Страница 32 из 49
опасности от когтей и зубов хищников!
Когда же сыновья вернулись, падишах несказанно обрадовался и спросил:
— А какие вести у вас об Ибрагиме?
— Мы даже не знали, что он выехал из дому, — ответили братья. — Зря, отец, вы его отпустили! Ведь он еще
молод, и у него нет житейского опыта. А такая дальняя
поездка опасна. Мы не надеемся, что он благополучно вернется.
— Уповаю на Аллаха, — сказал падишах. — А теперь
велите принести маленькую ступку, посмотрим, на что годятся ваши листья.
Принесли ступку, растолкли листья, и сделали настой
и капнули в один и другой глаз падишаха. Сначала глаза
падишаха немного горели, потом из них полились слезы, и
он прозрел! Как только обитатели дворца услышали об
этом, весть распространилась по всей столице. Повсюду
зажгли светильники, и началось празднество, которое дли-лось семь дней и семь ночей.
А падишах Фагфур снял со своей головы венец и воз-ложил на голову Джамшида, старшего сына, а Шамшира
назначил его великим везиром. Так два старших брата
предательством и коварством достигли власти и стали вести жизнь, полную веселья и пиров. Они погрязли в пороке
и разврате, и совсем перестали заниматься делами госу-дарства и подданных.
Прошел год, а может меньше, и вот однажды ночью
пришли к Фагфуру вестники и доложили, что вернулся
царевич Ибрагим. Тот несказанно обрадовался и приказал:
— Пусть войдет немедленно.
125
Ибрагим вошел, отвесил земной поклон, попросил разрешения сесть, рассказал о всех своих злоключениях и довел рассказ до того места, где братья бросили его в колодец и сбросили на голову камень. Он рассказал и о том, как он спасся из колодца, как лечился у старого пастуха, как купец помог ему вернуться к отцу.
А Джамшиду лазутчики донесли о возвращении Ибрагима. Когда Ибрагим разговаривал с отцом, Джамшид сидел
за дверью, и как только брат окончил свой рассказ, он распахнул дверь, смело подошел к отцу и крикнул:
— Этот дурак все выдумал! Он лжет! Уж я покараю
его!
И он приказал схватить Ибрагима и отрубить ему
голову.
Бедняга Фагфур был в полном подчинении у сына и не
мог ничего сделать, чтобы спасти Ибрагима. Он стал рыдать и лить слезы, упал к ногам Джамшида, умоляя про-стить Ибрагима. Кое-как удалось ему вырвать Ибрагима
из лап смерти, но Джамшид повелел на всю жизнь зато-чить его в темницу. А бедняга Ибрагим проливал слезы, в
сердце его бушевало пламя, и он говорил себе: «Зачем я
вернулся в Чин? Зачем не остался служить благородному
пастуху? Ведь у меня был бы кусок хлеба и жил бы я на
свободе!».
На этом оставим их и поговорим о дочери падишаха
пери. Вскоре после того, как Ибрагим сорвал листья тутии
и покинул сад, дочь падишаха пери проснулась, огляделась
и видит, кругом что-то странное. В одном месте лежит
палка, в другом — еда, в третьем — ночной колпак, платье
ее разорвано, на лице ее нарисована мушка, а пояс затя-нут узлом. И тут она вспомнила, что когда-то видела во сне
красавца юношу, в которого она тут же влюбилась. А когда
проснулась, то как ни пыталась изгнать из памяти его образ, ей никак это не удавалось. Она потихоньку рассказала об этом одному из бывалых старцев-пери, который
постиг разные тайны. Он же посоветовал ей молчать и пообещал, что в скором времени этот юноша прибудет из
Чина, чтобы сорвать в ее саду листья тутии для глаз своего
отца.
— Будь всегда настороже, — предупредил старец, —
и как только он появится, захвати его, и уж тогда ты сможешь провести свою жизнь в веселье и наслаждении, и
неге с ним.
126
И вот дочь падишаха видит — о горе! — этот юноша
был здесь, сорвал листья тутии, перехитрил ее, разорвал
ее платье, завязал на поясе узел, нарисовал на щеке мушку
и убежал.
Она расстроилась, пришла в сильный гнев и тотчас отправила письмо к отцу, в котором известила о том, что
случилось.
«Человек сотворил такое, — писала она, — надо отомстить ему». Падишах пери пришел в неописуемую ярость, собрал сто тысяч дивов, зверей и гулей и отправил их к
дочери, чтобы она сама возглавила их, повела на Чин и
отомстила за себя. «Преврати царство Чина в прах, — закончил падишах послание к дочери, — насыпь прах в торбы
и развей на четыре стороны».
Дочь падишаха пери обрадовалась и двинулась на Чин
во главе отцовской рати. Она прибыла к воротам столицы
Чина, и в городе распространилась весть об этом. Жители
столицы перепугались, воздели руки к небесам, стали
молиться об избавлении от дивов и нечистой силы.
А дочь падишаха пери послала к Фагфуру посла с требованием:
— Вышли ко мне того, кто сорвал листья тутии в моем
саду, и я прощу тебя. А иначе я насыплю прах всей твоей
державы в торбы и каждую торбу развею по ветру в другой стране.
Тогда Фагфур пришел к Джамшиду, который царствовал и говорит:
— Дорогой сын! Ты сам видишь, рать джиннов * запол-нила всю нашу державу. Они требуют того, кто сорвал листья дерева тутии в саду падишаха их страны. Ведь это
ты сорвал листья! Отправляйся к ним, посмотри, чего они
хотят.
— Конечно, отправлюсь, я вовсе не боюсь их, — ответил Джамшид и велел снарядить тут же войско в сто пятьдесят тысяч человек. Он сел на коня и поскакал впереди
войска прямо на лагерь дивов. Как только Джамшид прибыл в ставку, он велел передать: «Я прибыл. Какое ко мне
дело?» — «Войди ко мне», — велела ответить ему дочь падишаха пери. «Приходи сама», — ответил Джамшид.
Тогда она послала одного дива, тот схватил Джамшида
и полетел вместе с ним к дочери падишаха.
— Это ты пробрался в мой сад? — спросила она. — Говори правду, ибо только в правде твое спасение.
127
— Да, это был я. Я пробрался в сад и сорвал листья
тутии, — ответил Джамшид.
— А где доказательство? — спросила девушка. Джамшид растерялся и не смог ничего ответить. Тогда дочь падишаха пери велела разрубить мечом его на четыре части
и повесить каждую часть над городскими воротами.
Затем она опять послала гонца к Фагфуру с требованием прислать того, кто пробрался в ее сад, а не то она
развеет прах страны по всему миру. Фагфур пришел к
Шамширу:
— Дорогой сын, ведь это ты пробрался в сад дочери
падишаха пери. Тебе надо отправиться к ней и держать
ответ!
— Хорошо, я пойду, — согласился Шамшир, велел снарядить войско, отправился прямо к дочери падишаха пери, и она спросила:
— Эй, Шамшир, это ты пробрался в мой сад и сорвал
листья тутии?
— Да, — ответил Шамшир.
— А где доказательство? — спросила она, и он растерялся. Она приказала и его четвертовать и повесить
останки над городскими воротами.
Вновь поехал к Фагфуру посланец с требованием прислать того, кто пробрался в сад. «Твои прежние посланцы, — писала девушка, — сказали неправду и были нака-заны как за самый тяжкий грех».
И тут Фагфур сказал:
— О горе! Воистину Ибрагим был прав. Подтвердилось
его обвинение против братьев. Что же мне теперь делать?
Ведь он настрадался от нас и вряд ли пойдет к дивам и
гулям...
Но он волей-неволей послал за Ибрагимом и стал просить его отправиться к дочери падишаха пери. Ибрагим
ответил посланцам:
— Ступайте и скажите отцу, почему он в тот день, когда меня бросили в темницу, не вызволил меня? Почему
не велел выпустить меня на свободу? А теперь, когда ему
туго, он хочет освободить меня! Не выйду я из темницы!
Тогда вельможи и сановники, которые видели, что дела
державы очень плохи, заставили Фагфура набить свои сапоги землей, повесить их на шею, закрыть глаза, а потом
накинули ему на шею веревку и поволокли к темнице, чтобы