Биомеханическая активность

Стрельба разом закончилась, в передней полусфере раскинулось голубое небо — аппарат снова набирал высоту. Казалось, что действию тяготения тут подвержены только Васькины внутренности, которые остались где-то далеко за хвостовыми соплами, возможно, среди обломков коптеров на покрытой воронками земле.

— Как таракана раздавить, да, Брэн? — сказал в шлемофоне Хаример. — Даже неинтересно. Ну как, не заскучал ещё по старым добрым денькам?

— Ни хрена в них не было доброго, — ответил тот.

Поднявшись достаточно высоко, чтобы пейзаж под ним превратился в карту, штурмовик завис.

— Куда вас доставить? — спросил Хаример. — В посёлок?

— Чтобы они прилетели туда за нами? — ответил Брэн. — И раздолбали заодно всё подряд? У ПУБов, если помнишь, с точностью сброса всегда было так себе.

— Устав помнишь? — засмеялся своим неестественным механическим смехом пилот. — Если бежать некуда — атакуй!

— Вы говорили, башня — часть Завода? — спросила Василиса.

— И ещё какая важная! Защищена она была как ничто другое.

— Я думаю, что она является его источником энергии.

— Почему? — спросил Брэн.

— Смотрите — никто не будет так усердно защищать неработающий маяк, потому что это просто каменная башня, крепкая, но бессмысленная. Так?

— Так.

— Если бы он работал как ему положено, маяком, то об этом бы знал весь Мультиверсум. Работу маяка не скроешь. Но его излучения в структуре Дороги нет. Значит, вырабатываемая энергия используется как-то иначе. При этом мы имеем Завод, который работает десятилетиями сам по себе. Откуда у него энергия в мире с разрушенной инфраструктурой? Мне кажется, тут есть связь.

— Это логично, — признал Брэн.

— И это ещё не всё. В закрытой производственной зоне Коммуны, где мы жили с семьёй и где работал мой отец, было много образцов техники Ушедших. Я внимательно изучила протезы и нейроинтерфейсы, и это очень похоже на часть их технологий. От них осталось по Мультиверсуму множество странных штук.

— Ты думаешь, наш Завод — одна из них?

— Возможно, кто-то когда-то его нашёл и приспособил для своих целей.

— А кой-кому другому это не понравилось, — подхватил мысль Хаример, — началась война, и мы отстрелили друг другу жопы. Девочка говорит интересные вещи, да, Брэн?

— Соглашусь, что-то в этом есть, — признал тот.

— Я думаю, — сказала Василиса убежденно, — нам нужно попасть внутрь маяка. Если мы переключим его на поддержание Дороги, то и Завод останется без энергии, и Мультиверсум скажет нам спасибо!

— Решайте уже что-то! — поторопил их пилот. — Баки не бездонные!

— Давай к башне, Хаример, — решился Брэн. — Пора это закончить.

Штурмовик сорвался с места так, как будто его пнули, и у Васьки опять отстал от него желудок. Но она, кажется, начала привыкать.

***

ШУРД пересек береговую линию, пронесся над морем, и теперь, заложив широкую дугу, возвращался.

— Зайдём с воды, — прокомментировал Хаример. — В прошлый раз там было меньше ПВО и больше береговых батарей. Ждали морской десант, а прилетели мы.

— Думаешь, нас тоже ждут? — спросил Брэн.

— Уверен. Завод следит за всем, что происходит вокруг. Уж не знаю, как им это удается.

— Похоже, дед, мы хорошо засветились своим интересом, — сказала Мири. — Столько раз пытались пролезть, что нас взяли на контроль.

— Но как?

— Я думаю, — осенило вдруг Василису, — что нейроинтерфейсы протезов имеют фискальные закладки. Какие-нибудь микропередатчики или что-то в этом роде.

— Блин, — с досадой ответила Мирена, — а ведь ты права! Это не скрывается даже! Система контроля отказов, дед, ну!

— Точно, — согласился Брэн. — Если протез начитает глючить, Завод удалённо получает технический отчёт об ошибке. Тогда можно его бесплатно отрегулировать или заменить по гарантии. Если это, конечно, не такое старое говно, как у меня, и не такое дешёвое говно, как у Мири. Значит, какая-то телеметрия точно передаётся.

— На радаре воздушные цели! — оживился пилот. — Они подняли перехватчики! Девочки, придерживайте сиськи, нас хорошенько потрясёт!

Штурмовик резко ускорился и взмыл свечой вверх, набирая высоту.

— Много их? — спокойно спросил Брэн.

— До чёрта! Но это же беспилотники! Куда им против боевого ветерана пяти кампаний!

Турбины загудели сильнее, ускорение нарастало — ШУРД выходил на траекторию атаки.

— Ха! Да это же БВП-шки! Беспилотные винтовые перехватчики! — засмеялся вдруг Хаример. — Серьёзно? Эту вентиляторную хрень выпустить против моего ШУРДа? Это даже обидно!

— Да уж, — подтвердил Брэн, — они годятся только по коптерам работать.

— Видать, ничего другого уже не осталось. Для нас это просто летающие мишени!

Взвыли приводы роторных пушек, штурмовик обрушился с небес на противника, и Василиса почти сразу потеряла представление о происходящем — для неё всё было слишком быстро и беспорядочно. За стеклом кокпита что-то мелькало, что-то взрывалось, вспухали облачка разрывов, летели, кувыркаясь обломки. Чтобы воспринимать эту картину целиком, надо быть пилотом, подключенным напрямую к бортовым системам.

— Входим в зону работы ПВО! — сообщил Хаример. — Отстрел тепловых ловушек! Сброс антирадарных диполей! Цели захвачены, пошли ракеты!

Штурмовик вздрогнул, освобождаясь от висевших под крыльями ракет, вперёд рванули огненные факелы их двигателей. Что-то летело к земле, что-то в ответ с земли, самолет трясло и крутило, маневры становились резче, желудок Василисы окончательно попрощался с хозяйкой.

— Мири, детка! — крикнул Хаример. — Ты в сознании?

— Не дождётесь! — ответила девочка злобно.

— Ты на месте бомбера! Навести не умеешь, но и чёрт с ним, я прицелюсь корпусом. Перед тобой три кнопки под крышками, видишь?

— Вижу!

— Откинь крышки! Как только ШУРД скабрирует, жми все три разом!

— Что сделает?

— О, воздушные боги! Я скажу «жми», и ты нажмёшь!

— Поняла!

Штурмовик стремительно мчится к земле, Василиса видит, как растёт в стекле кокпита окруженная разрывами башня. Вокруг неё пылают кусты и деревья, дымит трава, но это не мешает размещённым в изобилии автоматическим турелям вести встречный огонь.

Резкое торможение, нос задирается вверх, в поле обзора только небо.

— Жми! Да жми же, дура!

— Жму!

ШУРД дёргается, подпрыгивая вверх.

— Пошли бомбы! Отрыв!

Снова ускорение до темноты в глазах, новый разворот, новое пике — вокруг башни теперь сущий ад. Кажется, пылает сама земля, фонтанируя всплесками разрывов там, где рвётся боезапас обезвреженных турелей. Только торчит, как ни в чём не бывало, чёрный цилиндр маяка с куполом наверху.

Штурмовик трясёт, что-то тревожно пищит, горят красные огни на пультах — похоже, ему тоже изрядно досталось.

— Садимся, девочки! — объявил пилот. — Нашей птичке больше не летать. Но мы неплохо повеселились, верно? Посадка на воду, шасси у нас больше нет. Держитесь!

Самолет быстро снизился, на секунду завис над кромкой прибоя и плюхнулся в воду, закачавшись на волнах. Пилот дал последний импульс ходовым турбинам, и они вытолкнули корпус на песок пляжа.

— Дальше вы сами, — сказал устало Хаример. — Моё кресло сдохло, из кокпита не выбраться. Посижу на пляже, послушаю прибой, подышу морским воздухом с запахом напалма. Говорят, это полезно для здоровья — я не про напалм. А когда мне станет скучно, вы услышите громкий «бум». Самоподрыв тут ещё работает.

— Прощай, Хаример, — отозвался Брэн.

Василиса не придумала, что можно сказать в такой ситуации, а почему промолчала Мири, знает только Мири.

***

Откинулся боковой люк, и они спустились на берег. Трещит догорающая растительность, окрестности башни затянуты дымом, резко пахнет гарью и сгоревшей взрывчаткой.

— Здесь наверняка было полно мин, — предупредила Мири, берясь за свой трал. — Большинство сдетонировало при бомбёжке, но что-то и осталось. Так что аккуратно за мной.