Страница 85 из 99
В Монаре не может существовать подпольный мир людей, употребляющих наркотики и слоняющихся без дела. Здесь каждый обязан контролировать поведение товарищей, а затем рассказывать о нем всей общине. Удобный для этого случай — проводимые два раза в неделю сеансы психотерапии. Применяя эти методы, Котаньский лечит не только наркоманию, но прежде всего больную личность. Принцип полной изоляции от прежнего окружения дал результаты на практике. Подлежит критике не только среда, ибо не только ее влияние сыграло отрицательную роль, но и методы воспитания в семье, а также неэффективное лечение в других центрах реабилитации. И это оказывается действенным. Спустя некоторое время каждый новый пациент Монара начинает активно выступать против прежнего сибаритства и изнеженной атмосферы родного дома.
— Здесь нам настоящий дом, и мы должны заботиться о нем, беречь его и друг друга, как в большой семье.
Посторонним людям трудно поверить в то, что учреждение ресоциализации пользуется таким доверием, что перестало считаться учреждением.
Монар заменяет дом и семью. Здесь ко всем относятся по справедливости. Этот принцип соблюдается и в финансовых вопросах. Те, кто получает переводы из дома, часть денег вносят в кассу Монара на проведение совместных мероприятий, таких, как, например, прогулки на парусных лодках или походы в горы. Касса нужна также для устранения существующих диспропорций, например выделяются деньги на содержание детей, матери которых испытывают материальные трудности.
— Если мы видим, — рассказывает Котаньский, — что девушке не во что одеться, то мы покупаем ей джинсы, ну, конечно, не такие, как на толкучке или в валютке, а польские "вранглеры", которые нам по средствам. Принцип эгалитаризма мы используем в психотерапии, во время сеансов которой сопоставляется опыт подростков и старшей молодежи.
Если кто-то глубоко развращен, мы представляем его как образец морального разложения, чтобы предостеречь других. Таким путем я избегаю превращения центра в "университет знаний о наркомании".
Здесь никто не имеет права на незаслуженную похвалу или несправедливую обиду. Поощряется лишь тот, кто выполняет требования. Близкая к военной муштра встречает понимание. Поощряет и наказывает вся община. Но наказание не стало пугалом. Оно — благодеяние, а для некоторых избавление от чувства вины, удовлетворение.
— Наступает момент, когда пациентов уже не нужно наказывать, — говорит руководитель Монара, — ибо они начинают вести себя честно, и я всячески поддерживаю их в этом. Наказание дает результат только тогда, когда оно исходит от человека, пользующегося у молодежи авторитетом, от человека проверенного. В противном случае последствия могут быть пагубными.
И таким образом навязанное вначале поведение постепенно преобразуется в осознанное, отношения начинают напоминать подлинные отношения в семье. И вот у нас наконец сложилась община — по существу, созданная искусственно, — анклав, в котором человек, подверженный пороку, способен обрести себя. С прошлым ему тяжело расстаться, так как трудно начинать жизнь сначала, подниматься вновь после падения, освобождаться от пагубных связей с наркоманией. Обитатели Монара могут рассчитывать лишь на самих себя, на собственные силы и ни на что другое.
Котаньский и его пациенты глубоко верят в то, что человек никогда не должен отчаиваться, что не все еще потеряно. Поэтому в Монаре идет процесс формирования силы духа, внутреннего спокойствия личности для того, чтобы человек нашел свое место в обществе. "Только изменение всей структуры личности наркомана дает гарантию избавиться от порока", — неустанно повторяет Котаньский, и пациенты верят ему. Верят также в то, что он сумеет как бы заново открыть в них человека и сохранить в нем самое главное — достоинство. Пациенты говорят о себе: "Мы все должны вступить на путь непримиримой борьбы, борьбы не на жизнь, а на смерть, осознать в себе вторую составную часть нашей натуры — лучшую и настоящую. И мы должны научиться называть вещи своими именами, воспринимать их не только чувствами, но и разумом".
Котаньский — терапевт, пользующийся большим авторитетом. Мягкий и человечный, он в то же время может быть суровым и жестким в оценках. Заботясь о своих пациентах, он приучает их к дисциплине. Для достижения поставленной цели применяет бескомпромиссные, почти жестокие методы, бьющие по самолюбию. Однако он никого не унижает, старается разобраться в личности наркомана и на этом строит всю работу по ресоциализации. Такую практику можно сравнить с установлением протеза, создаются искусственные механизмы реагирования и восприятия ценностей. Эти протезы имеют лишь преходящее значение. Через какое-то время пациент, который хочет излечиться, перестает ими пользоваться, ибо сама атмосфера Монара дает наркоману возможность понять и почувствовать вкус жизни в обществе. С первого же дня пребывания в центре каждый должен энергично взяться за дело. Выполнять работу, пусть даже самую простую. Постепенно человек привыкает к новой обстановке, преодолевая одновременно наркотический "голод".
Сеансы психотерапии требуют от пациентов Монара большого эмоционального напряжения. Сначала они испытывают чувства страха и злости, а под конец чувство радости. Споры бывают резкими, никто никого не щадит. Вырывается наружу вся злость, выплескиваются все претензии, для чего в иных условиях потребовалось бы некоторое количество возбуждающих или успокоительных средств. Человек освобождается от чрезмерного напряжения. Пробуждающиеся эмоции оказывают влияние на поведение, на способ общения. Терапевт концентрирует усилия главным образом на объяснении поведения, его целесообразности. Психотерапия много берет из психоанализа. Врач уделяет внимание каждому пациенту в отдельности, применяет методы психодрамы, вводит упражнения на впечатлительность и в результате снимает напряжение. Таким образом, групповые сеансы психотерапии в Монаре распространяют свое воздействие одновременно на многих пациентов. Группа — это то кривое зеркало, в котором отчетливее отражаются индивидуальные черты каждого в отдельности, так как любой член общественной группы обнажает свои взгляды, богатство восприятия, анализирует ошибки, совершенные в прежней жизни. Такого самовыражения, играющего роль катарсиса, невозможно добиться сразу. Но спустя какое-то время уходит боязнь самообнажения. Община не одобряет тех, кто хочет быть лучше других и скрывается под маской ложной искренности. Группа беспощадно разоблачает эту хитрость, требует снять маску и открыть свои взгляды. Случается, что во время сеансов психотерапии в Глоскуве вырываются наружу агрессивные чувства — так люди, скованные поначалу, преодолевают свой страх. Это метод, когда провоцируется состояние агрессии как возможности разрядиться без применения физической силы.
Опыт, приобретенный в Глоскуве, необходим наркоманам в их дальнейшей жизни, когда они вновь возвращаются в общество. Они поняли, что наркотики — не выход из положения, что этого хватает ненадолго. Излечившийся наркоман, которому удалось спастись, обогатился знанием этой горькой истины. Он знает, как легко взять в руки шприц, и иллюзорный мир откроет на миг свои цветные двери в рай блаженного упоения, в мир кайфа. Отказаться от такого пути могут лишь самые сильные.
SOS
Плыви дальше по волнам
Ибо ты один, как перст.
К тебе относятся, как к собаке,
И в шприце притаилась смерть.
Двадцатый век кружится, как гриф,
Наклоняя голову для удара.
Вокруг нас поднимается дым,
Фраерский глаз мишуры.
Есть еще время вытянуть свой билет,
Если будешь танцевать рок-н-ролл.