Жатва

– Твою мать…

Хуже всего было то, что я не мог вернуться на берег – все мои расчеты основывались на том, что вода скроет запахи, отсечет меня от погони и без помех вернет в окрестности Алдо. То есть, оставлять новый след в непосредственной близости от предыдущего было категорически нельзя. Приходилось терпеть.

Несколько раз погрузившись с головой, я добрался до мелководья и принялся энергично отталкиваться от дна, двигаясь в стиле баттерфляй, но стараясь не производить при этом никакого лишнего шума. Эти упражнения снова отодвинули от меня призрак надвигающегося переохлаждения и позволили немного увеличить скорость – теперь я двигался вниз по течению лишь чуть медленнее обычного пешехода. К сожалению, главная угроза здоровью при этом никуда не делась.

– Пл-ланир-ров-вщик, т-твою м-мат-ть…

Спустя какое-то время впереди показался мост и я осознал, что вернулся к перекрестку. Где-то рядом находился постоялый двор с убитыми солдатами и оставшейся в живых шавкой. Именно оттуда должна была начаться погоня. Оставался лишь один вопрос – когда именно она начнется.

Стараясь двигаться как можно тише, я проплыл под хлипким деревянным настилом, одолел еще метров двести, после чего услышал отголоски заливистого собачьего лая. Этот звук подстегнул меня пуще любого холода, заставив перебраться на стремнину и следующие четверть часа интенсивно грести в попытках убраться как можно дальше от опасного места. Затем неподалеку раздался топот копыт. Всадники пронеслись по направлению к уничтоженному блокпосту, вокруг снова повисла гнетущая тишина, а я ощутил, что нахожусь на пределе возможного – холодная вода продолжала свою разрушительную деятельность, высасывая из организма последние крохи тепла. Чтобы не загнуться от переохлаждения, требовалось вылезти на твердую землю и как-то согреться, но делать этого по-прежнему было нельзя.

– Д-дерьмо…

Следующие тридцать минут прошли в борьбе со стихией – я усиленно греб, тоскливо смотрел на желанный берег, пытался верно рассчитать оставшееся за спиной расстояние и проклинал мешавший двигаться рюкзак. В иных обстоятельствах чертов мешок давно отправился бы на дно, но речка была мелкой, держаться на поверхности не составляло особого труда и этот факт удерживал меня от поспешных решений.

Затем впереди показался маленький каменистый остров. Чувствуя, что другой такой возможности может и не предоставиться, я кое-как выбрался на него, стащил мокрую одежду и начал интенсивную разминку, чередуя приседания, подпрыгивания и бег на месте. Кровь неохотно расходилась по застывшим конечностям, тепло столь же неохотно возвращалось, но гулявший над рекой ветерок портил всю малину, лишая смысла большую часть моих усилий. Прямо сейчас мне бы очень пригодилась сухая одежда, но вовремя достать ее из рюкзака и примотать к голове я не удосужился, а в данную секунду мечтать об этом было уже поздно.

– З-замечат-тельный план… идеал-льный, твою м-мать…

Такие эмоции были вполне объяснимыми, но при более трезвом взгляде на ситуацию получалось, что я сумел-таки воплотить в жизнь все свои задумки – зачистка кордона прошла вполне успешно, погони рядом не наблюдалось, а единственной реальной проблемой оставался холод. То есть, операция прошла вполне успешно.

Хотя попытка утешить себя этой мыслью ожидаемо провалилась, остановка пошла мне на пользу – для начала я все же справился с подкравшейся гипотермией и окончательно разогрелся, а затем восполнил сожженные калории, съев почти весь запас размокшего от воды хлеба. Жить стало гораздо легче, однако рассвет неумолимо приближался и мне пришлось вернуться в холодную и чуждую стихию.

Второй заплыв прошел ничуть не лучше первого – теперь к холоду добавились вполне резонные опасения из-за оставшихся на камнях следов. Я не очень хорошо понимал возможности собачьего чутья, серьезно беспокоился по этому поводу и ощущал себя угодившим в яму зверем – теперь моя судьба напрямую зависела от того, сообразит ли кто-нибудь из врагов отправить собак в сторону города и как далеко те зайдут. Начавший светлеть восток добавил этим мыслям еще больше пессимизма – днем на открытой воде меня не заметил бы только слепой.

Еще минут через двадцать со стороны дороги опять донесся топот – на этот раз весьма громкий и продолжительный. Стуча зубами от холода и проклиная все вокруг, я затаился возле крохотного островка зелени, но этот отряд, как и прежний, умчался к постоялому двору, не обращая внимания ни на что вокруг.

– С-сук-ки…

В конце концов предел все же был достигнут – мои сухожилия начало сводить от холода, благословенная тьма незаметно превратилась в глубокий сумрак, а по дороге пронесся третий отряд солдат. На этот раз в довершение к топоту я расслышал еще и собачий лай – враги явно учли свои недавние ошибки и разыскали где-то ищеек. Вряд ли те были специально обучены ловить беглых диверсантов, но продолжать сплав по реке все равно становилось чересчур рискованно. Я высмотрел на восточном берегу крохотный ручеек, добрался до него и медленно пошел вверх по течению, стараясь наступать только на камни, ничего не сдвинуть и нигде не наследить. Мокрая одежда продолжала жадно пить вырабатываемое мышцами тепло, но в какой-то момент это перестало меня заботить – я механически переставлял ноги, следил за разгорающимся рассветом, пытался вовремя распознать звуки приближающейся погони, снова куда-то шел…

Когда солнце выглянуло из-за горизонта, я решил, что с меня хватит. Расстояние до реки теперь составляло как минимум два километра, выследить меня среди безлюдных сопок могли только в случае целенаправленного поиска именно в этом квадрате местности, но такой поиск сам по себе означал, что скрыться от имперского правосудия у меня не получилось. Значит, испытывать свое тело на прочность больше не требовалось.

Сделав такой вывод, я дошел до залитого солнечными лучами пригорка, разделся, кое-как выжал и разложил на траве свои вещи, а потом начал разминаться. Дело шло из рук вон плохо, мне очень хотелось послать все к черту и лечь спать, но несколько часов, проведенных на холодной земле, могли окончательно угробить мое здоровье. Приходилось бегать, прыгать, высматривать основу для будущего лежака и ждать хоть каких-то изменений. Ждать врагов, тепла, определенности…

Собственно говоря, ожидание было единственным, что у меня сейчас осталось.

Глава 14

Это утро оказалось чуть ли не самым длинным и тяжелым в моей жизни – я безостановочно слонялся вокруг медленно сохнущей одежды, прислушивался к долетавшим отовсюду звукам, боролся с усталостью и каждую секунду ждал появления врагов. Минуты складывались в часы, солнце уверенно поднималось по небосклону, воздух незаметно пропитывался живительным теплом, но легче от этого не становилось – ложиться спать было страшно, а без нормального отдыха я ощущал себя раздавленным слизнем, лишь каким-то чудом цепляющимся за свое жалкое существование. Мысли путались, веки слипались, в душе росло искреннее желание послать все к черту и отдаться на волю случая…

У меня получалось выдерживать эту пытку примерно до обеда, но во второй половине дня предел все же был достигнут – окончательно согревшись, я кое-как смастерил из травы жиденькое ложе, устроился на нем, сунул под голову рюкзак и мгновенно отрубился. К счастью, эта вольность никак не сказалась на моей судьбе – враги все еще бродили где-то очень далеко, хищные звери занимались своими делами, а природа как будто сжалилась надо мной, продолжая радовать потоками льющегося с неба тепла. В итоге я проспал до самого вечера, очнувшись лишь после того, как в воздухе снова начала растекаться бодрящая прохлада, а над землей сгустились сумерки.

Хотелось есть и пить, спина затекла из-за не самой удобной позы, нос оказался полностью заложен, но все это выглядело сущими пустяками на фоне тех проблем, которых удалось избежать. Я остался жив, воспаление легких и другие серьезные болячки обошли меня стороной, погоня в очередной раз сбилась со следа, а вожделенная награда была заработана и ждала своего часа.