Клубок со змеями

— Да, — сказала она дрогнувшим голосом и скрылась в палатке.

Я глубоко и шумно вдохнул, пытаясь унять сердцебиение.

План по спасению пришел в голову внезапно и неожиданно. Да, он был безумен. К тому же, приходилось рассчитывать на помощь женщины, которая до смерти боится предстоящей опасности. Но времени на дальнейшие размышления у меня не осталось. Три крупные полосатые гиены показались из-за скалы.

Как?

Как мне, бывшему еще недавно, простому ремесленнику и жалкому заключенному, удалось заставить подчиниться столь буйную и своенравную особу? Очень просто. Я не питал никаких иллюзий на этот счет. Врожденный страх и панический ужас перед гиенами побудил Бастет слушаться меня. В других обстоятельствах она никогда бы этого не сделала, я уверен. Только гиены. И Азамат. Вот две вещи в этом мире, способные сломить ее. Кстати, я так и не узнал, чем закончился тот разговор между ними. Нужно обязательно узнать от Бастет как можно больше. Если, разумеется, у меня представится еще такая возможность. А опасения на этот счет у меня вполне серьезные.

Для чего?

Для чего я делаю все это? Для чего согласился на это приключение? Для чего сохранил жизнь своей спутнице, когда была возможность удрать с тюками золота на верблюдах? Здесь уже не так просто. Я мог бы сказать, что особого выбора не было, и в случае отказа меня ждала медленная и мучительная смерть. Но тогда я бы покривил душой. Выбор есть всегда, и я его сделал уже тогда, сидя за столиком с ужином перед Азаматом, разделяя с ним пищу. И прошлой ночью размышлял об этом. Должен признать, уверенность в правильном выборе с тех пор только окрепла.

Почему?

Это был последний вопрос, который всплыл в моей голове прежде, чем звери приблизились почти вплотную. Почему мне удалось обуздать свой собственный страх? Превратить его из врага если не в союзника, то хотя бы в нейтральную фигуру на игровой доске? Неужели я не боюсь? Нет, я буквально дрожу, словно пальмовый лист на ветру, когда смотрю в эти беспощадные желтые глаза. В эти разинутые пасти с острыми клыками и мощными челюстями, по которым стекает теплая слюна и оставляет след на желтом песке. Нет. Ужас никуда не делся. И волны безразличия не вернулись. Просто, взглянув прямо в глаза одной из гиен, я понял, что устал. Устал испытывать это мерзкое и липкое чувство, сковывающее по рукам и ногам, как полевку при виде коршуна. Я все еще боюсь, но моя голова ясна, словно безоблачный день.

Глава 13

Времени больше не оставалось. Когда я снял с себя тунику, намотав ее на левую руку, гиены приблизились на расстояние десяти шагов и готовы были покончить со мной одним прыжком. Набрав воздуха в легкие, я обнажил меч. В лучах полуденного солнца ярко сверкнула бронза.

«Эй, Шамаш, помнишь тогда, в пустыне, я послал тебя куда подальше? Теперь мне бы не помешала твоя помощь. Какая ирония, не правда ли?».

Все три зверя, с разинутыми пастями, из которых вытекала слюна, не отводили от меня своих голодных морд. Выставив меч перед собой, я стал ждать, сосредоточив все свое внимание на гиенах. Какое-то время животные не двигались. Лишь скалили острые зубы и издавали тявкающие звуки.

Следующие несколько мгновений окружающий мир прекратил для меня существовать. Время словно застыло. Я не ощущал полуденный жар. Не слышал неистовый рев испуганных верблюдов, привязанных к пальме. Были только я и гиены, да меч в моей руке. Сердце отбивало ритм, словно после тяжелой работы или гулянки в борделе, и я с огромным трудом не поддавался порыву ринуться наутек. Из-за волнения и зноя капельки пота стали медленно стекать со лба на глаза, заставляя намокать ресницы и ухудшая обзор, но я боялся поднять руку и протереть их. Ведь мог упустить момент прыжка.

«Может, стоит атаковать их, как прошлый раз, и они испугаются? Нет, плохая идея. Эти твари настолько голодны, что уже не отстанут».

Наконец, одна из гиен, та, что стояла посередине, сделала небольшой шаг вперед. Я ожидал нечто подобного и тут же отступил назад. Грозно зарычав, гиена приблизилась еще на локоть. Я повторил свои действия. Две другие твари громко затявкали, что вызвало новый всплеск буйства верблюдов за моей спиной.

«Только бы пальма выдержала!».

Я медленно отступал, оставляя колодец по правую сторону, а палатку, в которой спряталась Бастет, по левую. Как только источник воды оказался прямо передо мной, я закричал. Хотя, это, скорее, походило на грозный и отчаянный рык. Тем самым я хотел заставить гиену напасть.

«Хоть бы прыгнула только одна, только одна!».

И мне повезло.

Прыжок совершила лишь та гиена, которая была ближе всех ко мне. Вторая осталась на месте, а третьей помешал колодец — я нарочно встал так, что он оказался у нее на пути. Я резко поднял левую руку, обмотанную туникой, прикрывая горло. Под силой удара и веса животного, я не смог устоять на ногах и повалился на горячий песок. Я видел, как мощные челюсти гиены устроили настоящую трепку драгоценному куску ткани. Как ее зубы начали доставать до моей кожи. Тухлое и гадкое зловоние, доносившееся из пасти, обдало лицо, вызывая приступ тошноты. На мгновение я вспомнил чудище из своего видения, которого Азамат называл Минотавром. Ощущения, которые я испытал тогда, в бреду, были очень похожи на те, что происходили сейчас. Только сейчас был не бред. Не сон. Не видение. Сейчас не придет здоровенный разбойник и не даст мне кулаком по лицу, чтобы разбудить. Сейчас моя жизнь зависела лишь от меня самого и женщины в палатке. Поэтому когда челюсти зверя, уже продравшиеся сквозь тунику, пустили мне кровь на руке я, вложив всю силу, на какую только был способен, нанес удар, вонзив клинок в шею гиены прямо под загривок. Меч вошел на половину, хотя мне казалось, что должен был прорезать тварь насквозь. Но и этого оказалось достаточно. Гиена резко обмякла и, не издав и звука, повалилась на меня. Я резким движением выдернул клинок. Из раны на шее тут же хлынула яркая кровь, забрызгивая лицо и попадая в рот. Ее вкус оказался металлическим и мерзким. Перекатившись на бок, я сбросил неподвижное тело и вскочил на ноги. Голова кружилась от жары и волнения. В висках стучал молот кузнеца. Я надеялся, что убив вожака, заставлю остальных зверей отступить. Но на этот раз моим надеждам сбыться было не суждено. Видимо, из-за голода, гиены полностью утратили чувство осторожности, а запах свежей крови их предводительницы только раззадорил зверей. Я отчетливо видел, как их глаза, в которых угасли последние проблески разума, вперились в меня невидящим взором, а тела напряглись. Они были готовы наброситься и разорвать на куски.

«Сейчас или будет поздно».

— Бастет!— закричал я, но ответа не последовало.

Она не покинула палатку.

«О, боги всемогущие, да расшевелите ее!»

Звук моего голоса лишь на долю мгновения отсрочил нападение оставшихся гиен, введя их в секундное замешательство. Потом они совершили прыжок почти одновременно. Я вновь поднял руку, защищая горло. Прежде, чем очередная тварь навалилась на меня своим телом, повалив на песок, и загородила почти весь обзор, до меня донесся противный и громкий лязг бронзового ведра, висевшего над колодцем.

Видимо, туника превратилась в жалкие ошметки от своего былого «величия», ибо клыки гиены сразу же вцепились в мясо на руке, вырывая кусок за куском. Дикая нестерпимая боль пронзила конечность, быстро распространяясь по всему телу. Мне стоило огромных усилий, чтобы не потерять сознание. Вцепившись в рукоятку меча, я начал наносить беспорядочные удары в область шеи животного, но они и в половину не обладали той силой, что раньше. И хотя с каждым новым ударом, лезвие клинка уходило все глубже в тушу врага, хватка гиены не ослабевала.

«Видимо, так выглядит Ам-мут, Пожирательница смерти и человеческих сердец».

Внезапно я услышал пронзительный визг и, последовавший за ним, всплеск воды. Эти звуки заставили слегка ослабить хватку гиены, отвлекая ее внимание. Я понял, что если хочу захватить эту тварь с собой в царство мертвых, то лучшего момента уже не будет. Вложив все силы, которые еще оставались, я нанес последний удар в искромсанную шею гиены. Та издала тявкающий визг и отпустила. Я же в бессилии уставился в чистое синее небо, которое темнело с каждой секундой, пока не осталось ничего.