Гомицидомания

— Девственная?

— У меня не было мужчины.

— Похвально. Это очень достойно, Офелия. Прости меня еще раз, — он обнял меня чуть крепче. — Я должен был уважать тебя, а не лезть руками между ног.

— Сама хороша, — вздохнула я. — Давай забудем? Я не хочу вспоминать об этом.

— Не обещаю.

Я кивнула. Немного поерзала, спускаясь ниже, и легла на его грудь. Он снова обнял меня.

— Трой?

— Да?

— Где Дамьян?

— Не знаю. Он может быть где угодно.

— Но у «Ковчега» же есть штаб? Или что оно там.

— Да, есть.

— Где?

Он нахмурился, хоть я и не видела.

— Зачем тебе?

— Я хочу его увидеть.

— Тебя убьют.

— Плевать.

— Тогда я точно не скажу.

— Я же не пойду одна! — я врала. — Морган и Леви согласны идти вместе со мной.

— И почему они сами тебе не сказали?

— Морган собиралась, но потом ей позвонили… и… после я забыла уточнить.

— Я же не дурак.

— Тогда пошли вместе! Только я хочу знать, что там и куда идти!

— Хорошо. Но пообещай, что мы идем вместе.

— Обещаю.

— Заброшенный ЦКЗ у Темзы. Они там сутками сидят.

— Окей, значит, ЦКЗ… — кивнула я. — Когда пойдем?

— Когда Немезида даст согласие.

— А она даст?

— Не уверен.

— Отлично. Но почему?

— Тебе опасно там появляться. Ты не воин.

— Почему же?

— Убивать не умеешь. Так бы сама уложила ночного гостя.

Я молча согласилась. А после задумалась и не заметила, как уснула.

Проснулась ночью. Рука Троя спала на моей груди, как и он сам позади. Я тяжело высвободилась и мышью выскочила из комнаты. На полу холодом веял коченеющий труп, и крупный нож мрачно сверкал в его крови.

— «Так просто валяется», — удивилась я. — «Как фантик на полу».

Я подхватила нож и вернулась в свою спальню, где нашла теплые вещи. Да, я сбегала из клетки, в которую пришла добровольно.

На улице воздух был свежий, я впервые так обрадовалась ему. Поймала такси и рванула к ЦКЗ у Темзы. Денег у меня не было, я это поняла, когда водитель доставил меня до мрачного здания огромных размеров. Оно пугало меня уже в машине. Именно про такие места говорят "кровь застыла в жилах"; именно в таких местах прячут трупы; именно в таких местах молятся Сатане сектанты.

Водитель раздраженно потребовал деньги. Я посмотрела на нож в руке.

Да, денег у меня не было.

Но был нож.

Я крепче взялась за деревянную рукоять и несмело поднесла орудие к шее мужчины. А после резко схватила его за куртку и воткнула нож под челюсть. Не знаю, куда я попала, но нож застял в чем-то твердом, и я засуетилась.

Водитель попытался оттолкнуть меня, но я сильнее надавила на нож, и та твердость с треском поддалась. С таким звуком, будто прорезал хрящ. А после нож напоролся уже на кость — я не смогла его протолкнуть глубже. Рука вибрировала, когда протыкала слои мышц. Совсем как говядину.

Нож нужно было вытащить, чтобы рана открылась и рванула кровь. Так я и сделала.

Если бы я не обошлась так с Яном, если бы не осудила его, то не было бы трупа. Я бы заплатила теми деньгами, за которые прогнала его. Цена жизни этого мужчины — поездка в семь долларов.

— Простите..

Я вышла. Надо мной нависал завод, как вымышленный монстр из фильмов и книг. Хтонически ужасный, огромный и покрытый чернотой. Мне было боязно туда идти.

Но я пошла. Не знаю, когда стала такой безрассудной и равнодушной к себе.

Нет, я всегда была такой.

Я с дрожью в горле сделала мучительно тяжелый шаг во тьму заброшенного завода. Входом была брешь в бетонной стене, в которую я и проникла, вслушиваясь в тишину. Брела бездумно до тех пор, пока не услышала музыку с обратной стороны здания. Я выглянула в разбитое окно.

Там, в подобии дворика для перекуров, сидела компания. Девушка жарила на костре зефир, кто-то подтягивался на перекладинах и балках, а некоторые пили пиво и болтали. Я принялась искать Яна. Как же верещало нутро, как оно извивалось змеями, как ныло в предвкушении. Я почти заплакала от волнения.

Хруст битого стекла позади. Я замерла.

А после толчок, и я оказалась впечатана грудью в стену. Сзади на меня навалилось чужое тело и в ухо горячо выдохнули. В пояснице защекотало.

— И кого ты тут выглядываешь?

— Я… я ищу Дам… Айзека Берковица.

Некто меня развернул.

Я вспомнила, как выглядел мой белый ангел. Он напомнил мне, появившись перед глазами. Это был Ян. Его белая одежда, серые волосы в высоком хвосте, желтые глаза.

— Мила? — болезненно спросил он с грустной улыбкой.

— Ян! — Я схватила его за ворот пальто. — Ангел мой, я нашла тебя! — И поцеловала.

Его горячие руки укутали меня в пучину долгожданных объятий. Таких невиданных, сказочных, даже ветхозаветных. Такие одичалые пляски тел описывались в Библии, именовались похотью, зародились в Содоме и Гоморре.

Только его пальцы могли греть, только его руки были теплыми. Он усадил меня на подоконник и сорвал с плеч куртку. Ладони скользнули под свитер и сжали меня за талию. Не грели меня те куртки и кардиганы, как согрели его касания.

— Ян, — выдохнула я ему в губы. Колючее облако пара вырвалось изо рта. — Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, — прошептал он.

И сжал зубы на моей шее. Он стягивал с себя белые джоггеры, пока на коже выступала вереница укусов. С ран показывался кровавый бисер, а я молча вскидывала голову.

Дамьян снова прижал меня к стене, рванув брюки вниз; мокрые пальцы скользнули меж ягодиц и половых губ. Головка туго уперлась в плеву. Болезненное давление сменилось прорывом, как взрывом. Рассыпались искры.

И вбивающий в стену толчок, такой, что член погрузился под корень.

Второй. Больно. Я закричала, пока он водил тазом и впускал себя глубже.

Ян прогнул меня в пояснице и навалился поверх, пустив руку по животу и ниже. Клитор ударил током, когда пальцы закрутили его в спираль.

Я задрожала, когда Дамьян удвоил темп. Он брал меня, как шлюху, и помогал мастурбировать. Такая истома, такое исступление и пустота в мыслях. Наверное, такое чувствуют после косяка?

Дамьян вдруг негромко простонал и прижался ко мне сильнее. Горячая сперма стрельнула внутрь, а я почти кончила от его протяжного стона.

— Не останавливайся, — умоляла я, направляя его пальцы по кругу у клитора.

Ян улыбнулся мне и выпрямил вдоль стены, где его вторая рука сжала меня за горло. Пальцы ускорились. Мои ноги невольно дернулись, а мышцы влагалища принялись соктащаться и зудеть.

Перед пиком он вновь вставил в меня член и остервенело впечатал лицом в бетонную стену.

Я уронила голову и обмякла. Ян подхватил меня на руки, и я оглядела его лицо.

Но лицо это было отцовское.

Я дернулась и упала на битое стекло.

Отец довольно улыбался, держась за член. Он хмыкнул и направил на меня струю мочи.

— Ублюдок! Где Ян?! — закричала я, закрывая лицо руками.

А когда открыла глаза, то увидела спящего Троя. Он придерживал на мне одеяло и тихо сопел.

За окном квартиры Морган шел дождь.

— «Проклятый сон!» — поняла я.

На глаза навернулись слезы. Дамьян. Он был рядом, совсем как по-настоящему. Я чувствовала его запах и родной взгляд из темноты.

Ян. Где ты?

Глава 20. Как Том Круз

— Билли, прости меня.

Мне жаль, что я бросил тебя.

Глава двадцатая.

Будильник на сотовом Троя: визгливая трель скрипки и оголтелых скворцов. Я слышала, как он поднялся. Чувствовала, как тепло его груди исчезает, и спина начинает мерзнуть.

За окном в полуденном танго неистовствовали дождь и молния. И тихо бежали стрелки настенных часов.

Трой оделся и поспешил покинуть меня. Я попросила:

— Не уходи.

— Пора.

— Куда?

— У нас собрание в штабе.

— Ненадолго.

Он вздохнул и молча лег на остывшую кровать. Я навалилась сверху на его грудь и прижалась всеми конечностями, как паук за муху. Трой погладил мою лодыжку и чуть приобнял.