Страница 21 из 38
— Мне поровну. — Говорю то, что думаю. — Если у тебя всё, то можно мне забрать телефон и домой пойти?
Накатывает дикая усталость. Я с бомжом вонючим на одной лавке весь день просидел. Хочется в душ и отрубиться.
— Не торопись. Я тебя докину до дома.
Даже не спорю с ним.
Хоть и непонятна мне такая добродетель с его стороны.
Мне отдают телефон и бумажник. Уже собираюсь выйти из душного отдела, но отец останавливает:
— Иди хоть умойся. Мать с сестрой напугаешь видом своим. — И через короткую паузу: — Или ты к девушке?
— Нет, домой.
— Серёжа, — Обращается к сержанту. — Покажи, где тут у вас умыться можно. Я тебя в машине подожду.
Это он уже мне.
В тусклом зеркале казённого туалета вижу своё бесподобное отражение. Рубашка, бывшая когда-то белой, вся в грязи и пятнах крови. Ублюдок успел между ударами зарядить мне в нос: тот распух и светится ссадиной. Просто отличный видок. Нужно много льда и «бадяги», чтобы поправить эту опухшую рожу.
Гондона, насколько я знаю, увезли в больницу. Он был бухой и поэтому не мог полноценно отвечать на мои удары, хотя я уверен, что и трезвым вряд ли справился со мной. Такие, как он, могут только раскрывать пасть, уверенные, что их говно все обязаны слушать.
Во всяком случае, я хотя бы выместил на нём свою злость. Хотя, легче мне всё равно не стало.
Разблокирую телефон.
В нём два пропущенных от Янки и одно сообщение, тоже от неё:
«Перезвони, нам нужно поговорить».
Это уж точно.
Даже не знаю, как буду преподносить матери, сестре и своей девушке то, что незапланированно стал папашей.
Пиздец просто.
Выхожу в душные городские сумерки и сразу вижу машину отца.
Мне не хочется ехать с ним, но и в метро в таком виде спускаться не собираюсь. Ладно, сэкономлю на такси, хоть что-то хорошее.
— Как дела у Аринки? — Спрашивает, когда мы отъезжаем от отдела.
— Что сам у неё не спросишь? Позвони, да поинтересуйся.
— Она решила меня игнорировать, прям, как ты.
— Да неужели? Не ты ли распинался, чтобы я больше не появлялся в твоей жизни со своими проблемами?
— Думаешь, мне неинтересна ваша жизнь? Это всё только для тебя самого. Чтобы ты научился нести ответственность за свои поступки. К тому же, уже целый год мне никто не звонил и не вызывал в обезьянник. Значит, всё-таки, твоя жизнь налаживается.
— Это уж точно. Особенно сегодня. — Выдавливаю из себя. — Кстати, поздравляю: ты стал дедом. Это ещё не подтверждено официально, но думаю, что информация достоверная.
Сука Аверина. Стоит только её вспомнить, и в груди невыносимо жжёт.
— Не понял. — Хмурится. — Что это значит? Твоя девушка беременна?
Он знает про Янку. Они даже виделись один раз.
— Моя девушка тут вообще не причём.
— Отлично. И какая же баба от тебя залетела?
— Не только залетела, но уже и родила год назад.
Мы останавливаемся на светофоре.
— И почему я даже не удивляюсь? — Философствует он. — Давно узнал?
— Сегодня утром. От того самого гондона «в пиджаке».
— Вижу, радость твоя безгранична. Ну и что собираешься делать?
У меня был целый долгий день, чтобы подумать над этим.
И результат нулевой.
Пожимаю плечами.
— Для начала нужно сообщить матери и Янке. Дальше по ситуации.
Оставшуюся дорогу мы едем молча. Отец курит в окно, но у меня даже не возникает желания затянуться. Просто апатия и усталость.
Когда я покидаю его машину, он на мгновение останавливает:
— Кто хоть у нас?
— В смысле?
— Пацан или девка?
— Пацан. Илюха.
— Юринов Илья Артёмович. Ну, так неплохо вроде звучит. — Примеряет он мальчишке нашу фамилию.
— Ага. Только он Аверин, наверное…
— Это поправимо. — Задумчиво тянет. — Главное захотеть.
Игнорирую его умозаключение.
— Ладно, счастливо. — Прощаюсь.
— Артём, не наделай ещё больших проблем сам себе. Если не знаешь, как поступить, лучше посоветуйся.
— С тобой? — Усмехаюсь невесело.
— Да хоть с матерью. Мои советы же тебе не нужны.
Ничего не отвечаю на это.
— Арине нужны деньги на обследование и лечение. — Говорю, потому что понимаю: самому мне пока негде их достать. — Если хоть что-то в тебе отцовское осталось, помоги.
— А что с ней? — Хмурит брови, прям как я, когда меня озадачивают. — Арина болеет?
— Только не говори, что ты не знаешь. Мать что, не звонила тебе?
— Нет. — Отвечает твёрдо. — Мы не общаемся уже несколько лет.
Его тон заставляет меня задуматься.
Неужели действительно он не в курсе о болезни собственной дочери?
Хотя, о чём я…
Это же мой отец. Его кроме работы больше ничего не интересует.
Да я и сам не лучше — о существовании сына до сих пор не знал.
— Ладно. Проехали. — Говорю, разворачиваясь к подъезду.
Найду деньги. Работы в Москве полно.
Поднимаюсь в квартиру и пытаюсь бесшумно пробраться в ванную. Но мать слышит мои шорохи и выходит в полутёмный коридор.
— Тёма? — Видит моё состояние и голос становится тревожным. — Что случилось?
— Поздравляю тебя, мам. — С порога огорошиваю её. — Ты стала бабушкой.
Глава 18
— Я хочу его увидеть. — Мама бесцельным взглядом дырявит окно, теребя воротник халата тонкими пальцами.
Я уже смыл с себя кровь и переоделся в чистую футболку. Теперь сижу, помешивая чай в большом бокале, плевать, что на дворе первый час ночи.
— Вряд ли это сейчас возможно. — Отвечаю ей сдержанно. — Сначала я должен убедиться на все сто процентов.
Я рассказал матери всё, как на духу, как никогда нуждаясь в её поддержке и родительском совете.
Новость о ребёнке, конечно, ошарашила её, но, к моему удивлению, не вызвала истерику и видимое желание «родить меня обратно», хоть мне и неведомо, что творится сейчас у неё внутри.
— Думаешь эта женщина стала бы шутить такими вещами? — Поворачивается ко мне. — Да и что с тебя взять…
— По сути, она не подтвердила это словами. — Качаю головой, отпивая, наконец, из чашки. — Я просто понял всё по её взгляду.
— Зачем она вообще родила от тебя? — Философски задаётся вопросом мама. — Такая разница в возрасте… И, судя по всему, она не собиралась сообщать тебе о ребёнке.
Эти слова неприятно обжигают меня изнутри.
Так и есть.
Если бы не ебучий Олег, наши пути, возможно, разошлись бы раньше, чем я чухнулся разузнать побольше о мальчишке.
Я, может, и мечтатель, но не идиот, чтобы не понимать: мы с Авериной несовместимы по жизни, как бы нас физически друг к другу не влекло.
Мой порог — это Янка.
Я и её не заслужил, конечно.
Особенно, учитывая измену, и то, что до сих пор не перезвонил ей.
Просто голова сейчас настолько чугунная, что разговор с матерью — единственное, что могу хоть как-то выдержать.
Мне бы поспать суток трое.
И чтобы отпустило это сраное чувство гадкого предательства.
Чёртова сука…
Не думал, что можно кого-то так ненавидеть.
И никогда раньше мне не было так хреново, как сейчас. Чтобы хотелось биться головой о стену, лишь бы не думать и не вспоминать о ней.
— Тём… — Мать окликает меня, видимо, я настолько задумался, что пропустил её реплику.
Отставляю кружку. Чай не лезет. Вообще ничего неохота.
— Ты собираешься общаться с ребёнком?
— Конечно.
Мне легко удаётся сказать это, гораздо сложнее представить, как осуществить.
Видеть Стерву мне хочется в последнюю очередь, но общение с Илюхой подразумевает и встречи с ней.
Хуже каторги.
Я не могу сейчас думать об этом. Мне сложно смириться с мыслью, что я теперь отец. И как быть с Янкой…
Рассказать ей придётся, да я и не привык обманывать её. До встречи с Авериной, по крайней мере…
— Ты должен поговорить с этой женщиной и выяснить, как вы теперь будете выходить из этой ситуации. Она ведь может заартачиться и препятствовать вашему общению с мальчиком.