Гомицидомания

— Та-ак, и что делаете? — спросила я.

— Пытаюсь послать в жопу этих засранцев, — свирепо рыкнула Морган. — Они нажрались и решили нас напоить. Бесчестные козлы! Еще и в постель уложить, наверное, удумали!

— Только если малышку Оф, — подмигнул Леви. — Тебя не буду.

Трой неясно поморщился и ткнул Леви под ребра.

— То есть я страшная?! — шокированно воскликнула Морган. — Да пошел ты! — так же быстро она разрыдалась и умчалась в недра квартиры.

— Цефей, ты придурок, — покачал головой Трой. Он вошел внутрь и снял пальто. Строго отнял бутыль со спиртным и молча ушел.

— Я же имел в виду другое! — цокнул Леви. — Оф, помоги мне лечь, а. Я упаду нахуй.

— Пошли, что с тобой делать..

Я уложила Цефея в ближайшую комнату и поспешила лечь спать. Закрыв дверь на ключ, я сняла платье вместе с нижним бельем и налила воды из графина. Ледяная, что по плечам ударило током.

Я уже настроилась вернуться в тот кошмар, что истязал меня полчаса назад, но подпрыгнула на месте. В моей постели кто-то лежал. Как одна черная тень.

Не знаю, на сколько меня парализовало. Но когда тени наскучило смотреть на мое искаженное ужасом лицо, она встала и прошла к открытому окну. Это не был один из группы — кто-то другой. Черная маска не позволила идентифицировать гостя. Когда пришло осознание, я вскрикнула и кинулась к двери. Удивительно, но я открыла ее без задержек, и бросилась по коридору. Ковыляла, как умирающий дикий зверь с пулевым ранением в ноге. Гипс глухо постукивал по мрамору.

Обернулась, ища обезличенного преследователя, что медленной поступью брел за мной. Я ускорилась.

И бежала до тех пор, пока ладони не уперлись в центральную дверь. Я ударила по ней кулаком и в суматохе кинула взгляд назад. Он шел. В руке блестнул нож.

Слишком опасной стала моя жизнь. Я уже дважды попадала под косу смерти в плаще. Дважды она резала мою убегающую спину вместо положенной головы. Декапитация мой удел.

Хлопок двери, в которую я так зверски стучала, и тяжелая ладонь Троя дернула меня в спасительные объятия. Он направил пистолет на тень.

— Ты что, не знаешь, куда попал? — спросил Трой хрипло.

— И куда же? — явно с ухмылкой спросила тень с мужским голосом.

— Идиот, — покачал головой Стрелок.

И выстрелил.

Глушитель убавил звук.

А после Трой молча вволок меня внутрь и подтолкнул к кровати.

— Со мной спать будешь.

— Нет, — возмутилась я, вскочив на пол. — Какого черта произошло? — я нагло толкнула парня в грудь.

— Как вы мне надоели, противные и визгливые девушки! — выдохнул он. А после закинул меня на плечо и насильно завалил в кровать. Прижал запястья над головой и продолжил: — Не бери пример с Морган. Тебе не идет повышать тон.

Я открыла рот, чтобы нагрубить, но осеклась. Лишь стукнула зубами.

От его тяжелого взгляда я засуетилась, принявшись дергать руками и ногами.

Колено. Его колено подперло меня между ног, я чисто ощутила ткань дорогих брюк на его ногах.

Слишком ясным было чувство.

Я лежала обнаженная под ним. Нечестная игра, ведь сам он был в белой рубашке и черных брюках. О, как бы я хотела, чтобы на его месте был Дамьян. Чтобы его платиновые волосы щекотали мне ключицы, а колено в белых брюках упиралось в лонное сочленение. Он бы не сделал так же, как Трой, столь бесстыдно и нагло. Он бы не взял меня, даже если бы я была пьяна.

— Извини, — Трой отстанился. Встал и вышел из комнаты.

Наверное, если я выбежала нагая за ним, это значило, что я готова? Отдаться, как отдалась бы Яну, чтобы не быть столь одинокой без него? Но я не хотела Троя, — лишь Дамьяна.

— Трой! Вернись!..

Они как две противоположности. Черный и белый. Холодный и эмоциональный. Любимый и нелюбимый.

Трой поцеловал меня в шею. Холодные пальцы скользнули меж бедер и задели залитый смазкой клитор. Я схватилась за его рубашку.

Трой пах порошком. И бычьей силой в сексе.

Я не знала его, не чувствовала и сотой доли влюбленности, мне не были приятны его касания или сладки поцелуи. Он был тенью в начале, ей и остался. Кем-то чужим и ледяным.

Я осознала это, когда его рубашка, мокрая от пота, полетела на пол. Когда он стянул кожаный ремень, и из-под трусов свет луны выхватил силуэт налитого кровью члена. Он дернулся вверх, когда Трой полностью избавился от одежды.

Смазанный поцелуй в распухшие губы и головка несильно уперлась в живот. Я чувствовала, как клитор пульсирует и свербит. Я горела и замерзала, дышала и задыхалась.

Он бы лишил меня целомудрия, — той тонкой плевы как дверь в болезненное наслаждение — если бы я не закрыла глаза и не увидела в темноте лицо Яна.

— Стой, не надо… — прошептала я.

— Все нормально?

— Да. — Я покачала головой. — Нет. Не знаю, но не ты должен быть сейчас здесь.

— Я понял. — Трой снова поднялся и принялся одеваться.

Я видела, как красиво его рельефное тело, будто литое из платины. Мышцы перекатывались от спокойных движений, играли со светом и тенью. Последняя пуговица застегнулась, и Трой ушел.

А после я расплакалась. Не знаю, почему. Наверное, мне было одиноко и тоскливо. Хотелось сбежать. Куда?

К Яну.

Я ведь была не права. Монстров нет, есть неправильное общество. Мой милый Дамьян, ты для меня солнце.

От скребущего чувства вины я зарыдала интенсивнее, так, что натянулись мышцы шеи. Мне было плохо среди этих чужаков, и пугало будущее, в котором я сгорю. Пугали их глаза, мучили минуты ожидания выстрела в спину. Мне не угрожали, но я была птицей в клетке. Такой тесной, что я циклично задыхалась и умирала, чтобы воскреснуть и умирать вновь.

Я не хотела этих перемен.

— Офелия, — донесся тихий голос Троя. — На полу под дверью неудобно.

— Ложись рядом, — просипела я.

Снова он разделся и снова рухнул рядом. Под тканью трусов тот же крепкий стояк. Трой лег на спину, закинув руки за голову.

— О ком плачешь? — спросил он не поворачиваясь.

— Мне плохо одной.

— Ты не одна.

— Одна. Среди незнакомых людей. — Я судорожно сглотнула, вспомнив одну деталь: — Убийц.

Трой молчал.

— Мой отец всю жизнь лупил меня, а недавно психанул и чуть не убил. Ян… Он бы не допустил этого. Он бы защитил меня. Я не была бы одна среди вас. Мне горько без него.

— Любишь его?

— Не знаю.

Трой повернул ко мне лицо. Спросил:

— Ему хранишь себя?

— Нет. — Я отвернулась. — Просто я тебя не знаю. Ты слишком… быстро полез в трусы. Я так не хочу.

— Прости меня. — Он вздохнул виновато. — Я идиот. Как себя держать в узде, если под твоим телом красивая голая девушка?

— Красивая? — смутилась я, натягивая робко одеяло по самый нос. Глазами улыбчиво уставилась на его профиль.

Как ребенок я заулыбалась под тканью.

Трой глянул на меня.

— Ну да. Ты чего прячешься? — он аккуратно стянул с лица одеяло. — Я что-то не то сказал?

— Нет, наоборот, мне очень приятно. — Я нелепо рассмеялась перед ним. Дамьян бы заревновал мой смех. — Спасибо, Трой. — Не знаю, зачем, но я обняла его. Щекой уперлась в его волосы. — Наверное, я уже бы валялась мертвая, если бы ты не открыл дверь.

Он промолчал. Лишь обнял грубыми ладонями, стараясь не задевать повязку на ребрах. Он дышал мне в ключицы, пока моя грудь покоилась на его груди. Мы дышали в унисон в тех складках шелка. Я уже привыкла быть голой рядом с ним. Хотя бы в темноте.

Жаль, что Яну не удалось поменяться с ним местами. Что от трусости я не позволила большего.

Не знаю, что щелкнуло во мне. Наверное, отец. Или тот прыжок. Как последняя попытка выжить. Нестрашно показать тело, когда видел зверя в лице родителя. Уже вообще ничего не страшно. Я будто избавилась от оков.

— «Ну да, после полета из окна все равно на многое. Нет комплексов, нет ничего, что напугало бы больше смерти. Суицид чтобы выжить. Смешно», — подумала я. — «Стала шлюхой. Как грязно».

— О чем задумалась? — спросил Трой.

— Что я девственная проститутка.