Четыреста килознаков

Костя на звонок ответил не сразу, и по голосу я поняла, что он не в духе. Это немного облегчило задачу: вдвойне неприятно вываливать плохие новости человеку, который тебе рад. Ни врать, ни подкатывать издали не стала, сказала все как есть: встретила другого мужчину.

— Ты выбрала самое удачное время, чтобы сообщить мне об этом, — с ледяным сарказмом ответил Костя. — Когда я лежу под капельницей.

— Извини, я не выбирала, — два предыдущих забега отожрали у меня последние запасы эмпатии. — Просто не хочу начинать новые отношения, не закончив прежние.

— Ты всегда была эгоисткой, Женя.

А ты — манипулятором, Костя. Но нет, не получится. И даже не могу сказать, что мне жаль.

— Поправляйся скорее. Всего тебе доброго.

Не дожидаясь ответа, я нажала на отбой и пошла домой. Мороз был небольшой, но и нос, и ноги, и задница успели замерзнуть. Поднимаясь на лифте, прислушивалась к ощущениям, довольно странным. Сейчас это было похоже на пруд с взбаламученным илом — осадок поднялся со дна густым облаком.

Ничего, муть уляжется — и все станет прозрачно. Главное — я это сделала. А теперь за работу.

— Что-то ты долго, — выглянула в прихожую Алена. — Нос вон красный.

— Да с бабкой одной зацепилась языком, — ответила я, вспомнив старушку с мопсом.

— С бабкой? Языком? Ты? Граждане, инопланетяне похитили мою мать и подсунули взамен чужого. Памагите!!!

Неопределенно хмыкнув, я сделала себе еще кофе и вернулась к ноуту. За работу — чтобы отвлечься. Но азарт из пальцев вымерз. Муть на душе мешала.

Уходила я, уходили от меня. Негодяй — и жертва. Что легче? Ничего. Оба, как говорится, хуже. Просто по-разному. Чувствовать себя обманутой, брошенной — или стервой, которая бросает сама. И ведь никому из них ничего не обещала, в любви не клялась. Но тот, кто разрывает отношения, всегда берет на себя неприглядную роль. Чтобы после этого оставаться спокойной и радостной — это надо быть совсем уж сукой без сердца.

Ну что ж… мы и это употребим в дело, у нас ничего не пропадает. Аркаша с Феликсом подождут. Жанка, просыпайся, будем с рыцарем разбираться. Он там уже истомился, бедняга, сидя на кровати рядом с Кло. Ну что, секс? Или соблюдем верность мужу?

Хоть монетку бросай.

Ну а что, почему нет? Орел — целомудренное соитие под покровом ночи, потому что книга 16+. Решка — значит, не повезло бедняге.

Решка…

Ну прости, парень, я не виновата. Придется тебе дрочить в уголке, другой рукой утирая слезы. За кадром, конечно, подальше от читательского глаза. Не огорчайся, ты все равно никакого удовольствия не получил бы. Во-первых, девственница, а во-вторых, выела бы тебе потом мозг пиздостраданиями, что она не такая и что это была ошибка.

А ты меня не грохнешь часом, всхлипнул рыцарь, полируя свой причиндал. Знаю я тебя, ты одного такого уже вынесла… героически. Чтобы под ногами не путался.

Ну да, было дело. Ликвидировала как-то один угол треугольника радикальным способом. Пожертвовал мужик собою, чтобы спасти любимую. А оставшиеся двое потом в честь него первенца назвали. Но читатели нам с Жанкой голову основательно погрызли: зачем такого хорошего парня убили.

Не волнуйся, я тебе в эпилоге найду нормальную бабу, не то что эта овца. Королеву трахать опасно для жизни. История много примеров знает. Короли — они такие, юмора не понимают. Измена его величеству равносильна измене государству. Обоих на плаху, чтобы другим неповадно было.

Впрочем, Клотильду я тоже заставила пострадать и поплакать в подушку, потому что ей хотелось и невинность соблюсти, и… ну да, это самое. Соблазн — он, сцуко, опасный. Сначала «хочунемогу», а потом «зачем я это сделала?» Пусть скажет спасибо нам с монеткой.

Короче, рассвет оба встретили без сна, с красными от слез глазами и натруженными руками. Правда последнее обстоятельство осталось за скобками. Вперед, на подвиги. Король в плену заждался.

Все эти страдалища уложились аккурат в две полуглавы. Один запас на выходные есть, осталось еще три. До субботы четыре дня, не считая сегодня, времени должно хватить.

Я бы, наверно, и про обед не вспомнила, если бы не Алена.

— Мам, — проскулила она, сунув щенячью мордочку в щель, — что-нибудь приготовить? Или закажем?

— А что, ничего нет? Чтобы не готовить? — наивно удивилась я.

— Только вареники с творогом. Сварить?

— Валяй.

Тазик вареников немного прибил душевную муть ко дну. К тому же прилетело от Ника в воцап: «Привет!»

Когда от одного лаконичного привета ты одновременно растекаешься улыбкой и… в другом месте, это уже диагноз. С неблагоприятным прогнозом. Или, наоборот, с благоприятным, это уж как посмотреть.

«Ква!»

«Как работа?»

«Ну точно не хер. Не стоит».

«Это радует. Позвони вечером. Целую».

«Взаимно. Позвоню».

А вот теперь Аркаша и Джо. И правда никакого порно не понадобилось, оказалось достаточно отмотать память немного назад и сублимировать возбуждение в текст.

Феликс затрахал свою кошкодевку так, что та потеряла сознание. Хорошо хоть не до смерти. Магический кинжал пополнил его лут, а сама киса — гарем. Вот так и укрощают строптивых — мощным сексом. Наш задрот все же извлек урок из своих ошибок. Сказка ведь! Ну а Эльвира отправилась бродить по лайнеру в поисках новой жертвы и нашла сразу троих — мужчину в возрасте и его сыновей-близнецов. Фу такими быть, но этой заразе в самый раз. И тем, кто подобное читает, тоже.

Все это злостное порево растянулось до ужина. Наверно, никогда я еще не писала его с таким воодушевлением. Готовить по-прежнему ломало, после недолгих прений заказали суши, а затем я с тяжелым вздохом открыла файл Нины.

Ну что с вами делать, ребята, а?

Писать про секс категорически не хотелось. В другие книги — пожалуйста, сколько угодно. В эту — нет. Как бы я ни выкручивала события, Ира и Кир все равно по сути были мною и Ником. Любая придуманная эротика для них получилась бы картонной, а нашу — настоящую! — теперь я не отдала бы им ни за что на свете.

Более того, волшебное волнение, которое только что превращалось под пальцами в бесстыжее огнище, сворачивалось в трубочку и гасло при одной мысли о книге Нины. Даже как-то неприятно становилось. И стало предельно ясно: не получилось. Пойми я это раньше — могла бы закруглить в бесплатный новогодний коротыш, а так… Либо замораживать, либо тащить через силу. И то и другое жирный минус в писательскую карму и удар по репутации.

Ну так что, пристрелить прямо сейчас? Или все-таки еще помучить?

Глава 26

Я открыла страницу редактирования книги на сайте.

«Изменить статус»…

Просто нажать кнопку. А потом написать блог для читателей и пост в группу. Так и так, извините, мои дорогие, но по независящим от автора причинам книга заморожена, ждите новую.

В конце концов, это просто текст. Даже не роман, а всего несколько глав. Авторы делают это постоянно. Ну ладно, я еще не делала, но все когда-то бывает впервые.

Я чувствовала себя… нет, даже не убийцей. Хуже. Героев в книгах убивать приходилось. Пусть нечасто, а положительного и вовсе всего один раз, но случалось. И все же это было другое. Совсем другое. Это была хоть и выдуманная, но вполне реальная жизнь, в которой люди рождаются и умирают. Сейчас я примеряла на себя роль темного божества, создавшего мир и в какой-то момент решившего, что он ему не нравится. Что-то пошло не так. Герои живут, радуются и печалятся, ждут встречи и не подозревают, что демиург уже вдохнул поглубже, собираясь ледяным выдохом погрузить их в сон, пробуждения от которого не будет.

Может, хватит уже сантиментов? Какой, нафиг, демиург? Какой мир? Это просто вербализованная игра фантазии. Буковки. Система знаков, служащая для передачи информации.

Но почему тогда эти чертовы буковки заставляют людей зарываться в них с головой, забыв о времени, смеяться и плакать так, словно все происходит с ними самими?