Страница 7 из 29
— Бедфорд не был ни мультимиллионером, ни биржевым магнатом, смерть которого отразилась бы на курсах акций всего мира, как это было, когда умер Ивар Крюгер. У него было, конечно, большое состояние, и еще до недавнего времени он вел разнообразные дела, но потом отошел от них и, насколько я в этом ориентируюсь, посвятил все свое время жене, с которой познакомился несколько лет тому назад и женился через две недели после знакомства, и бабочкам, которых любил с детства, — пожалуй, они были самой большой страстью его жизни. Ты же знаешь, он получил даже степень доктора honoris causa за свою работу из жизни ночных бабочек. Конечно, как исследователь этих насекомых он был известен только небольшому кругу специалистов, и я не понимаю, откуда, например, знаешь это ты…
Он сделал паузу, но Джо вместо ответа только усмехнулся.
— В правительственных кругах и в Сити, — продолжал Паркер, — его больше всего знали как финансового эксперта. У него, кажется, была гениальная способность предвидеть результаты заключаемых договоров и развития заграничной торговли. Он был даже постоянным советником нашего правительства при заключении международных соглашений. Он знал много тайн, и через его руки проходили многочисленные секретные проекты, касающиеся тарифов, международного оборота и ста других отраслей, по которым он должен был давать заключения и в которых ни ты, ни я ничего не понимаем. Добросовестность его была общеизвестной. Ты должен помнить, что людей, дающих заключения по международной торговле, часто стараются подкупить. Принимать такого рода «комиссионные» во многих странах мира не считается преступлением, а, скорее, рассматривается как прибыль, которая является результатом занимаемой должности. У нас тоже кое-где можно встретиться с такой точкой зрения. Бедфорда ценили больше всего именно за его твердость в отношении к подкупу и различным полулегальным ухищрениям. А поскольку у него был твердый характер, то случаи такого рода он выводил на чистую воду, как только нападал на их след, и говорил о них открыто, невзирая на имя и положение. Не одна репутация благодаря ему оказалась погребенной раз и навсегда. У него было много врагов, его боялись и даже называли «финансовым Катоном». Самоубийство такого человека, а точнее — выяснение, самоубийство ли это, и если да, то по каким причинам, — должно интересовать самые высокие круги. Поэтому они и требуют от меня быстрейших выводов предварительного расследования. Конечно, я сразу по ставил кого надо в известность о том, что хочу пригласить тебя для помощи. К счастью, они сразу согласились. Они доверяют не только твоим способностям, но и умению молчать. А и то и другое может здесь нам очень пригодиться, потому что, должен тебе честно сказать, если мы быстро чего-нибудь не сделаем, то можем оказаться, как говорит пресса, перед неразрешимой загадкой. Если нам не помогут отпечатки пальцев или кто-нибудь не засыпется, то не представляю себе, что еще можно здесь сделать. Впрочем, если бы не те два письма…
Он замолчал. Раздался стук в дверь. Толстощекий Джонс просунул в щель голову:
— Наши люди уже закончили, шеф. Через десять минут придет машина за покойником. Оставить его пока в кабинете в той же позе, в какой он сидел?
— Да. Мы хотим еще раз осмотреть место, и, думаю, труп может нам понадобиться. Пусть люди из прозекторской подождут. Я скажу им сам, когда можно будет его забрать.
— Слушаюсь, шеф.
Джонс исчез. Паркер пошел было к дверям, но остановился.
— В шесть, или на несколько минут позже, секретарь покойного Роберт Рютт телефонным звонком поднял на ноги живущего поблизости врача, доктора Гарднера, сообщив ему, что нашел сэра Гордона Бедфорда сидящим за письменным столом в кабинете и не подающим признаков жизни. Врач прибыл примерно через десять минут и тотчас подтвердил смерть. Лист, лежащий перед мертвым на письменном столе, характерный запах остатков кофе в чашке и тот же запах изо рта покойного навели доктора на предположение, что сэр Гордон совершил самоубийство при помощи калийной соли синильной кислоты, или того KCN, о котором ты спрашивал, попросту же — цианистого калия. Его запас находился тут же под рукой, в кабинете, так как сэр Гордон применял его для умерщвления насекомых.
— Кто подымет меч… — прошептал Алекс. — Идем… Посмотрим на поле битвы…
— Минуточку. На счастье, у врача хватило ума не позволить ничего трогать, он остался при мертвом и сразу позвонил в ближайший полицейский участок, а они, в свою очередь, через несколько секунд известили нас. Бедфорда знали в этом районе. Он родился в этом доме и провел здесь свое детство…
Алекс невольно улыбнулся, но тотчас опять стал серьезным.
— Чему ты смеешься? — с подозрением спросил Паркер.
— Так, ничему. Не обращай на меня внимания. Пошли…
Он пошел первым. Паркер догнал его у двери и открыл ее.
Поскольку единственное большое окно в кабинете сэра Гордона было задернуто шторой и комнату освещала только стоящая на письменном столе маленькая настольная лампа, Джо должен был напрячь зрение, чтобы что-либо разглядеть в полумраке.
Паркер быстро пересек комнату и зажег висящую под потолком большую люстру.
Сэр Гордон Бедфорд сидел за письменным столом, или, скорее, лежал на нем верхней половиной тела. С того места, где они стояли, невозможно было увидеть его лицо.
Джо огляделся.
Полка с книгами, письменный стол, длинный стол, поблескивающий стеклянными пробирками и никелем аккуратно разложенных инструментов… Небольшой столик, на нем пишущая машинка и рядом маленькое кресло… А по всей комнате, от окна до дверей в противоположной стене, вдоль стен с обеих сторон тянулись два ряда больших витрин, полных неподвижных бабочек, наколотых на булавки и выстроенных как эскадры самолетов в небе, на темном фоне бархата, которым были внутри обиты витрины.
Не сходя с места, Джо спросил:
— Дом был заперт изнутри?
— Да.
— Решетки — на всех окнах? Я заметил их, когда шел сюда.
— Да, на всех. Знаешь этот стиль: резные, изогнутые, украшенные, внешне филигранные решетки, а в действительности солидные и мощные. Они заботились о собственной безопасности, люди того времени… Хотели спать спокойно…
— И действительно, — пробормотал Алекс, — уснули уже все, во веки веков, аминь.
Он подошел к окну и отодвинул штору. Перед ним был сад, полный красных георгин. Какое-то время он смотрел на цветы, чувствуя за спиной присутствие неподвижного тела за письменным столом и слыша ровное, спокойное дыхание Паркера.
— А входные двери?
— На них автоматический замок и засов. Впрочем, даже калитка в этом доме всегда заперта на ключ. Сэр Гордон категорически требовал от домочадцев, чтобы во время его пребывания в доме все имели при себе ключи от автоматического замка и каждый раз запирали дверь. Он часто хранил здесь секретные документы, которые забирал с собой на уик-энд, чтобы спокойно просмотреть их, и хотел иметь полную гарантию, что никто чужой не сможет легко проникнуть в дом. Наш специалист сразу проверил все замки и решетки. Все в порядке. Никаких следов взлома. Входные двери были заперты на засов изнутри. Поэтому можно, пожалуй, сказать, что если это не самоубийство, то…
— То убийцей является кто-то из домочадцев, так? — Алекс отвернулся от окна. — А кто был в доме этой ночью?
— Следующие особы:
жена покойного Сильвия Бедфорд;
его брат Сирил Бедфорд;
его секретарь Роберт Рютт;
невестка Юдита Бедфорд и
горничная Агнес Уайт.
— Кухарки у них нет?
— Есть, но она поехала к больному сыну.
— Понятно. Еще секунду. Ты, кажется, сказал: «во время его пребывания здесь»… Значит, Бедфорд не жил в этом доме?
— Нет. У него была квартира в Сити, а здесь он проводил только некоторые уик-энды и жил, когда хотел спокойно поработать над историей своих любимых бабочек. В этом доме постоянно находились его брат с женой и прислуга.
— Та-а-а-к… — Джо обернулся и посмотрел на письменный стол.