Страница 23 из 29
Алекс молча опустил голову, стараясь скрыть улыбку.
— Рассмеялся… — продолжала миссис Юдита. — И сказал, что Гордон паскудный старый дурак, и что если бы он был на месте Сильвии, то уж давно наставил бы ему такие рога, что все эти ночные бабочки садились бы на него, как на дуб… Это первое, что он сказал… Но потом он сразу стал серьезным и категорически запретил мне говорить об этом. Он сказал, что Гордон так ее любит, а она имеет на него такое влияние, что это кончилось бы для нас фатально, а она бы ничуть не пострадала. И стала бы нам смертельным врагом. Я признала его правоту, а впрочем, раз Сирил так думал, я считала, что не имею права протестовать… Ну, а потом произошли такие вещи, что я совершенно потерялась, потому что… — Она замолчала. Потом тихо прибавила: — Но это уже не относится к этому делу. Это личные проблемы мои и моего мужа…
— Прошу вас… — Алекс наклонился к ней и заговорил тише, но так же отчетливо и выразительно: — Несколько минут тому назад вы сказали, что еще ни разу в жизни не солгали… Прошу вас, скажите нам сейчас все, всю правду. Прошу вас помнить, что полиция является другом каждого порядочного человека, и мы сделаем все, что можем, чтобы не затронуть ваши чувства. Никогда не выйдет на свет Божий ни одно ваше слово, если оно не связано с доказательством вины убийцы…
Она подняла голову и долго молча смотрела ему в глаза.
— Верю вам, молодой человек, — сказала она тихо. — Выглядите вы прилично, и этот господин тоже, — она указала на Паркера. — Я совсем иначе представляла себе полицейских. Вы без мундиров? — В ее голосе зазвучало вдруг почти детское любопытство…
— Расскажите нам все подробно, — мягко сказал Алекс. — Мы вас очень об этом просим.
— Позднее… позднее я поняла, что и так должна пойти к Гордону. Но не по этому делу… Я хотела… хотела, чтобы он уволил нашу горничную, Агнес Уайт…
— Почему?
— Потому что… потому что… Видите ли, Сирил, то есть мой муж, человек очень чувствительный… Да, очень… — Она снова умолкла, подбирая слова. — А она, вы ее, очевидно, видели… Это обыкновенная девушка, но у нее есть некоторые черты, как бы это сказать… ну, она, конечно, и молода, и хороша, на свой деревенский лад, и… словом, я уже не могла этого вынести!
Последние слова она произнесла высоким, срывающимся голосом, а потом спрятала лицо в ладонях.
— Теперь вы уже знаете все… — тихо сказала она. — Это она… Агнес. Мне казалось, что ее поведение по отношению к моему мужу, может… слишком свободное… или это можно назвать иначе… Но здесь такое безлюдье, кроме нее есть только старая кухарка… Я хотела рассказать все Гордону и попросить его, но сначала он должен был бы поклясться мне, что не выдаст меня Сирилу… Если бы Сирил узнал, что я была у Гордона по этому делу, не знаю, что бы он сделал… Поэтому в субботу я подстерегала такую минуту, когда Гордон будет один. Но никак не могла застать его одного. Вдобавок те, за стеной, все время говорили такие вещи, что я все больше думала о том, как коварны люди, и о том, что ведь горничная и Сирил… Это не значит, что я в это поверила, но ведь мужчины так наивны… А девушки хитры… Поэтому ночью я все ждала, когда они перестанут ловить бабочек… Тогда-то я и услышала, как Сильвия уговаривает этого мальчишку бежать с ней, и подумала, что такая девица, как Агнес, вроде бы простая, но со своей примитивной привлекательностью, в то время как я уже не самая молоденькая, может так же подговорить Сирила… Не верю, конечно, что он мог в самом деле так поступить, но ведь человек боится, даже когда и не верит. Поэтому, когда я убедилась, что Сирил вышел из лаборатории и пошел спать… Это значит — когда я заглянула к нему в комнату и увидела, что он спит… я тихо вышла в коридор и спустилась по лестнице вниз…
— Который это был час?
— Почти половина пятого… Уже был день, и солнце в саду светило. Но в доме было совсем тихо. Люди всегда крепче всего спят перед рассветом. А Сирил так поздно лег, что должен был сразу уснуть… Поэтому я спустилась, так как знала, что Гордон работает один и я смогу с ним поговорить… Я знала его и была уверена, что он не потерпел бы в доме горничной, ведущей себя нескромно. И конечно, я не собиралась говорить ему про Сильвию, потому что тогда все бы пропало. Гордон мог впасть в бешенство и выгнать всех, а эта девица Уайт могла бы в этой ситуации забрать Сирила… Поэтому я хотела только добиться от Гордона, чтобы он уволил ее перед своим отъездом, не объясняя причин, тогда Сирил не узнал бы, что это я сказала об этом Гордону… Я вошла в кабинет и увидела его… Мертвого. То есть я подошла к нему и только тогда увидела, что он мертвый. Я положила руку ему на лоб, и он был совершенно холодным… Тогда…
— Тогда вы взяли со стола ножнички, вырезали голову Сильвии Бедфорд из фотографии и прикололи ее в витрину между бабочками. Для чего?
— Потому что думала, что… я не думала, что его убили. Я решила, что он, очевидно, умер от сердечного приступа, раз нет следов крови… И подумала еще, что, может быть, так случилось потому, что Сирил сказал ему про Сильвию и Роберта… Или, может быть, он сам каким-то образом узнал об этом? А потом вспомнила, что она говорила этой ночью, и подумала, что, может, это они его отравили… А кроме того, я не могла признаться, что была внизу, потому что никогда не смогла бы объяснить Сирилу, зачем туда ходила. Поэтому я не хотела оставаться в кабинете, но хотела, чтобы полиция знала, что Сильвия — причина его смерти. Я увидела ту рамку, быстро вырезала голову и приколола в витрину на место какой-то отвратительной бабочки. А потом убежала…
— И не предупредили хозяйку дома?
— Зачем? Ведь Гордон и так уже был мертв. А Сирил никогда бы мне не простил, если бы узнал, зачем я приходила. Впрочем, я испугалась. Я была там совершенно одна. Я побежала к себе, спряталась под одеяло и стала ждать. Я знала, что к семи они должны пойти туда. Но Роберт, видимо, спустился раньше, потому что в шесть поднял тревогу на весь дом…
— А вы не подумали, что полиция может спросить вас, что вы делали в комнате сэра Гордона и для чего вы вырезали эту фотографию?
— Нет. Откуда вы могли бы об этом узнать? Ведь если бы я сама не сказала вам, вы бы не знали…
Джо быстро взглянул на Паркера, который сидел, опершись на локти, и с немым удивлением смотрел на старую женщину.
— Вы читали когда-нибудь детективы? — спросил Джо.
— Нет. Я считаю, что такие книжки годятся лишь для прислуги. Я люблю только поэзию.
Паркер тихо кашлянул, и Джо почувствовал, что краснеет.
— И вы никогда не слышали об отпечатках пальцев? — спросил он с некоторым недоверием.
— Простите? — сказала миссис Юдита Бедфорд. — Не понимаю, что вы имеете в виду.
— А не подходили ли вы к окну в кабинете?
— Когда?
— Тогда, когда вы застали сэра Гордона мертвым.
— Нет. Зачем бы я подходила? Он же был мертв. Свежий воздух был ему уже не нужен. Впрочем, я сперва подумала только об этой фотографии, а потом уже хотела только убежать и спрятаться в своей постели…
— А есть у вас запасные ключи от всех помещений в доме? Кто-то мне говорил, что сэр Гордон, уезжая, запирает свой кабинет, но у вас есть запасные ключи. Это правда?
— Да, есть. У меня большая связка ключей, но я уже много лет не проверяла ее, потому что у нас ключи не теряются. Она или заперта в каком-то ящике моего письменного стола, или, может, висит на гвозде у меня в комнате…
— Та-а-а-к… — Джо задумался. — К сожалению, мы должны теперь попросить миссис Сильвию Бедфорд, мистера Рютта и вашего мужа на очной ставке подтвердить ваши слова… — Он вытащил пачку «Голд Флейк», вынул сигарету и спички, а потом, вспомнив, поднялся со стула и подал сигареты Юдите. — Извините меня, вы, может быть, курите?
— Никогда в жизни еще даже не пробовала… — усмехнулась Юдита. — Возможно, что сегодня был бы подходящий день для того, чтобы начать, но боюсь, что я уже немного старовата для новых дурных привычек…
Джо согласно кивнул:
— Зато молодые женщины курят теперь почти все. Невестка ваша, наверно, тоже курит…