Вэйкенхерст

В каретном сарае никого не было. До полудня оставалось совсем чуть-чуть, слуги ушли обедать. Мод зашла в упряжную и спряталась за закрома. Оттуда ей слышно было, как Красотка и Маргаритка жевали корм. Дышать все еще было трудно, она хватала ртом воздух и чувствовала, будто голова у нее вот-вот взорвется.

Шаги по гравию, потом голос отца:

— А, Уокер… Ты видел мисс Мод?

Мод зажала рот ладонями.

— Да, сэр, — ответил Клем где-то совсем рядом.

— Ну и где она?

— Кажется, она направлялась к церкви, сэр.

— Боже, перед обедом в церковь?

— Да, сэр.

Раздраженный выдох.

— Ладно. Можешь продолжать работать.

— Да, сэр.

Все еще зажимая рот руками, Мод слушала, как отец уходит прочь.

— Хозяин ушел обратно в дом, мисс, — негромко сказал Клем.

Она хотела его поблагодарить, но слишком сильно плакала. Он коснулся ее плеча:

— Ну-ну, не надо.

— Эт-то я винова-а-а-та… — выдохнула она между судорожными всхлипами.

— Нет, что вы…

— Нет, я! Я ее к-кормила, я ее п-приманивала к насесту! Если б она не постучалась в окно…

— …то села б на крышу или на фронтон. Так уж поступают сороки, — он стоял рядом и трепал Мод по плечу, будто она лошадь.

Постепенно ее рыдания стали утихать.

— Я бы дал вам платок, — сказал он, — только он недостаточно изящный.

Мод шмыгнула носом. До сих пор никому не приходило в голову употребить слово «изящный» для чего-то, что связано с ней. Вытерев глаза пальцами, она ущипнула себя за переносицу, чтобы удержать слезы.

— У меня даже нет тела, чтоб оплакать ее, — гневно сказала она. — Она бросила Болтушку в костер, словно мусор.

— А вот тут вы ошибаетесь, мисс.

Она уставилась на него:

— То есть?

Он застенчиво улыбнулся:

— Ну, я ее вытащил из огня, понимаете? Она наверху на сеновале, завернутая в мешок. Чуть-чуть обгорела, конечно, но на холоде сохранилась.

— Ох, Клем, спасибо! Это лучший подарок, который я в жизни получала!

— Это обгоревшая сорока-то?

Она рассмеялась со всхлипом.

Он опирался одним локтем о закрома. Мод хорошо видны были змеистые вены на тыльной стороне его ладони и выступающая косточка на запястье. Она потрогала косточку пальцем. Клем дернулся, но не отодвинулся.

Она осознала, что назвала его по имени.

— Клем, — сказала она просто потому, что это приятно. — Спасибо, Клем.

* * *

Из «Книги Элис Пайетт»

перевод и толкование Э. А. М. Стерна

Несмотря на груз, лежащий у нее на совести, ничтожная грешница не могла заставить себя признаться в своем тайном грехе. И страх ада в ней стал так велик, что неделями ее мучили духи. Черти хватали ее и таскали, палили ее в адском пламени. Она видела муки ада, где души проклятых вечно поджаривают на огне, будто рыбу в масле, а других вечно топят в замерзающих трясинах и снова оживляют, чтобы топить еще и еще…

* * *

— Папа, я тебе буду нужна после чая? — спросила Мод, передавая ему очередную страницу Пайетт.

Он поднял на нее взгляд:

— Я пока не знаю, Мод. А что, у тебя какие-то планы?

Она хотела отнести мертвую Болтушку к озеру, но поняла, что зря спрашивала разрешения. Отец всегда звал ее в последний момент. Даже если он говорил, что Мод ему не нужна, это ничего не значило — он часто передумывал, и только бывало она усядется с книжкой, как он ее позовет. Иногда Мод гадала, не нарочно ли он это делает, но склонялась к тому, что скорее нет, — она для него была недостаточно важна, чтобы делать что-то нарочно.

— Да нет, ничего особенного, — соврала она. — Если я тебе понадоблюсь, я буду в библиотеке.

Вскоре он принес ей еще одну страницу на перепечатку:

— Хорошо бы ты перепечатала это до второго завтрака.

— Да, папа.

Он посмотрел во французское окно, и Мод увидела, что он заметил отсутствие насеста для Болтушки. На мгновение он встретился с ней взглядом светло-голубых глаз. Ни один из них не упомянул сороку.

Когда отец ушел, Мод села и положила руки на колени. На последних страницах его дневника были наброски чертей из церкви святого Гутлафа, а еще он нарисовал Болтушку. Мод увидела этот набросок на следующий день после того, как сороку убили.

«Я тебя ненавижу, — безмолвно заявила она отцу. — Ты убил маман, а теперь и Болтушку. Ты потерял право на мою любовь. Осталась только ненависть».

Она впервые призналась в этом самой себе и не почувствовала никакой вины, только удовлетворение и источник силы.

* * *

В конечном счете Мод все же удалось сходить к озеру, потому что отец перенапряг глаза и ушел наверх отдыхать. Ну или иметь сношения с Айви. Мод это было безразлично.

Был промозглый мартовский день, весной в воздухе и не пахло. Мокрый снег превратился в холодную изморось, от сильного восточного ветра поверхность озера покрылась рябью. Клем хорошо завернул тело Болтушки. Только ее острый черный клюв торчал из мешковины, напоминая Мод про тот день, когда она ее спасла и завернула в свой фартук.

Болтушка умерла два дня назад и уже начинала попахивать, но это было даже хорошо. Этот запах тоже представлял собой часть искупления Мод. Она отрезала прядь волос, засунула ее в саван и закрепила черной атласной ленточкой, несколько раз перетянувшей несчастное маленькое тельце. Потом она привязала сверток к кирпичу, который принесла с собой. Она не могла точно сказать, зачем все это делает, просто почему-то важно было предложить болотам часть себя, чтобы убедиться, что Болтушка найдет покой.

С озера с шумом взлетела стая гусей, и когда Мод подняла голову, чтобы проследить за ними взглядом, то увидела вдалеке Джубала. Он рыбачил, стоя в своем ялике, рядом с ним была Нелли. Выглядел он точно так же, как тогда, в последний раз, когда она была на болотах, перед тем как маман умерла. Мод кивнула ему, он кивнул в ответ и продолжил рыбачить, и за это Мод была ему благодарна.

Попрощавшись с Болтушкой, она наклонилась и бросила ее в воду. Через пару секунд свертка уже не было видно. Мод не плакала. Эту стадию она давно прошла.

Поднялся ветер, и тростник зашелестел. Мод вспомнила, как скворцы перестраивались в воздухе, меняя очертания стаи, словно в небе двигалась гигантская рука. Она сказала себе, что болото все это переживет и она тоже. Но Болтушка все равно была мертва.

— Пусть отец будет наказан за то, что он сделал, — обратилась она с молитвой к болоту. — Пусть его тайный грех, что бы он собой ни представлял, продолжает его разъедать. Пусть ему продолжают чудиться черти в церкви. И пусть его страх «Возмездия» растет и растет, как сорняк…

Она остановилась и уставилась в темно-бурую воду, в которой покоилась Болтушка. Болото подарило ей одну идею. Мод точно знала, когда она ее воплотит. Придется подождать пару месяцев, но тут ничего страшного. Ждать Мод умела.

* * *

Прошла Пасха, в конце мая Мод исполнилось пятнадцать. Она все еще ждала. Девятого июня исполнится три года со дня смерти маман.

За неделю до годовщины Мод пошла искать Клема. Он был в оранжерее, ошпаривал цветочные горшки.

— Я хочу тебя попросить кое-что для меня сделать, — сказала она.

Его щеки расцвели темным румянцем, который ей так нравился.

— Что угодно, мисс.

Как и большинство деревенских, он был очень суеверен, но при этом достаточно прагматичен, чтобы суеверия не мешали ему в повседневной жизни. Как и Коул, он не боялся идти на болото, если перед этим заткнуть в кепку веточку рябины и сказать правильное заклинание.

— Сейчас же сезон ловли угрей, верно? — уточнила Мод.

Он усмехнулся:

— Надо же, вы это знаете.

— Принеси мне одного, Клем. Я хочу, чтобы ты принес мне угря.

Глава 22