Страница 22 из 128
Утром меня разбудил будильник с мобилы, я позавтракал консервированными кабачками и гусиным паштетом, а запил всё это жестяной баночкой колы. Надо было брать побольше мяса и вообще задумываться о том, чтобы обеспечить личную продовольственную безопасность. На Васильевском ещё полно нетронутых запасов мёртвых людей, но так будет не всегда.
Ресторан отеля «Парк Инн» — вот соблазнительная тема. Правда, придётся брать кого-то в долю, потому что в разумные сроки я ничего оттуда вытащить не успею. Бабуля? Пока не вижу других кандидатов.
Перестав безучастно сидеть и курить, покидаю служебные помещения и возвращаюсь к раздолбанному полотну.
Мне пришлось делать пробой шириной около полуметра, потому что иначе на нужную глубину пробиться не получалось. Сейчас надо пробить сантиметров двадцать и можно закладывать первый снаряд.
Изначально я хотел бахнуть разом, чтобы создать крупную воронку и уже от неё плясать дальше, но тут глубокий бетон, поэтому одним снарядом придётся пожертвовать.
Так как мне нужен направленный взрыв вглубь, я решил накрыть пробой чем-нибудь охренительно тяжёлым.
Что-нибудь охренительно тяжёлое на дороге не валялось, поэтому я потратил два часа, чтобы отделить фрагменты железобетонной облицовки стен тоннеля. Они тоже крепились болтами, поэтому вопрос решался ключом и физической дурью. Обе эти вещи у меня были.
Три железобетонных фрагмента были поставлены друг на друга в непосредственной близости к месту пробоя, я попробовал их протолкнуть на метр — тяжело, но получается. Да, я убил время сейчас, но сэкономил его в будущем.
Закладываю снаряд 3ОФ19 в пробой, аккуратно отступаю и стравливаю леску, прикреплённую к гранатному взрывателю, воткнутому в тротил.
Задвигаю бетонные плиты, надёжно перекрывая пробой, после чего отступаю на станцию, всё так же стравливая леску, чтобы достичь безопасного места. Леска у меня на пятьдесят метров, выдерживает вес пятьдесят два с половиной килограмма, поэтому просто так лопнуть она не может.
Достигаю второго тоннеля, по которому метро ездило в противоположное направление, залегаю за рельсами, после чего с силой дёргаю леску.
Раз. Два. Три. Четы...
Херакнуло так, что я вжался в бетон и прикрыл голову руками. Кажется, я чуть не взорвал себе барабанные перепонки — настолько это было оглушительно.
Секунд тридцать лежу и не шевелюсь, оседает пыль, воняет баллиститом (1) и вроде всё спокойно.
Поднимаюсь на ноги и иду к месту подрыва.
Дым постепенно развеивается, пыль медленно оседает, но даже сквозь такую завесу я вижу, что одну из бетонных плит кинуло на платформу, а две раскололись пополам и улетели на пару метров. 122 миллиметра — это мощь. Пять килограмм тротила же, мать его...
Посветив фонариком в воронку, я увидел, что достиг своей цели и пробил бетонную плиту. Теперь расширить, углубиться, а затем снова подрывать и копать, чтобы добраться, наконец-то, до царства мёртвых...
— Ух, наконец-то... — прошептал я и вылез из ямы.
В бетоне теперь есть колодец, через который можно относительно удобно спускаться в грунт, чтобы копать и изымать почву.
Так много работал лопатой я только в армии и это несмотря на то, что у меня сверхчеловеческие силы...
Сейчас я вновь тяну леску, чтобы подорвать три снаряда одновременно и неслабо так углубиться в грунт и сэкономить себе кучу времени.
— И... — прижался я к земле. — Поехали!
Дёргаю за леску, снова тягучая тишина, а затем мощнейший бабах. Тряхнуло так, что вибрация заставила рельсы немного поплясать. В ушах у меня беруши, поэтому барабанные перепонки не пострадали, но зато пыли теперь было гораздо больше.
Встаю на ноги и иду к импровизированному люку. Оттуда валит дым, будто что-то горит, но это скоро пройдёт.
Закуриваю и сажусь на платформу.
Я чувствую, что очень и очень близок к царству мёртвых. Очень иронично, сука, что оригинальному Тесею особо париться со входом в иной мир не пришлось: в мифах Древней Греции не пишется, что ему пришлось неслабо так покопать, он просто спускается и всё. Наверное, опустили эту подробность, сволочи...
Заканчиваю перекур и спускаю в люк раздвижную лестницу.
Внизу был глубокий мрак, поэтому я светил себе LED-фонариком и ступал медленно.
— Эй, какого хрена?! — раздалось откуда-то сверху.
Поднимаю фонарь и вижу начавшую морщиться рыжебородую физиономию.
— Ты кто таков? — спрашиваю я его.
— Ты что творишь?! — спросил этот мужик вместо ответа.
— У меня свои дела — у тебя свои, — ответил я. — Как ты здесь оказался?
— Работал я тут! — ответил мужик. — Ты чего здесь делаешь?
— Не лезь в мои дела, а мне не придётся лезть в твои, — выговорил я ему.
— Там нет нихрена, кроме грунтовых вод! — поведал мне мужик. — Ты какого в маске? А-а-а...
Судя по испугу на лице, кажется, узнал. Я ведь, на минуточку, постапокалиптическая знаменитость. Звезда подохшего Ютуба.
— Какое тебе дело до меня? — поинтересовался я.
— Да, в общем, никакого, — ответил мужик. — Ты продолжай, это... ну, что там делал... А я пойду, наверное...
Теперь мне захотелось с ним побеседовать.
Начинаю подъём, рыжебородый исчезает из пролома, но он не уйдёт, это даже не обсуждается.
За секунды взлетаю по лестнице, оказываюсь на станции и вижу спину этого типа, одетого в синюю спецовку.
— Стоять! — приказал я ему. — Если жизнь дорога, то стой!
Мужик замер столбом, а затем медленно развернулся.
— Мне не нужно неприятностей, — произнёс он максимально миролюбиво. — Я просто шёл мимо, мне не надо неприятностей. Обидел чем — прости, я не хотел.
— Ты ничем меня не обидел, но поговорить с тобою мне надобно, — сказал я ему. — Просто не убегай — потолкуем.
Подхожу к переминающемуся на ногах мужику и вытаскиваю пачку сигарет.
— Куришь? — спрашиваю я его.
— Курю, — кивает тот.
Закуриваем. Видно по мужику, что не курил давно, затягивается часто и с видимым наслаждением. Похоже, что он не имеет доступа к богатствам, спокойно лежащим почти в каждом ларьке на поверхности.
— Как зовут? — задаю я вопрос.
— Михаилом Петровым, — отвечает тот. — А ты, похоже, Дмитрий Верещагин?
Физиономия у него европеоидная, рыжеволосый, под цвет бороды, лицо в оспинах, оставшихся непонятно от чего, ростом существенно ниже меня, где-то ближе к метру шестидесяти пяти. Возраст, если примерно, что-то около сорока. Спецовка замазана маслом и покрыта пылью, а на ногах его ботинки, плотно обмотанные тряпками.
— Что ты забыл в метро? — поинтересовался я, стряхнув пепел себе под ноги.