Страница 43 из 49
— Завтра вечером.
Наступил вечер следующего дня, но она не вернулась.
Прошло несколько дней — она все не возвращается. То
гда Хасан послал за ней, шах согласился отпустить дочь, но потребовал с Хасана большой выкуп, а потом семь дней
и ночей справляли свадьбу.
Кончилась свадьба, и младшая дочь говорит отцу:
— Дорогой отец, позволь мне слово сказать.
— Говори, — разрешил падишах.
— Теперь ты поверил, что я была права, когда говорила, что подкладка важнее верха?
— Как это? — спрашивает шах.
— А вот так, — отвечает дочь. — Если бы ты был прав, то тот юноша-калека оказался бы важнее твоей дочери.
Но важнее-то оказалась я. У него не работали руки и
ноги, я заставила их ожить. Потом я уговорила его заняться делом. А когда он уехал по делам, я в его отсутст-вие починила дом и построила дворец. Вернулся он и без
всяких затруднений поселился в том дворце. А принял он
тебя с таким почетом и роскошью тоже по моему указа
нию. А свадьба эта, как ты сам знаешь, была придумана
тоже мною. Ну, вот теперь скажи, верх или подкладка
важнее?
169
Падишах обнял дочь, поцеловал в уста, признал ее
правоту, подарил ей несколько деревень, раскаялся в про-шлом и стал любить ее больше всех.
Как исполнил бог желания девушки и юноши, пусть
он исполнит наши желания!
ГЛУПАЯ ЖЕНЩИНА
Жила на свете глупая женщина, было у нее семь
дочерей. Такая она была бедная, несчастная, на всех семи
небесах к ней не благоволила ни одна звезда1. Вот пришла она однажды в лавку мануфактурщика, а с ней была
ее старшая дочь. Лавочник стал отмерять ситец, но тут
мать выхватила из его рук меру и давай колотить дочь и
приговаривать: «Уж я тебе покажу!»
Дочь, конечно, плачет, зовет на помощь.
— За что ты ее бьешь? — спрашивает мануфактурщик. — Она ведь ничего плохого не сделала, словечка дурного не промолвила.
— Да пошлет мне Аллах смерть! — воскликнула
мать. — А ты слышал, что она говорит?
Мануфактурщик стал просить передать ему слова дочери, но мать упиралась и приговаривала:
— Проклятие мне! Да я провалюсь от стыда, если по-вторю ее слова!
Но лавочник не отставал, и наконец мать сказала:
— Она говорит, что хочет за тебя замуж выйти.
— Вот хорошо! — воскликнул лавочник. — У меня нет
жены, и я женюсь на ней.
На следующее утро заключили брачный контракт, и они
поженились.
Прошло много ли, мало ли времени, мать взяла вторую дочь и пошла с ней в лавку торговца чаем.
— Почтенный, — обратилась она к лавочнику, — от-весь мне немного сахару и чаю.
1 По средневековым мусульманским представлениям, землю
окружали семь твердых и прозрачных подвижных небесных
сфер, на каждой из которых была укреплена одна из планет; по утверждению астрологов, судьбой человека управляли раз
личные небесные тела и звезды.
170
Бакалейщик стал отвешивать чай и сахар, как вдруг
мать набросилась на дочь и принялась лупить ее.
— За что ты ее бьешь? — спрашивает лавочник.
— Пусть бог пошлет ей смерть, пусть покарает ее!
Она меня опозорила!
— Что же она такое сказала или сделала?
— Стыдно мне передавать ее слова! — воскликнула мать, но он настаивал, и мать сказала:
— Она говорит, что хочет стать твоей женой.
— Ну и хорошо, я не женат, готов на ней жениться.
— Очень уж я бедная, — созналась мать. — Как может
моя дочь надеяться выйти замуж за такого человека?
— Не нужно мне богатство жены, я готов жениться
на ней и на бедной.
На следующее утро сыграли свадьбу, и девушка пере-шла в дом мужа.
Потом мать повела третью дочь в лавку торговца хной
и выдала ее замуж за него. Таким же способом она
выдала четвертую дочь за бакалейщика, пятую — за
москательщика, шестую — за ахунда *, седьмую — за
мясника.
Прошло несколько лет, и захотелось матери навестить
старшую дочь, посмотреть, как она живет. Купила она коробку халвы и пришла к дочери. Смотрит, своим глазам
не верит: богато живет дочка, и черные невольники у нее, и черные невольницы.
Побежали слуги к хозяйке, докладывают, что мать
пришла. Тут еще больше слуг выбегает навстречу ей, низко кланяются, приветствуют:
— Добро пожаловать! Добро пожаловать!
Потом зять вышел, встретил тещу любезно и почтительно. Настал вечер, мать собралась было домой, но ее
не пустили, ночевать оставили. Поужинали они и легли
спать.
В полночь мать встала и решила осмотреть дом дочери. Она зажгла лампу и пошла по комнатам. Ходит она, дивится достатку в доме. Наконец, она пришла в самую
большую комнату, а там мануфактуры — помоги бог!
— Ну и дура моя дочь! — воскликнула мать. — Надо
мне помочь ей!
Она тут же уселась и давай кроить приданое ребенку.
Накроила чуть ли не триста пеленок, рубашонок, распа-шонок и всякой всячины.
171
— Пусть ослепнет эта дура! — говорит она о дочери. — Ну да я ее выручила. Слава Аллаху, с этим делом
я справилась.
А дочь тем временем проснулась и встревожилась, так
как она знала, что мать немножко глуповата. Встала она
и видит, что в большой комнате горит свет.
— Неужто мать что-нибудь натворила? — подумала
дочь, встала и пошла в большую комнату, а там на полу
сидит мать, а рядом с ней груды изрезанных тканей.
— Мать, что это ты натворила? Что я мужу скажу?
— Ослепнуть бы тебе! — закричала мать. — Я испол-нила свой долг! Зачем мне отвечать твоему мужу? И с
тобой мне говорить нечего, отдавай мою коробку с халвой!
Она взяла свою халву и среди ночи вышла на улицу.
Прошло много ли, мало ли времени, и мать решила навестить вторую дочь. Пришла она в дом, ей оказали почти-тельный прием и усадили на почетном месте. Зять наговорил ей любезностей и закончил словами:
— Моя теща только теперь собралась навестить нас, не
отпускайте же ее, пусть у нас переночует.
— Нет, я не останусь, у меня есть дела, — стала отне-киваться мать, но зять настаивал.
Дочь же знала о причудах и глупости своей матери и
предупредила ее:
— Матушка, не срами меня перед мужем, не выкиды-вай никаких шуток!
— Успокойся, доченька, я лягу в уголке и никому не
помешаю.
В полночь мать встала и решила посмотреть комнаты
дочери. Видит, что у второй дочери достатка даже больше, чем у старшей. Вдруг попался ей какой-то кувшин, она
сняла крышку и сунула в него руку. Захотела вытащить
руку обратно, но не смогла. Как она ни старалась высво-бодить руку, ей это не удавалось, и она отказалась от этих
попыток.
Тем временем проснулась дочь, видит, что мать наки-нула чадру и собирается уходить.
— Матушка, куда это ты собралась? — спрашивает
она. — Могу ли я отпустить тебя в такое позднее время?
— Нет, дочка, не могу остаться, мне надо идти.
И мать показала дочери на кувшин и спросила, как ей
быть, а дочь посоветовала:
172
— Когда все уснут, ты выйди из дому, стукни как следует о камень, он и разобьется.
Когда зять и дочь уснули, мать вышла из комнаты и
увидела что-то светлое. Ей показалось, что это камень, и
она с размаху двинула по нему кувшином, и тут разда
лись крики:
— Ой! Ой! Голову разбили!
А это, оказывается, был лысый слуга, и мать попала ему
по голове. Дочь и зять вскочили с постели, прибежали и
видят, что бедный слуга обливается кровью.
— Ты что натворила, мать? — спрашивает дочь, а мать