Страница 8 из 11
И тотчас захохотали
Камеристки и кастраты.
Хохотал в тот день весь Мемфис.
Даже злые крокодилы
Добродушно гоготали,
Морды высунув из Нила,
Внемля царскому указу.
Что под звуки трубных маршей
Декламировал глашатай
Канцелярии монаршей:
«Рампсенит — король Египта, —
Правя милостью господней.
Мы привет и дружбу нашу
Объявить хотим сегодня.
Извещая сим рескриптом.
Что июня дня шестого
В лето тысяча сто третье
До рождения Христова
Вор неведомый похитил
Из подвалов казначейства
Груду золота, позднее
Повторив свои злодейства.
Так, когда мы дочь послали
Клад стеречь, то пред рассветом
Обокрал её преступник.
Дерзкий взлом свершив при этом.
Мы же, меры принимая.
Чтоб пресечь сии хищенья.
Вместе с тем заверив вора
В чувствах дружбы и почтенья.
Отдаём ему отныне
Нашу дочь родную в жёны
И в князья его возводим
Как наследника короны.
Но поскольку адрес зятя
Не известен нам доселе,
Огласить желанье наше
Мы в рескрипте повелели.
Дан Великим Рампсенитом
Сентября двадцать восьмого
В лето тысяча сто третье
До рождения христова».
Царь исполнил обещанье.
Вор обрёл жену и средства,
А по смерти Рампсенита
Получил престол в наследство.
Правил он, как все другие.
Слыл опорой просвещенья.
Говорят, почти исчезли
Кражи в дни его правленья.
ВАЛЬКИРИИ
Перевод Л. Гинзбурга
На земле — война… А в тучах
Три валькирии летучих
День и ночь поют над ней.
Взмылив облачных коней:
«Власти — спорят, люди — страждут,
Короли господства жаждут.
Власть — первейшее из благ.
Добродетель — в звоне шпаг.
Гей, несчастные, поверьте:
Не спасёт броня от смерти.
Пал герой, глаза смежив.
Лучший мертв, а худший — жив.
Флаги. Арки. Стол накрытый.
Завтра явится со свитой
Тот, кто лучших одолел
И на всех ярмо надел.
Вот въезжает триумфатор.
Бургомистр или сенатор
Подлецу своей рукой
Ключ подносят городской.
Гей! Венцы, гирлянды, лавры!
Пушки бьют, гремят литавры.
Колокольный звон с утра.
Чернь беснуется: «Ура!»
Дамы нежные с балкона
Сыплют розы восхищённо.
И, уже высокочтим.
Новый князь кивает им».
МАРИЯ-АНТУАНЕТТА[7]
Перевод Л. Гинзбурга
Как весело окна дворца Тюильри
Играют с солнечным светом!
Но призраки ночи и в утренний час
Скользят по дворцовым паркетам.
…В разубранном павильоне de Flor[8]
Мария-Антуанетта
Торжественно совершает обряд
Утреннего туалета.
Придворные дамы стоят вокруг,
Смущенья не обнаружив.
На них — брильянты и жемчуга
Среди атласа и кружев.
Их талии узки, фижмы пышны,
А в ножках — кокетства сколько!
Шуршат волнующие шелка.
Голов не хватает только!
Да, все — без голов!.. Королева сама.
При всём своём царственном лоске.
Стоит перед зеркалом без головы
И, стало быть, без причёски.
Она, что носила с башню шиньон.