Страница 23 из 128
— Живу я тут, — ответил Михаил.
— Что забыл именно здесь? — уточнил я вопрос.
— Еда кончается, вот ищу, чего поесть, — пожал плечами житель метро.
— Без оружия и готовности биться за жизнь? — нахмурил я брови.
— Раньше был автомат... — ответил Михаил. — Нашёл его на Звенигородской, где жил последнюю неделю. Патроны кончились вот...
— Зачем сунулся ко мне? — спросил я.
— Шарахнуло что-то, — ответил Михаил. — Вот я и пошёл посмотреть.
Наивность. Звенящая наивность. Не похоже, что он лжёт, поэтому могу списать такое только на неприспособленность к жизни на поверхности.
— Мертвецов на встреченных станциях много? — спросил я.
— Не так уж и много, — покачал головой Петров. — Большую часть можно просто обойти, они же на слух опираются большей частью. Если не шуметь, то пройдёшь незамеченным.
Так вот для чего ему тряпки на ботинках...
— Что слышал обо мне? — продолжил я опрос.
— Да всякое, — ответил Михаил. — Когда Ютуб работал, видел видео о мужике в костюме Наполеона. Последнее, что видел — это то видео, где... Можно я пойду?
— Идти-то ты можешь, но тогда упустишь возможность попасть в безопасное место, — сообщил я ему. — Знаю общину, вроде бы, адекватных людей. У них есть еда, вода, безопасность.
— Не, я как-нибудь сам по себе, — махнул рукой Михаил. — От людей одни проблемы.
— Тогда выбирай: либо возвращайся обратно, либо иди дальше, — потребовал я. — Эта станция будет закрыта, потому что у меня тут есть дела.
— Э-м... — бедолага завис, после чего зачесал затылок. — Ладно, тогда я назад, наверное...
— Давай, удачи, — пожелал я ему и пошёл запирать гермозатвор в северо-западном направлении.
Пока крутил вентиль, имеющий аналогичное устройство, что и на предыдущем гермозатворе, поглядывал за тем, как Михаил Петров уходит восвояси. Несправедливо, наверное, ограничивать его жизненное пространство, но ему просто не повезло, потому что уйти или отступить я не могу. Вообще, не ожидал, что здесь будет хоть кто-то живой...
Спустя десяток минут, станция была перекрыта наглухо. Не удивлюсь, конечно, что обязательно есть какие-нибудь маленькие гермозатворы, через которые можно втихаря проникнуть в сеть метро, но подробного чертежа у меня нет, а говна я жду от основных тоннелей.
Закончив с безопасностью входа в царство мёртвых, я вернулся в яму и начал копать.
Лопатой закидывал грунт в короб, короб опорожнял неподалёку, а затем всё повторялось.
— О, великие боги! — вскричал я, когда напоролся лопатой на пустоту.
Вслед за провалом лопаты грунт подо мной резко стал мягким, я вцепился руками в трос, заведомо натянутый специально под такой случай, после чего расширенными глазами наблюдал, как земля падает на... серый камень.
— Славься Зевс и боги-олимпийцы! Ха-ха-ха! — обрадовался я.
Это не Океан, поэтому очень хорошо, что я всё-таки решился на релокацию в метро...
— Ха-ха, релокация... — прошептал я.
Припоминаю, что мне предлагали релокацию в Москву, когда карьера пошла в гору и пошли частые предложения сняться в сериалах или фильмах. Менеджер говорил, что надо в Москву, там с нашим делом побогаче, тусовки с нужными людьми, которых там гораздо больше, чем в Питере и всё такое...
Релокация — это переезд, но всякие айтишники и прочие продвинутые посчитали, что «переезд» — это недостаточно трендово, слишком не хайпово и звучит не так. Ладно, применительно к бизнесу вопросов нет, хотя «переезд предприятия» тоже, на мой взгляд, нормально звучит, но вот релокация — это какая-то хрень. Фиг с ним, не нравится «переезд» — как тебе «переселение»? Суть та же, переселился из Питера в Москву — где искажение смысла или недостаточность формулировки?
Пока раздумываю над этим важным во время висения на верёвке вопросом, поглядываю вниз. Там было достаточно светло, как и в прошлый раз, над Океаном, но это сверхъестественный свет, исходящий от серых небес. В царстве Аида всегда день, только паршивый, хмурый и с дурными предчувствиями.
Вишу, думаю, а тут прямо к куче земли подбегает некое животное. Вроде отдалённо похоже на антилопу, но точно не она. Животное нюхает почву, после чего поднимает голову и смотрит на меня.
Глаза с горизонтальными зрачками, а это значит, что животное травоядно. Впрочем, хрен бы с ним, с животным.
Что же мне делать?
Спрыгну — могут возникнуть проблемы с возвращением обратно, но и висеть как вишенка тут тоже особого смысла нет.
Забираюсь обратно и оказываюсь в метро.
Тут, вообще-то, полно различных лестниц, а ещё у меня есть настоящие рельсы, которые можно спустить и поставить как неразрушимый или почти неразрушимый мост между двумя мирами. Верёвочку могут обрезать или выдернуть, а вот скреплённую стыковыми болтами рельсу, дополнительно прикрученную к чему-то сверху, просто так не выдрать. Я сторонник надёжных решений, чтобы всегда были пути отхода, чтобы не надо было полагаться, что какая-то тупость точно не произойдёт. Лучше потрачу время сейчас, чем потом буду кучу времени рвать от безысходности волосы на заднице.
Три утомительных часа я скреплял и тягал рельсы, а затем опускал их в провал.
Высота до земли, по моим скромным подсчётам, составляла пятнадцать метров. Убиться насмерть можно, это факт, но если правильно приземляться, то можно обойтись минимумом последствий. Я-то вообще могу смело падать и рассчитывать, максимум, на ушибы.
Рельсы упёрлись в серые камни, я прикрутил их сверху к полотну, чтобы не спёрли возможные ценители из царства Аида, после чего начал спуск. Наконец-то, сука...
По одной из рельс спускаюсь на камни и поднимаю голову, чтобы посмотреть, как выглядит проход на поверхность.
— Хм... — почесал я подбородок, увидев крутую скалу, в отвесе которой было видно провал, ведущий к питерскому метро.
Значит, проходы между поверхностью и царством мёртвых — это не какие-то примитивные фэнтезийные порталы, а органично встраивающиеся в реальность пути.
Нет, не зря протянул рельсы, потому что по такой крутой скале будет очень тяжело подняться. Не невозможно, но сложно.
Антилопоподобное животное смылось, оставив на камнях редкие следы от копыт. Неважно, пока что, куда, но важно, что тут есть некая экосистема, раз травоядные носятся по местности. Если носятся, значит есть кто-то, кто на них охотится. Люди? Цербер? Да кто угодно.
Оглядываюсь по сторонам, смотрю на небеса.
В роли небес тут плотные серые облака, пропускающие тот самый неоготичный свет, облекающий окружение в атмосферу мрака и уныния. Смерть не должна быть лучистой и приятной, поэтому атмосфера выдержана правильно.