Страница 32 из 56
Но даже тогда выговор оказался довольно мягким. Когда дети попытались поведать собравшимся о своих удивительных и трагических приключениях, эффект оказался совсем не тот, как они ожидали. Слушатели разразились взрывами смеха, особенно от эпизода с ручной тележкой, о котором им пришлось рассказать со всеми подробностями по настоянию Пэта. Торни громко хохотал, и даже добросердечная Бетти на минуту перестала горевать по поводу потерянной собаки и звонко рассмеялась.
— Мы не должны так веселиться, а то эти непослушные дети подумают, что правильно поступили, убежав из дома, — проговорила мисс Селия, когда смех немного стих. — Я очень разочарована, но больше ничего не скажу, поскольку считаю, что Бен уже достаточно наказан.
— Еще бы, — пробормотал Бен сдавленным голосом, бросая грустный взгляд на пустой коврик, где всегда лежал его дорогой пуш истый друг и с любовью смотрел на хозяина ясными блестящими глазами.
Глава XV
СКАЧКА БЕНА
Велика была скорбь по Санчо, талант и мужество которого сделали его всеобщим любимцем. Мисс Селия поместила объявления в местную газету, Торни обещал вознаграждение слугам, если они найдут пса, и даже угрюмый Пэт бросал вокруг внимательные взгляды, когда шел на рынок. Но все было напрасно. Санчо исчез бесследно.
Бен был неутешен и даже жестоко сказал Бэб, что ей досталось поделом, когда она обожглась крапивой. Бедная девочка была с ним совершенно согласна и не ждала снисхождения, хотя Торни участливо посоветовал ей прикладывать листья подорожника, а Бетти просто утопила ее в слезах сострадания. Подобное лечение оказалось столь успешным, что пациентка вскоре заняла свое место в обществе. Однако страдания Бена не поддавались лечению, мальчик действительно находился в тяжелом душевном состоянии.
— Это несправедливо, что на меня свалилось сразу столько несчастий. Сначала потеря отца, потом еще Санчо… Если бы не Лита и не мисс Селия, не знаю, как бы я смог выкарабкаться, — сказал он однажды в приступе горя, примерно через неделю после трагического события.
— Не отчаивайся, старина, тебе нельзя сдаваться. Мы его найдем, если он еще жив, а если нет, я достану тебе другую собаку не хуже, — сочувственно проговорил Торни, дружески потрепав по плечу Бена, с убитым видом сидевшего среди кустов фасоли, землю под которыми рыхлил.
— Разве может быть другой такой же? — закричал Бен, с негодованием отметая саму мысль об этом. — Разве я смогу вместо него взять даже самую прекрасную собаку, которая когда-либо махала хвостом! Нет, сэр, в целом мире есть только один Санчо, и если я не найду его, у меня больше никогда не будет собаки.
— Тогда, может, стоит подумать о каком-нибудь другом животном? У меня их вон сколько! Бери любое, — убеждал его Торни, полный мальчишеского сочувствия и расположения. — Забирай павлинов, хочешь?
— Они ужасно красивые, но не думаю, что они смогут мне заменить Санчо, — мрачно ответил Бен.
— Возьми кроликов, хоть всех, — это было весьма щедрое предложение со стороны Торни, потому что у него их было не меньше дюжины.
— Но они не могут любить людей, как собаки. Все, что им нужно, — это травка, чтобы ее поедать, и грязь, чтобы в ней копаться. Терпеть не могу кроликов.
Что было вполне понятно, поскольку Бен убирал за кроликами с тех пор, как они появились, а каждый мальчик, у которого когда-либо были кролики, знает, что это весьма сомнительное удовольствие.
— Я тоже от них не в восторге. Можно объявить аукцион и продать всех кроликов. Тебе нравится Джек? Можешь его забрать. Я уже достаточно хорошо себя чувствую, чтобы ходить пешком, — добавил Торни в приступе великодушия.
— Джек не сможет быть со мной все время, как Санчо, ведь его нельзя держать в комнате.
Бен старался быть благодарным, но никто, за исключением Литы, не смог бы излечить его израненное сердце, но она не принадлежала Торни.
— Ну да, ты не сможешь брать Джека с собой в постель и даже держать его в своей комнате. Боюсь, он никогда не научится делать что-либо путное. Мне бы очень хотелось подарить тебе то, что ты хочешь.
Торни говорил так искренне и был так добр, что Бен почувствовал, что молодой хозяин дарит ему одну из самых прекрасных вещей на свете — свою дружбу. Он хотел поблагодарить Торни, но не знал, как это сделать. Наконец, взяв мотыгу, чтобы приняться за работу, он решительно сказал:
— Не стоит думать об этом, ты и так слишком добр ко мне. Я постараюсь пережить свое горе. Только очень тяжело, когда несчастья следуют так быстро одно за другим…
Он замолчал, и сверкающая слеза упала на листья фасоли, сияя, как капля росы.
— Клянусь тебе, я найду эту собаку, если она еще жива. Не горюй, Бен, я верю, что наш дорогой друг будет снова с нами.
С этим ободряющим пророчеством Торни поднялся к себе, чтобы в тишине поразмышлять, что же можно сделать для Бена.
Полчаса спустя звуки шарманки, раздававшиеся из аллеи, пробудили его от раздумий. Бросив взгляд в окно, Торни увидел красивого итальянца с шарманкой и обезьянкой на плече, стоящего за оградой. Он сделал ему знак зайти внутрь, подумав, что это может развеселить Бена и хоть ненадолго отвлечь его от горестных мыслей.
Итальянец вскоре предстал перед ним в сопровождении Бэб и Бетти, которые находились в полном восторге, поскольку в здешних местах шарманка была большой редкостью. Сияя широкой белозубой улыбкой и блестя черными глазами, итальянец вертел ручку шарманки, обезьянка кланялась на все стороны и собирала монетки, которые бросал Торни.
— Сейчас уже жарко, и вы, наверное, устали. Садитесь, я принесу вам что-нибудь перекусить, — проговорил молодой хозяин, указывая на скамейку у главных ворот.
Расточая благодарности на ломаном английском, итальянец с радостью согласился, а Бен попросил разрешения позаботиться об обезьянке, объяснив, что про обезьян знает все, и про их вкусовые предпочтения тоже.
Бедное маленькое существо наконец освободили от его треуголки и униформы, напоили молоком, накормили хлебом и разрешили прикорнуть в прохладной траве. При этом обезьянка по имени Джеко так сильно напоминала крошечного старичка в меховой шубке, что дети не могли оторвать от нее глаз.
Вскоре к ним вышла мисс Селия и стала разговаривать по-итальянски с Джакомо, чем привела в восторг соскучившегося по родному дому шарманщика. Она бывала в Неаполе и могла понять его тоску по прекрасному городу, в котором он родился. Они немного поболтали на языке, который сам по себе — музыка, и добрый шарманщик в благодарность стал играть для детей, а они танцевали под его мелодии. Он играл так долго, что дети испытали облегчение, когда он, наконец, остановился. Видно было, что ему совсем не хотелось пускаться в путь подлинной пыльной дороге.
— Я бы с удовольствием побродил вместе с ним недельку-другую. Эх, если бы со мной был Санчо, мы легко заработали бы себе на пропитание, — проговорил Бен, надевая на бедную обезьянку костюмчик, который та так ненавидела.
— Хочешь пойти со мной? — спросил итальянец, кивая и улыбаясь, очень обрадованный перспективой обретения компаньона.
Он сразу понял, что Бен совсем не похож на остальных мальчишек его возраста.
— Если бы со мной была моя любимая собака, я бы с удовольствием отправился с вами, — и Бен печально поведал о своей потере, поскольку мысль о ней постоянно присутствовала в его голове.
— По-моему, я видеть похожий собака далеко отсюда, в Нью-Йорк. Она делал всякие трюк, танцевал, ходил на передняя нога и много вещь, чтобы все смеялся, — проговорил итальянец, узнав про список достоинств и совершенств Санчо.
— Кто был его хозяин? — немедленно заинтересовавшись этим сообщением, спросил Бен.
— Мужчина, который я не знаю. Грубый человек, который бьет собачка, когда тот не отгадывать буква правильно.
— Он выкладывал из букв свое имя? — закричал Бен, теряя самообладание.
— Нет, не свое. Другое. Его звать Генерал, а он все время выкладывать «Санчо». За это-то мужчина и била его. А собачка скулит, когда его бьют плетью. Так его зовут Санчо? Не Генерал? — итальянец вплеснул руками и оскалился, показав все свои белые зубы, пораженный не меньше мальчиков.