Вэйкенхерст

Бросив все попытки действовать скрытно, она бросилась вниз, на бегу зовя Билли:

— Хозяин сошел с ума! Беги быстрее за помощью! Ну же, беги!

Вытолкнув перепуганного паренька через дверь буфетной, Мод бросилась в кладовку. Оружейный шкафчик был заперт. Она метнулась в буфетную и схватила кухонный топорик, потом побежала обратно в кладовку и попыталась взломать шкафчик. Ничего не получалось, и вообще она никогда в жизни не держала в руках оружия, так что сейчас просто зря тратила время. Все еще сжимая топорик, она выбежала через заднюю дверь и почувствовала, что ее сейчас стошнит от ужаса. К насосу было прислонено копье Клема для ловли угрей. Должно быть, он пришел с болота и отошел помыться, перед тем как идти работать.

Мод бросила топорик, схватила копье и со всех ног побежала в направлении фруктового сада.

* * *

Отец стоял на коленях под яблоней в высокой траве. Руки и рубашка у него были в крови, и он склонился над лежавшим на спине Клемом.

Клем, наверное, устал после ночной ловли угрей. Он оставил ведерко с угрями в тени, чтобы они не нагрелись, потом свернул пиджак, лег, подложив его под голову вместо подушки, и уснул. В одно мгновение, которое потом останется в памяти у Мод на всю жизнь, она увидела блестящую ручку ледоруба, сделанную из красного дерева, увидела, как эта ручка торчит у Клема из левого глаза. Она увидела, где отец срезал часть кожи на голове у Клема и продолбил отверстие в его черепе. Увидела осколки белой кости и влажно поблескивающую красно-серую массу, в которой когда-то было все, что составляло суть Клема, все, что он думал, на что надеялся, что любил.

Пока она стояла на тропинке, отец вырвал ледоруб из раны и сунул его в карман. Потом он прижал осколок зеленого стекла к пробитому глазу Клема, поднял веко на другом глазу и сделал то же самое, потом раскрыл его губы и засунул ему в рот еще стекла и немного листьев. Все это время он бормотал себе под нос на латыни, но теперь сел на корточки и нахмурился.

— Куда же он делся? — воскликнул он.

Заметив Мод, он сделал ей знак уходить.

— Иди-ка домой, будь умницей. Разве ты не видишь, что я занят?

Он поднялся на ноги и огляделся, будто искал что-то в траве, потом со вздохом бросил это занятие. Достав из одного кармана молоток, а из другого долото, он пошел к дому.

— Не подходи! — сказала Мод, преградив ему дорогу копьем. — Феликса я тебе не отдам.

— Но это же не Феликс, — отозвался он раздраженно. — Отдай-ка мне эту штуку, пока не поранилась.

— Отойди! Я не дам тебе убить Феликса!

— Я же тебе сказал, — повторил он устало, будто человек, в сотый раз исправляющий чью-то грамматическую ошибку, — это не Феликс, это враг.

Он стоял в пяти метрах от нее — высокий сильный мужчина против шестнадцатилетней девочки. Мод надо было что-то придумать.

— В детской его нет, — соврала она. — Айви повела его на ярмарку.

— Мы оба знаем, что это неправда. Я видел, как Айви убежала одна. Он в детской. Его смертное тело спит. Я сам это видел. А теперь отойди.

— Он убежал в колодец, — отчаянно выпалила она.

Отец непонимающе посмотрел на нее.

— Правда, я его видела! Ты что сейчас искал, маленького черного чертенка? Я видела, как он вылетел из его… из его глаза, когда ты вытащил ледоруб! Он сбежал в колодец! Если ты его не поймаешь, он уйдет!

Колодец был у него за спиной. Он не мог удержаться и не пойти к нему, не заглянуть внутрь. Мод бросилась на него с копьем и толкнула в спину.

Он не издал ни звука, просто упал. Мод услышала плеск в глубине и затаила дыхание.

— Ты зачем это сделала? — голос у отца был сердитый, но безумия в нем, как ни странно, не чувствовалось. — Немедленно сбегай за Билли и вытащи меня отсюда, пока я не простудился до смерти.

Мод надеялась, что он сломает шею при падении. Теперь она задумалась, хватит ли у нее мужества убить его. Как же это сделать? Зубья у копья были скругленные, так что проткнуть его не получится. Может, если собраться с силами, получится разодрать ему горло, или…

За спиной у нее кто-то охнул, и Мод повернулась.

На тропинке стояла Айви, раскрыв от изумления рот.

— Ты его толкнула! Я все видела!

Подобрав юбки, она побежала раскрутить веревку и спустить в колодец ведро.

— Не трогай! — крикнула Мод, угрожающе взмахнув копье. — Я серьезно, Айви. Не смей трогать веревку!

Айви уставилась на нее. Она еще не заметила тело Клема, ей мешал колодец.

— Айви, это ты? — крикнул отец. — Будь умницей, спусти веревку.

— Не трогай ее, — повторила Мод, тыча в сторону Айви копьем, потом шагнула ей наперерез и заглянула в колодец.

Отец стоял по пояс в грязной черной воде в пяти метрах внизу. Он был весь перепачкан кровью и слизью, а лицо у него было бледное и яростное.

— Ты соврала! Его тут нет! А теперь положи эту штуку и помоги мне выбраться!

Все без толку. Она не может заставить себя его убить. Отбросив копье, Мод отошла за Клемовым ведром. Полное ведро толстых черных угрей Клем наловил, такое тяжелое, что пришлось нести его двумя руками. Пока она тащила ведро к колодцу, угри начали извиваться.

— Это за Клема! — она взгромоздила ведро на стену колодца, а потом опрокинула угрей прямо в обращенное вверх лицо отца.

— Не смей спускать веревку, — сказала она Айви, отбросив ведро в траву.

Она едва обратила внимание на то, что из-за угла выбежал Билли с двумя работниками.

Пока она шла мимо них к дому, отец начал кричать.

Глава 47

В момент смерти все останавливается. Что бы ты сделал или не сделал, сказал или не сказал, это уже не изменится. Ты больше не сможешь извиниться или все исправить. Ничего больше не сможешь, кроме как сожалеть.

Если б Мод звала Клема чуть погромче, когда бежала к дому, если б обыскала фруктовый сад, а не побежала сразу в дом, то он бы не спал, когда пришел отец, и остался бы жив…

Мод приучила себя думать, что он не мог почувствовать входящий ему в глаз ледоруб, что он просто уснул под яблоней и не проснулся. Но так ли это было? Или последним, что он почувствовал, была вспышка невероятной боли?

Мод оплатила его похороны из хозяйственных денег. На похороны она пошла вместе с Коулом и положила цветы на могилу. Больше она на его могилу не ходила. Клема там не было. Он остался на болоте. Именно там она была к нему ближе всего.

Окружающих нервировал ее молчаливый немигающий взгляд. Они списывали это на бесчувственность и были правы. Мод застыла внутри. Она ничего не чувствовала. Она не могла осознать, что Клем больше не вернется. Ей все время казалось, что он вот-вот пройдет за окном, катя свою тачку. Приходилось все время себе напоминать, что его больше нет.

* * *

В вечер убийства жара наконец закончилась, прошел дождь, а мисс Бродстэрз поселилась в Вэйкс-Энде. Она прожила там три недели, а за это время нашли экономку и гувернантку.

Двоюродный дедушка Бертран приехал через два дня после убийства. Мод он нравился, потому что он ее не трогал, в отличие от мисс Бродстэрз — та ожидала, что Мод будет потрясена и впадет в отчаяние, и ее шокировало отсутствие положенных эмоций.

Двоюродный дедушка Бертран стал попечителем имущества и опекуном «детей». Мод казалось странным, что она тоже входит в число детей, — ее детство, казалось, закончилось давным-давно. Но двоюродный дедушка был человеком спокойным и мудрым, и он охотно согласился отменить планы отца осушить болото — он счел, что это напрасная трата денег. В этом Мод преуспела. Она не смогла спасти Клема, но спасла болото.

* * *

Двоюродный дедушка Бертран защитил Мод от газетчиков и зевак, приезжавших в открытых экипажах и заглядывавших через живую изгородь. Но от полиции он ее защитить не мог.

Она отвечала на вопросы полицейских настолько правдиво, насколько считала уместным, то есть не упоминала ни демона, ни «Возмездие». Ни доктор Грейсон, ни священник ей не поверили, так с чего бы ей стала верить полиция? Они бы решили, что она сошла с ума, и заперли ее в сумасшедшем доме.