Страница 10 из 50
— Намерен использовать нас, чтобы захватить камень, а потом заберет его и получит все почести? Ну, и вы хотите использовать его точно так же?
— Быстро учишься, Гетцау, — хмыкнул Манфред.
— А как заставить его отказаться от своих намерений?
Вальденхейм улыбнулся:
— Я приведу Теклиса.
— A-а. Значит, Данцигер не посмеет отобрать камень у эльфа, а вы заявите, что сами добыли его — ведь это вы привели сюда мудрейшего?
— Хотелось бы, чтобы получилось именно так. Но на всякий случай я хотел бы, чтобы вы с товарищами тоже пошли — просто для гарантии.
Райнер вздохнул, собирая бокалы.
— И это вы заклеймили меня как негодяя? — пробурчал он себе под нос.
Манфред бросил на него острый взгляд.
ГЛАВА ПЯТАЯ
РАЗРУШИТ ЛИ ЕГО ОГОНЬ?
Наслаждаетесь светской жизнью, капитан? — с издевкой спросил Халс. — Выделываетесь с графьями да эльфами?
— А мы возимся с багажом, — сказал Павел.
— И с лошадьми, — добавил Герт.
— И чистим сапоги, — буркнула Франка.
— Не нужно винить меня в этом, — ответил Райнер. — Это план Манфреда, не мой.
Он вздохнул. То, что до гибели Абеля Хальстига было бы лишь добродушной перебранкой, теперь воспринималось абсолютно серьезно. Яд подозрения отравил их товарищество. Ему хотелось придумать что-нибудь такое, после чего все снова стало бы как раньше, но потом он вспомнил, что один из них — шпион и передаст все его слова Манфреду, и растерялся.
Черные сердца дрожали и растирали ладони во дворе за домом в Квартале Законников. Солнце еще не взошло, утренний туман клубился в свете факелов, и было страшно холодно. Они оделись в форму домашней охраны Манфреда — черные куртки и кирасы с его бело-золотой гербовой лилией — и вооружились мечами и кинжалами в придачу к привычному оружию. Август и Румпольт с любопытством поглядывали на Франку в солдатской амуниции, но ничего не говорили. Дариус с Дитером в роли солдат выглядели еще более смехотворно, чем в роли хирургов.
Десять копейщиков Манфреда из Нордбергбрухе в две шеренги стояли перед капитаном, крепким юношей по фамилии Баэрих. Они неодобрительно косились на Райнера и его товарищей, что зевали и ежились в полном пренебрежении к воинской дисциплине.
В задние ворота постучали, и капитан Баэрих впустил Данцигера с десятью мечниками, одетыми в черное, так же просто, как и он сам.
— Мы что, идем на кроликов охотиться с этой армией? — проворчал Халс. — Они ж нас услышат за несколько миль.
Через несколько минут из дома вышли Манфред и Теклис в сопровождении телохранителей Теклиса. Эльфы сменили белоснежные одеяния на синие сюрко поверх сверкающей брони. Их лорд тоже был в боевом снаряжении, с длинным тонким мечом за спиной, хотя все равно шел, опираясь на посох.
Данцигер аж рот раскрыл от изумления.
— Лорд... Лорд Теклис пойдет?
Манфред мрачно кивнул:
— Разумеется. Похитители, возможно, тоже владеют магией. Глупо идти отбирать у них камень, не взяв с собой мага.
Данцигер облизал губы:
— Разумеется, разумеется...
Впрочем, энтузиазма у лорда заметно поубавилось.
Манфред усмехнулся за его спиной.
Когда люди капитана Баэриха открывали ворота, чтобы отряд мог отправиться в путь, по аллее загрохотали сапоги бегущих; те, кто находился во дворе, насторожились.
У ворот остановились люди в зелено-коричневой форме, за ними — отряд поменьше, в голубом и малиновом. Присмотревшись в темноте, Райнер узнал капитана фон Пфальцена с пятнадцатью телохранителями графини, а с ними лорда Родика Унтерна — ее кузена и мужа леди Магды — с восемью людьми.
— Что это за сборище? — вопросил фон Пфальцен, переводя дыхание. — Куда это вы во всеоружии?
Манфред раздосадованно вздохнул:
— Мы идем, капитан, добывать отводящий камень.
— Вы что, знаете, где он? — Фон Пфальцен был потрясен.
— По слухам.
— И не сообщили графине? — заметил Родик — Я нахожу это чрезвычайно странным.
Он говорил высоким и резким голосом.
— Мы решили, — сказал Вальденхейм, — что чем меньше народу в курсе, тем меньше шанс, что похитители заранее узнают о нашем прибытии. Очевидно, мы все же оказались... недостаточно скрытны.
Он в поисках поддержки покосился на лорда Теклиса, но эльф на всех глядел с равным отвращением.
— Полагаю, дело все же в нежелании разделить с Талабхеймом честь находки, — произнес фон Пфальцен, — а вовсе не в секретности.
— Да, — согласился Родик, — вы хотите украсть у нас нашу долю почестей.
— Я что, невидимка, господа? — возмутился Данцигер. — Я вообще-то из Талабхейма, так что представитель города наличествует.
— Да вы что, милорд? — оборвал его Родик. — Настоящий гражданин Талабхейма, если бы знал нечто важное для спасения города, сообщил бы графине.
— Я вынужден настаивать на прекращении операции, если меня и моих людей не допустят к участию, — сказал фон Пфальцен.
Унтерн подхватил:
— Будучи родичем графини, я тоже должен идти, чтобы представлять ее интересы.
Манфред нахмурился:
— Это глупо, господа. Вы мешаете великому Теклису работать. Нам нужно действовать быстро и тихо, нас и так уже слишком много. Если пойдут еще и ваши люди, мы никого не застанем врасплох. — Он обернулся к Теклису: — Мудрейший, скажи им что-нибудь, чтобы они поняли...
— Мне не важно, кто пойдет, а кто останется, — холодно ответил Теклис. — Главное — быстрота. Мы уже потеряли слишком много времени.
— Очень хорошо, — нехотя согласился граф. — Пусть идут все.
Пока отряды строились на марш, Райнер заметил, что Данцигер кусает губу, взгляд его бегает от одного командующего к другому — и косит на того, кто должен был их вести.
Райнер подскочил к Вальденхейму и зашептал ему на ухо:
— Милорд, Данцигер недоволен. Не верится, что он хочет вернуть камень при таких обстоятельствах. При возможности он прикажет своему человеку сбить нас с пути.
— Значит, не надо давать ему такую возможность, — шепнул Манфред и громко обратился к Данцигеру: — Ну, милорд, так кто же поведет нас? Я бы хотел взглянуть на него.
Он обнял казначея за плечи, не обращая внимания на его слабые протесты, и так и шел с ним, пока все остальные, включая шестьдесят одного солдата, маршировали по городу под странно светящимися облаками, накрывшими кратер и преграждающими дорогу рассветным лучам.
Черные сердца шагали за Райнером в мрачном молчании — все, кроме Августа.
— Рад видеть среди нас фон Пфальцена, — жизнерадостно заявил он. — И правда, не дело творить все это за спиной у графини. В Талабхейме должен руководить житель Талабхейма.
Данцигер не разделял его радости.
— Вот в чем проблема с местными, — шептал он на ухо Манфреду, так, что Райнер расслышал. — Их интересуют лишь собственные успехи.
— Именно, — согласился граф без тени сарказма. — Это значительно затрудняет дело честным людям... вроде нас.
Он подозвал Райнера, пока Данцигер и фон Пфальцен говорили с начальником стражи у баррикады Шварцхолда.
— Если наша обширная делегация вдруг каким-то чудом добудет камень, — шепнул он, — ты должен позаботиться, чтобы лишь Теклис или наши люди смогли его забрать.
— Да, милорд, — ответил Райнер. — Э-э... а мы можем действовать силой?
— Что? Нет! Нас и так тут не жалуют. Просто окажись в нужном месте в нужное время.
— Очень хорошо, милорд. — Райнер был рад, что ему удалось сохранить невозмутимое выражение лица.
Вальденхейм вернулся к казначею прежде, чем фон Пфальцен успел отойти.
Чем дальше они углублялись в разоренные кварталы, тем более давящими казались облака. Сырой ветер завывал почти человеческим голосом. Как только на фоне серого неба показался черный изгиб кратера, отряд дошел до разоренного зернохранилища. Пока Черные сердца ждали, когда остальные спустятся туда, Райнер заметил, что Дитер выглядывает у него из-за плеча.
— Что такое?
Дитер пригвоздил его взглядом: