столько же любви я бы не перенес. В общем, гордо выслушав все до последнего комплимента себе любимому, я утонул в их объятьях и, под нежные поглаживания разных частей своего тела, спокойно и умиротворенно уснул.