Страница 46 из 115
— Мне нужна была неожиданность. Необходимость застать гиен врасплох. Твое внезапное появление имело все шансы возыметь такой результат, чего не скажешь о беснующихся верблюдах, истеричный рев которых, наверное, слышно было даже в лагере Азамата. Так, что прошу тебя, перестань делать из этого трагедию. В конце концов, я пострадал куда больше, — и кивком указал на ее правое плечо, — отделалась парой царапин, да легким испугом.
Очередная, но, на этот раз, мимолетная вспышка гнева проявилась в глазах Бастет, после чего она хмыкнула:
— Ну ладно.
Я махнул на нее рукой:
— Лучше воды принеси.
Она снова хмыкнула и, ничего не ответив, вышла из палатки.
«Какая же ты вспыльчивая, Бастет. Горячая. Настолько горячая, что можно обжечься, если не знать как с тобой обращаться. Словно огонь. Огонь...».
Неожиданно для меня самого, мысли о Бастет плавно перетекли в совсем другое русло. Все больше и больше я начинал думать о ней не как о невольной спутнице, которая поможет мне выполнить поручение Азамата и, возможно, изменить мою жизнь. Я стал думать о ней, как о женщине. Грациозной. Красивой. Желанной. Бастет не походила ни на одну из тех жриц любви, что я видел в храмах. И уж тем более на трактирных шлюх. Было в ней нечто особенное, помимо бурного нрава. И тем сильнее становилось желание провести с ней ночь. И совсем не в качестве полубольного калеки.
«Да, Саргон. У тебя целая гора проблем. Побольше, чем компостная куча во дворе знатной усадьбы. Мало того, что ты угодил в лапы разбойникам, до конца не придумал как извлечь выгоду из этого, при этом сохранив собственную шкуру, так теперь еще и гиена, можно сказать, оттяпала руку, а ты лежишь и думаешь о любовных утехах с прекрасной нубийкой. Нашел время, ничего не скажешь».
Вошла Бастет с полным кувшином воды и прервала мои приятные (и не очень) размышления.
— Держи, — она поднесла сосуд к моему рту и помогла сделать несколько глотков.
— Спасибо, — поблагодарил я.
В памяти всплыли слова одного вельможи о том, что богатство слаще воды.
«Плюнуть бы тебе в морду».
— Что ты там делала снаружи? Звук был такой, словно кузнец работает.
— Жир готовила.
Я недоуменно вскинул брови:
— Жир?
— Да. У животных есть подкожный жир, который можно достать с помощью прессования. Поскольку ничего тяжелее ведра у меня под рукой нет, пришлось использовать его, — она добавила через паузу, — многократно.
— Но зачем тебе животный жир?
— Мне ни к чему. Это для тебя.
— Не понимаю.
— Насколько ты знаешь, я довольно долго жила в Та-Кемет[62], — начала пояснять она.
— Та-Кемет? Где это?
— Египет.
— А. Странное название.
— Так называют его местные. Черная земля.
— Понятно.
— Так вот, проживая в Та-Кемет, я кое-что усвоила из египетского врачевания. Если втирать жир в рану, то она заживет быстрее.
— Надеюсь, ты знаешь что делаешь, — с сомнением в голосе ответил я, — не хотелось бы мне заразиться от этой твари чем-нибудь.
Бастет невесело рассмеялась:
— Если гиена была бешеной, то ты уже заразился.
— И что тогда?
— Умрешь дней через десять.
По моей спине пробежал легкий холодок:
— Выглядели они безумно.
— Возможно от голода, а не болезни, — Бастет виновато развела руками, — я бы могла прижечь рану, но не взяла с собой необходимых вещей, чтобы развести огонь. Кто знал, что они могут пригодиться.
Мне хотелось как можно скорее сменить тему, но не спросить я не мог:
— Скажи, я смогу снова двигать рукой?
— Гиена вырвала у тебя кусок мышцы и прокусила кость, но, каким-то чудом, не успела ее раздробить. Так, что рана затянется, кость срастется примерно через месяц, но...
— Но... что?
Бастет посмотрела мне прямо в глаза. Ничего хорошего в этом взгляде я не увидел:
— Забудь о тяжелой работе для левой руки.
Я облизал губы:
— Что ты имеешь в виду под тяжелой работой?
— Ничего весомее кубка с вином ты ею не поднимешь.
— Замечательно, — угрюмо произнес я, уставившись в потолок.
— Это лучше, чем совсем без руки.
— Но хуже, чем с двумя, — где-то внутри сознания снова шевельнулась та волна безразличия, что накатывала на меня в Вавилоне за несколько мгновений до казни. Пока еще далеко не такая большая, но она появилась вновь.
— Брось, — Бастет встала и потянулась, — я научу тебя орудовать клинком. Для этого достаточно и одной руки.
В ответ я лишь мыкнул нечто невразумительное.
— Хватит ныть, — тихим, но твердым голосом произнесла она, — лучше поспи. Не забывай, у нас завтра тяжелый день.
Я, молча, последовал ее совету, ибо думать о чем-либо еще больше не хотелось.
Глава 15
Когда я открыл глаза, то с удовлетворением заметил, что, несмотря на общую слабость и боль в руке, голова полностью прояснилась. Это позволило мне спокойно обдумать сложившуюся ситуацию.
В палатке потемнело. Видимо, ночь была близко, а поднявшийся ветер заставлял умиротворенно колыхаться стенки шатра.
Я сделал глубокий вдох, а затем, найдя глазами в сумраке кувшин с водой, протянул к нему здоровую руку и жадно припал губами к его краям. Сосуд был почти полным, поэтому часть воды расплескалась мимо, однако это не помешало мне полностью утолить жажду.
Бастет рядом не было.
«Надеюсь, ее предположение о том, что гиены могли быть бешеными, не оправдается. Однако глупо лежать и думать о худшем исходе. Это не даст ровным счетом ничего. Первостепенная задача — усыпить бдительность караванщиков. Заставить их задержаться на пару дней, и на продумывание того, как это сделать, у меня осталось не так много времени — торговцы прибудут уже завтра. Азамат тоже может стать серьезной проблемой. Необходимо как-то обезопасить себя на случай, если он решит убить меня после ограбления. Но как это сделать? Как?».
Мои размышления прервала Бастет, войдя в палатку. Она тяжело дышала, а темная кожа лоснилась от пота.
— Ветер усиливается, — произнесла она, вытирая лоб, — может, и буря будет.
Я ничего не ответил, лишь прислушался к порывам ветра снаружи, налетавшим на шатер, еще сильнее раскачивая стенки.
— Нужно промыть рану и сменить повязку, — сказала Бастет, указав на мою руку, — затем я сделаю удобную перевязь. И тебе надо поесть.
— Не нужно делать перевязку, — от одной мысли, что придется двигать рукой, мне стало нехорошо, — давай оставим ее до завтра.
— Нет, — тон Бастет твердо дал понять, что спорить бесполезно, — хочешь получить заражение крови? Червяков для очистки ран я за поясом не ношу.
— Каких еще червяков?
— Неважно, — она опустилась рядом на колени, — будет больно.
— Неужели?
— Твое ехидство сейчас совершенно не к месту, — огрызнулась нубийка, — думаешь, мне приятно этим заниматься?
—Ладно, — я опустил голову, — только, во имя Шамаша, постарайся побыстрее.
Бастет кивнула и начала аккуратно развязывать ткань, которой крепились пальмовые листья.
— Кстати, это отличный момент, чтобы продолжить твой рассказ, — молвил я, мысленно приготовившись терпеть.
— Ты о чем?
— Что с тобой стало после того, как тебя выкупил ханаанский путешественник? Так я хоть немного отвлекусь.
— Когда мы покинули пределы долины Нила, писец сообщил, что, прежде, чем он вернется на родину, ему бы хотелось побывать в идумейской[63] Петре[64]. Так мы отправились на восток, оставляя позади земли фараонов и огибая Синай, все глубже уходя в пустыню, — Бастет закончила развязывать ткань, а затем придвинула вплотную кувшин с водой и маленький глиняный горшок, который я заметил только сейчас.
Резкий порыв ветра всколыхнул палатку, одернув ее полог, но мы даже не обратили на это внимания.
62
Та-Кемет — древнеегипетское название Египта, относящееся к плодородным землями, орошаемым водами Нила, отличным от Дешрет — так древние египтяне называли безжизненные пески Аравийской и Ливийской пустынь.
63
Идумеи — семитский народ, обитавший в пустыне Негев южнее Иерусалима и Северном Синае.
64
Петра — столица Идумеи, царства на юге Израильского нагорья.