Клубок со змеями

— Это место похоже на склад драгоценностей?

— Нет, конечно. Оно там, — египтянин указал тонким пальцем в сторону южной оконечности лагеря, но я не увидел ничего, кроме начинающихся песков пустыни. Словно прочитав мои мысли, Себекхотеп добавил. — Отсюда не видно, но у нас там вырыто большое углубление в земле, куда мы временно складываем все награбленное, пока не проведем расчеты.

— И что же заставило тебя оторваться от столь важного дела? — спросил я, уперев руку в бок.

В этот момент из своей палатки показался Гасан. Бросив на нас пугливый и затравленный взгляд, он засеменил вниз по склону холма в ту сторону, где Ранаи продолжал развешивать куски верблюжатины для сушки. Рубаха по-прежнему торчала из его штанов, но он, хотя бы, удосужился надеть сапоги.

— Я услышал ваши крики, — проворковал Себекхотеп, — решил, вдруг вам понадобится помощь в укрощении буйного пьяницы?

«Ах ты, паршивый египтянишка. Н-е-е-т, даже не надейся — ты не выведешь меня из себя!».

— Как видишь, помощь мне не требуется. Я в состоянии справиться с подобными ситуациями. Так, что можешь вернуться к выполнению прямого приказа. Бастет будет недовольна, если узнает, что ты тратишь время на разговоры со мной.

— Но госпожа явно смилостивится, когда узнает, что я прервал свою деятельность, дабы обеспокоиться за состояние господина Саргона, — Себекхотеп снова поклонился. На этот раз ниже обычного. И у меня возникло дикое желание врезать со всей силы ему ногой по зубам. Лишь неимоверным усилием воли я заставил себя не воплощать это желание в жизнь.

— Возвращайся к расчетам, — как можно спокойнее, произнес я.

— Как скажете, господин, — улыбка египтянина расплылась еще шире, буквально растянувшись от уха до уха, — не смею больше докучать вам своим присутствием.

Себекхотеп развернулся и медленно направился в сторону, в которую недавно указывал своим тощим пальцем. Его плечи были слегка опущены, а ноги в кожаных сапогах равномерно вышагивали по песку, подбрасывая в воздух мелкие песчинки. Глядя ему в след, я чувствовал, как гнев внутри меня медленно уступает свое место другому чувству — тревоге. Мне не нравился этот человек. Себекхотеп хоть и пытался скрыть истинное отношение ко мне, но получалось это не слишком хорошо.

«Теперь я понимаю, почему Бастет его ненавидит!».

Вернувшись обратно в шатер, я в порыве злобы сильно ударил ногой об кровать. Боль, пронзившую большой палец, даже не заметил.

«Он общался со мной не как подчиненный с главой разбойников. Н-е-е-т, он разговаривал и вел себя так, будто перед ним стоял бедный странник, потрепанный жизнью, а сам он — великодушный муж, снизошедший до какого-то жалкого смертного! — я громко выдохнул, а затем осушил остатки воды из одного кувшина, — ладно, нужно успокоиться и выкинуть египтянина из головы».

В шатер вошел Гасан, неся на бронзовом подносе в точности все, что я повелел. Он аккуратно поставил обед на столик передо мной, словно это была невероятно хрупкая вещь и, отойдя на пару шагов, молча, встал, переминаясь с ноги на ногу. Живот свело сильной судорогой от голода, поэтому, не теряя времени, я закинул огромный кусок вяленой верблюжатины в рот и стал интенсивно нажевывать. Только потом я обратил внимание на Гасана, продолжавшего стоять с видом провинившегося ученика.

— Тебе что-то нужно?

Он провел по волосам пятерней, словно большим живым гребнем:

— Господин Саргон, я молю о снисхождении, — слегка дрожащим и тихим голосом промямлил Гасан.

— Нет, — твердо отрезал я, выбирая второй кусок.

— Все, что угодно сделаю.

— И что тогда? — я перевел суровый взгляд на него. — Будешь пить без просыху неделями? Зачем мне такой воин вообще нужен?

— Нет, клянусь памятью моих предков! — взмолился мадианитянин. — Никогда более не увидите меня нажратым вдрызг!

— Так что тебе надо, Ламашту раздери?! — я начал терять терпение. Этот тупица не давал мне спокойно поесть.

— Хотя бы два кувшина в неделю, — проскулил Гасан, нервно теребя пальцами рубаху.

Медленно пережевывая верблюжатину, я оценивающе разглядывал его.

«Похоже, вино необходимо этому мужлану сильнее, чем воздух. Странно, что при первой встрече, он не показался любителем заливать внутрь огромные порции хмельных напитков. Тупица да, но не пьяница. Интересно, быть может, он мне пригодится?».

— Два кувшина в неделю, — тоскливо повторил Гасан.

Казалось, он начинал терять всякую надежду на благоприятный для себя исход нашего разговора.

— Два кувшина, говоришь? — задумчиво произнес я, делая вид, что меня беспокоит его проблема.

Тот быстро закивал, причем настолько сильно, что я невольно побоялся, как бы мадианитянин не свернул себе шею.

— И что ты готов сделать, дабы заслужить мое прощение? — проглотив второй кусок, спросил я.

— Все, что угодно, господин!

— Что угодно?

— Все, что угодно!

— Хм, — я отпил воды.

«Мне нужны верные люди. Учитывая наличие предателя — они на вес золота. Себекхотеп сюда явно не входит. А вот Гасан... глуп, но, в какой-то мере, это даже хорошо...».

— Ладно. Два кувшина. Но при одном условии.

— Внимательно слушаю, господин! — в глазах Гасана засиял луч надежды.

— С этой минуты ты постоянно находишься подле меня и выполняешь любые поручения, что я прикажу, причем быстро и без лишних расспросов. Когда я говорю любые поручения, я имею в виду именно любые поручения. Ясно излагаю? Соображаешь или нужно еще немного времени, чтобы протрезветь?

— Я все-все понял, господин! — Гасан вновь быстро заработал головой.

— Тогда возрадуйся, — усмехнулся я, вытирая губы, — ты получил право на два кувшина в неделю.

Глупое лицо Гасана расплылось в тупой широкой улыбке:

— Вы самый великодушный господин из всех, что я знал!

— Убирайся, пока я не передумал, — проворчал я, возвращаясь к еде. — И не дай Шамаш, я замечу тебя пьяным, когда понадобятся твои услуги!

Гасан стрелой вылетел из шатра, по пути чуть не сбив Бастет.

— Простите меня, госпожа, — промямлил он.

Очевидно, неприятностей за сегодняшнее утро для него было уже достаточно.

— Смотри по сторонам, болван! — гаркнула она, и Гасан поспешно скрылся в своей палатке.

— Что с ним? — недоуменно спросила нубийка, входя внутрь и отстегивая меч от пояса.

— Сильное похмелье, — пробурчал я с набитым ртом. — Как прошло утро?

— Лучше, чем я ожидала, — Бастет вытерла мелкие капельки пота со лба. Выглядела она уставшей, но довольной. — Им понравилась моя речь. Кроме того, я пообещала, что распорядок сильно не изменится из-за смены Главы. Каждый будет получать положенную ему долю награбленной добычи.

— Твои позиции, может, и крепки, а вот мои не очень, — я прикончил второй кувшин с водой.

— Ты о чем?

Я вкратце пересказал диалог с Себекхотепом, заодно поведав Бастет суть разговоров с Тарару и Гасаном.

— Теперь ты понимаешь, почему я ненавижу это лысое чучело, — мрачно бросила она.

— Угу, — буркнул я. — и, надеюсь, ты не против, что я пообещал Тарару место среди приближенных?

Бастет присела рядом и подцепила кусочек верблюжатины:

— Нисколько.

— Отлично. Когда собираешься отправиться в Петру?

Она неуверенно пожала плечами, разжевывая мясо:

— Дня через три, может быть, четыре. А что?

— Попробую подступиться к ассирийцам. А ты возьми с собой Ясмах-Нирари. Присмотрись к нему. Вдруг он как-то сможет выдать себя?

На ее красивом лице проступила гримаса разочарования:

— Так ты не поедешь со мной?

Я вздохнул. Расставаться не хотелось, но мне было куда проще проследить за ассирийцами будучи в оазисе, нежели путешествуя через пустыню на верблюде.

— Так мы быстрее сможем выявить предателя.

— А как же твой нос?

— Похожу немного горбатым. Ничего страшного. Сколько займет путешествие в Петру?