Страница 24 из 38
Он икает и закидывает обе ноги на подлокотник.
— У меня разные были. И взрослые тоже… И постарше твоей. И помоложе. Даже одна мелкая совсем, вроде… не помню… А, нет, я ж её не трахал… — Перебирает Миха просторы затуманенной памяти. — Короче… Ну ни разу прям не сносило так башню, чтоб про презик забыть. Да ещё и не вытащить…
Даже не сомневаюсь в его способностях.
— Сукаааа…
На меня сквозь дымку пьяного угара находит озарение.
Второй раз с Кирой мы тоже не предохранялись.
Ебучий случай!
Надеюсь у неё хватило ума что-то предпринять. Не собирается же она от меня рожать теперь каждый раз…
— Чего я такого сказал? — Удивляется моей реакции друг.
— Да так…
Не озвучиваю ему свои опасения. Запихиваю их поглубже, мне сейчас новые потрясения ни к чему.
— Понимаешь, Мих… — Тяну, задумываясь. — Вот Янка у меня, как хороший мерс: надёжный, комфортный, вип-класс. А Стерва… Она, как яхта за пятьсот лимонов. Нахуй не нужна по сути, да и кататься на ней негде. Но, сука, стоит на борт ступить и чувствуешь себя охуительно важным человеком. Будто джек-пот срубил. От которого тебе, один хрен, три рубля останется…
Друг замирает с сигаретой, хмуря лицо.
— Ты мне мозг взорвал своими сравнениями…
Смеюсь невесело.
— Короче, я понимаю, что нам с ней никак. Но есть Илюха. И если бы не он, я, может быть, забыл её, вернулся в обычную жизнь с Янкой, и к тебе не пришёл.
— Я этой бабе «спасибо» сказать должен? — Резонно возмущается.
— Нее… — Качаю головой. — Я бы пришёл в любом случае. Не вчера, так завтра. Или через три года. Ты мой друг, Мих. Один единственный.
— Ага. — Просто бросает он, игнорируя мои признания. — Пойду поссу. Ебучее пиво…
Мы существуем в пределах этого гаража уже третий день.
Я рассказал ему всё, что со мной случилось, и благодарен за то, что не выслушиваю нравоучений и идиотских советов.
Он всегда говорит то, что думает. Иногда я с ним не согласен. Но сейчас мне на это похрен, потому что мы можем нормально общаться, несмотря на то, что я поступил с ним, как последнее хуйло.
Миха продал «десятку», на которой нас приняли, и теперь ходит пешком.
Говорит, что его это не смущает и не огорчает. Но я-то знаю, насколько она была ему дорога. Он с ней, как с «деточкой», возился. Да ещё и прав лишили до кучи. И всё благодаря мне.
— Знаешь, чё я подумал? — Закрывая тяжёлую металлическую дверь изнутри, с энтузиазмом вещает. — А чё мы рожей не вышли на яхтах кататься?
Вот люблю своего Миху. Умеет он поддержать.
— Она, эта твоя «Стерва», чё, думаешь, на тебя запала? — Выпячивает грудь вперёд, покачиваясь на «пьяных ногах». — У неё ёбари, поди, одни папики пузатые. Нахер кому из мажоров умные бабы нужны. Они этих… дур ищут, чтоб мозгов, как у цыплёнка, и горло поглубже. А ты её трахнул, как следует, вот она и потекла…
Снова икает и падает в кресло.
— Или сначала потекла… а потом ты её трахнул… Короче…
Мне смешно от его слов.
— Бля, Мих… Ты, сука, в кого такой умный?
— В маму с папой. Кстати, мамка о тебе спрашивала недавно. Вроде не обижается уже. Говорит, чё-то давно Тёма не заходил.
— Зайду как-нибудь.
Конечно, мне стыдно и неудобно приходить к Михиным родителям, хотя раньше часто у них бывал.
Его мать — наша классная руководительница.
Пыталась сделать из нас «людей».
А получились мы — ни туда, ни сюда…
— Прикинь, вот твой пацан вырастет и свою тачку первую сюда пригонит. — Друг мечтательно оглядывает «интерьер» гаража. — А я ему скидос на ремонт оформлю!
Миха ржёт, сам понимая абсурдность своего предположения. Но я задумываюсь, как это будет, когда действительно Илюха повзрослеет.
Мой отец ушёл из семьи, когда я был уже в сознательном возрасте. Без скандалов, выяснений. Они с матерью что-то там порешали и разошлись.
Зато теперь чужие люди, будто никогда и не были вместе.
Мы с Авериной и не начинали семейную жизнь. Наша связь — бред какой-то. Но Илюха появился, и ему вряд ли будет здорово от осознания, что его мать и отец живут разными жизнями.
Только сейчас задумываюсь над тем, что, возможно… да нет… скорее всего, у Киры появится мужик, который будет выполнять роль её мужа и типа отца для моего сына.
Начинает мутить.
То ли от этой мысли, то ли от количества выпитого…
Нихуя не бывать такому!
Я сам хочу воспитывать его!
Независимо от мнения Стервы.
Достаю телефон и, пытаясь попасть в буквы, печатаю ей сообщение.
Вот так… выкуси!
Тёмку голой жопой не напугаешь!
Разливаю горькую по стопкам, игнорируя извечное: «руку не меняют…».
— Давай выпьем, Мих! За тебя! — Декламирую тост. — Пошли они все на хуй! Ты мой братан навеки.
— Ну давай… — Неохотно отрывается от своей лежанки. — Бро…
Мы пьём и закусываем сигаретой. Как в старые добрые…
Я скучал по нему.
И сейчас чувствую себя свободным.
Глава 21
Давно не испытывал таких ощущений.
Кара за «крепкую дружбу с алкоголем» в последние три дня, настигает неминуемо.
Во мне уже полпачки аспирина и пол цистерны воды, но лучше я себя не чувствую.
Даже не могу сказать, как очутился дома. Каким волшебным образом добрался до кровати, на которой обнаружил себя сегодня утром, раздетого наполовину, видимо сил хватило лишь на это.
Мать, увидев мою опухшую рожу на кухне, припавшую к чайнику, ничего не сказала, лишь покачала головой и на целый день свалила на работу. Подозреваю, что подработку какую-нибудь нашла на вечер, чтобы только поменьше со мной встречаться. Она работает преподавателем математики в колледже, и помимо этого занимается репетиторством.
Зато сестра — святой человек, ни единым действием или словом не осудила меня за «похождения», и пока я спал, наверняка храпя, как боров, периодически обновляла воду на тумбочке, заботливо принесённую ей с утра.
Знаю, что ничего хорошего от меня семье не перепадает. Работы нет, девушки нет, помощи мало, снова набухался, как сволочь, и продавливаю диван, источая амбре похмельного синдрома.
Всё вернулось на круги своя.
Но различие всё же есть.
Раньше меня такой образ жизни не напрягал и местами даже нравился.
А сегодня я чувствую себя разбитым не только физически, но и морально.
Будто из меня душу вынули.
К вечеру немного успокаивается черепушка, я могу немного передвигаться по квартире, и даже рискнул пожевать бутерброд, который, удивительно, «назад не попросился»…
Аринка скептически оглядывает меня и выдаёт профессорский вердикт:
— Одним днём не переболеешь. Завтра ещё будешь, как амёба.
— Спасибо, обнадёжила.
— Опять в гараже был? — Спрашивает она осторожно, боясь разозлить меня вопросами.
— Да. Где ж ещё…
Не отрицаю, но и не углубляюсь.
— Мама подумала сначала, что ты с Яной помирился. — Сдаёт сестра соратника по войне с моим алкоголизмом. — А потом она тебе позвонила, ты трубку не брал. Она написала Яне, та сказала, что два дня тебя не видела.
Прикрываю веки.
Эти постоянные попытки «держать руку на пульсе» раздражали меня и раньше.
Но сейчас я чувствую не только раздражение.
Всё полетело к чертям, и мать теперь думает, что я вернусь к своей прежней жизни.
А у меня ноль планов, как начать новую, учитывая, что в прошлое я, как раз, не хочу.
Проверяю телефон на наличие пропущенных сообщений и звонков.
Мать действительно оставила несколько голосовых и звонила. Аринка один раз. От Янки по-прежнему тишина, и я даже несколько удивляюсь этому факту, думал она захочет, как можно скорее избавиться от моего шмотья.
Больше входящих нет, но в отправленных я натыкаюсь на сообщение, написанное мной Стерве.
Мать его за ногу…
Видимо мозги настолько проспиртовались, что я посмел угрожать самой «железной леди» неминуемой расправой.
«Если будешь трахаться с кем-то, кроме меня, заберу себе Илюху»