Страница 37 из 115
Предатель в бочке, судя по всему, спал, однако двое его «телохранителей» продолжали бессменно бодрствовать. Я рискнул им подмигнуть и, не дождавшись ответной реакции, проследовал дальше. Влажный песок хрустел под сандалиями, налипая кусочками на подошвы.
Водная гладь небольшого озера, нарушаемая слабой рябью от дуновения ветерка, выглядела просто восхитительно в свете ночных звезд. Красота природы настолько завораживала, что я остановился полюбоваться ею, с наслаждением вдыхая свежий воздух. Ничто не нарушало ее гармонии, погрузившейся в тихий покой.
На противоположном берегу кучка верблюдов мирно спала, прислонившись спинами друг к другу. За исключением одного — он продолжал жевать кустарник.
«Ушлый зверек. Правильно, хочешь быть здоровым — ешь один и в темноте».
Полюбовавшись еще несколько минут местными видами и ощутив небольшой холодок на оголенных руках, я поспешил в сторону своего шатра, уже представляя, как завалюсь на кровать и займусь глубоким сном. На оставшемся пути я никого не встретил, хотя из соседних палаток доносились приглушенные голоса.
Подходя ко входу в шатер, я уже собирался откинуть полог и войти внутрь, как услышал оклик:
— Хедж баку!
Я понятия не имел, на каком языке это было сказано, но почувствовал, что обращаются именно ко мне. Обернувшись, я увидел, что передо мной, в четырех-пяти локтях, стоит темнокожая женщина, ростом немного ниже меня, полностью обнаженная, если не считать двух тонких повязок, скрывающих самое интересное, и золотого браслета на левой руке. Густые черные волосы свисали до плеч, а такого же цвета глаза внимательно наблюдали за мной. В каждой руке она держала по короткому мечу. В храмах любви Вавилона я встречал много красивых женщин, но не припоминал таких грациозных.
— Хедж баку, — повторила она хриплым голосом и сделала приглашающий жест.
— Я не понимаю, — ответил я.
Она закатила глаза так, что только белки засверкали во тьме, а затем ответила по-аккадски:
— Белый раб.
— Я?
— Нет, я, — и засмеялась, обнажив белоснежные зубы, ярко выделяющиеся на темном лице.
— Я не раб.
— Тогда кто же ты? — она прекратила смеяться.
— Ремесленник. Саргон из Вавилона.
Она усмехнулась и бросила на песок к моим ногам один из клинков:
— Защищайся, Саргон из Вавилона.
Я изумленно уставился на меч, затем перевел взгляд на нее:
— Что?
— Защищайся, — нетерпеливо повторила она.
— Не понимаю...
Она презрительно фыркнула и мотнула головой. Ее пышные локоны взмыли вверх.
— Похоже, боги обделили тебя мозгами.
Проглотив этот укол, я медленно произнес:
— Я никогда не держал в руках оружие.
Она вновь залилась звонким смехом, а затем ответила:
— Придется. Выбора у тебя нет.
— Могу я хоть узнать твое имя перед тем, как меня проткнут мечом? И на каком языке ты ко мне обратилась?
Она окинула меня изучающим взглядом:
— Я Бастет. И это египетский язык.
Я вскинул брови:
— Интересно... Я слышал, как Египет называют Черной землей, но не знал, что жители тоже черные.
— Я нубийка, — слегка нахмурившись, ответила Бастет, — хватит болтать, приступай.
Она встала в защитную стойку, отставив назад левую ногу и держа правую руку с мечом перед собой острием ко мне. Я вздохнул и наклонился за клинком. В тот момент, когда мои пальцы уже готовы были сомкнуться на рукояти, я вдруг вспомнил бой Тегим-апала и Эмеку-Имбару. Как первый, взяв меч в левую руку, сделал обманный выпад, чуть не проткнув командира отряда городских стражников. Я решил, а почему бы не попробовать? Терять-то нечего. И, взяв клинок в левую руку, выпрямился.
— Ты что, левша? — спросила Бастет.
— Это проблема?
— Ничуть. Я одинаково владею обеими руками.
Я хмыкнул и начал медленно подходить к ней. Бастет внимательно следила за моими движениями. Мысленно воздав молитву богам, я начал осуществлять открытый прямой выпад, целясь ей в шею. Бастет моментально среагировала, намереваясь отбить удар. У нее оказалась потрясающая реакция. Если бы я только собирался попасть ей в шею. Но нет. Стараясь повторить максимально точно хитрый прием ассирийца, в последний момент я увел руку вниз, так что клинок Бастет лишь рассек воздух, а уже в следующее мгновение кончик моего меча коснулся ее кожи под правым соском. Нубийка застыла, удивленно смотря мне прямо в глаза.
— Ты солгал! — выдохнула она.
— В чем именно? — улыбаясь, спросил я. Ее реакция вызывала у меня бурю восторга.
— Что ты никогда не держал в руках меч. Где научился этому движению?
— У одного ассирийца, — я опустил клинок, — и я не солгал. Я видел этот прием только один раз и со стороны.
Бастет продолжала недоверчиво смотреть на меня.
— Я победил?
— Не обольщайся, — высокомерно вскинув голову, ответила она. Ее волосы красивыми волнами легли на плечи, — в следующий раз не надейся на мою недооценку.
— Надеюсь, следующего раза не будет, — ответил я, кидая меч. Бастет ловко поймала его в воздухе.
— Будет, — твердо ответила она, — оружие моя страсть.
— Я не подходящий партнер.
— Это уж мне решать. Иногда полезно потренироваться на новичках. Выпустить пар.
— Используй мешок с соломой для такого случая. Есть шанс, что мне ты выпустишь кишки.
Лицо Бастет разгладилось. Она улыбнулась:
— Я обязана поквитаться с тобой, но не переживай. Жить будешь.
Я обреченно взмахнул руками:
— Ты хоть понимаешь, что это нечестно?
— Да.
— И?
— Это не изменит моего решения.
— И ты ждала меня в надежде, что я смогу потренироваться с тобой?
Она пожала плечами:
— Почему нет? Никто не может оказать мне достойного сопротивления. Я надеялась, что незнакомец из пустыни окажется воином, учитывая его сильные руки, — она указала на них кончиком одного из мечей. — К тому же, я недавно вернулась с разведки и ужасно устала. А орудуя клинками я расслабляюсь. По крайней мере, мое Ка[56].
— Так ты и есть разведчица Азамата? — изумленно спросил я.
— Верно, — утвердительно кивнула она, — в основном этим занимаюсь я. Почему ты спрашиваешь?
— Потому, что ты моя рабыня, — весело произнес я и тут же поплатился за свой язык.
Реакция Бастет была мгновенной. Я не успел и глазом моргнуть, как она преодолела расстояние между нами и, поставив подножку, повалила на песок. Я почувствовал, как ее рука схватила меня за волосы, а затем вдавила лицом в землю. Мелкие песчинки быстро стали забиваться в нос. Нечем было дышать.
«Не так я рассчитывал закончить свои дни».
Когда же в голове начали звенеть колокола, а легкие готовы были разорваться от нехватки воздуха Бастет, наконец, отпустила меня. Я сел, пытаясь сплюнуть налипший песок и отдышаться. Как только мне это удалось, я ощутил холодное лезвие меча, приставленное к горлу.
Голос нубийки зашептал мне на ухо:
— Никогда. Слышишь, никогда не повторяй слово «рабыня» в моем присутствии. Иначе я сразу устрою тебе быструю встречу с Анубисом[57]. Я не твоя рабыня. И ничья кого-либо еще. Понятно?
— Да, — прохрипел я, — прости, ты не совсем так меня поняла.
— Я все прекрасно поняла. Будь уверен, — меч продолжал холодить мое горло.
— Так сказал Азамат.
— Что?
— Я сыграю роль работорговца, а ты... — я замялся.
— Говори! — она чуть надавила мечом на шею.
— Не могу.
— Мне перерезать тебе горло?!
— Ты сама сказала не произносить этого слова.
— Я должна буду сыграть роль твоей рабыни? Это сказал Азамат?
— Да, чтобы задержать караван на стоянке в оазисе.
Она убрала меч и отошла на пару шагов. Ее прекрасная грудь вздымалась в такт тяжелому дыханию. Глаза метали искры.
— Никогда! Слышишь, никогда я на это не пойду!
— Хорошо, хорошо, — я вскинул над головой руки, — но так сказал Азамат.
56
Ка — жизненная сила человека, концепция души у древних египтян.
57
Анубис — бог загробного мира в Древнем Египте.