Страница 101 из 109
– Моя жена беременна, – сказал посреди песни Давид и вновь отпил из своего бокала. – Уже третий месяц.
– Дзма! – в неподдельном удивлении ахнул его брат. – Поздравляю тебя!
– Меня-то ты зачем поздравляешь? – просто и легко рассмеялся муж Полины. – Это не ко мне, а к графу Шереметьеву!
Улыбка тотчас сошла с лица Шалико, а в горле запершило. Что ответить на такое?.. Как откликнуться?
– Какая прекрасная пара, не правда ли? – Капитан развернулся спиной к музыкантам – и лицом к фуршетному столу – и вознёс глаза к небу. – Он по уши влюблён в театр и своих крепостных актёров, а она самая практичная женщина Петербурга. Совет им да любовь, дзма!..
Давид одним глотком осушил бокал. Его брат смотрел прямо перед собой и, задыхаясь от чувств, моргал.
– Какая ирония, не правда ли?.. Когда-то меня попросили сделать детей чужой жене, а сейчас кто-то сделал их… моей.
– Дзма!
Левон как раз закончил петь, и нервы Шалико окончательно сдали. Нет-нет, так быть не должно! Его дзма этого не заслужил! Даже тот сговор с Пето Гочаевичем не мог быть настолько роковым… Да, Давид совершил ошибку, но как долго он будет неё расплачиваться?! Разве он уже не искупил свои грехи?.. Шалико сделал последнюю отчаянную попытку обнять брата, но тот, весьма ожидаемо, не принял его жалости.
– Прости меня, малой! – прохрипел он пьяно. – Наговорил тебе тут всякого в день свадьбы… Не хочу портить твой праздник. Я схожу на улицу – проветрюсь!..
В то, что свежий весенний воздух унесёт боль старшего Циклаури, младший не верил совсем, и пока дзма шёл по коридору, светя своей широкой спиной, Шалико не находил себе места. В толпе он отыскал первую и самую большую любовь своего брата, и его глаза озарила мысль, единственно в которой он ещё видел спасение.
– Ваше благородие! – Муж сестры подбежал к Саломее и, кивнув на дверь, добавил: – Я очень вас прошу: поговорите с ним…
Саломея, застигнутая врасплох, не сразу поняла, куда именно клонил Шалико. Счастливая и разгорячённая после песни, которую возлюбленный посвятил ей, она с трудом снизошла до проблем бывшего любовника. Не лишенная сострадания, она всё же пообещала его брату, что сделает всё, что в её силах, и, в последний раз кивнув, медленно прошлась к двери.
Давид стоял в длинном узком коридоре у входа и, заметив её, не очень-то обрадовался. Он выглядел таким несчастным, что Саломее даже стало не по себе. Ну не мог же он до сих пор страдать по ней?.. Если бы она знала, что…
– Чего же вы, Саломея Георгиевна? – начал он поразительно весело. – Возвращайтесь в залу, к своему жениху…
– Вы плохо выглядите, князь, – заметила она обеспокоенно. Он издевательски фыркнул. – Я бы хотела знать, что случилось.
– Зачем вам это? – не остался в долгу князь и пожал плечами. – Вам же всегда… было на меня наплевать. И сейчас наплюйте!..
Она изменилась в лице и не сразу нашлась с ответом. Её замешательство всерьез потешило его и, как ни странно, облегчило его боль. Застыдилась?.. Задумалась об его чувствах? Сколько времени он был для неё пустым местом?! И что же изменилось теперь?..
– Если вы думаете, что дело в вас, – невозмутимо продолжал Давид, – то можете быть спокойны. Я давно отпустил свои чувства к вам. Ах, ваше благородие! Вы до сих пор о себе поразительно высокого мнения.
Саломея раскрыла рот от изумления. Как вежливо и почтительно он всегда обращался с ней до этого! Какая муха его укусила?! А ведь она всего лишь хотела быть вежливой!..
– Князь Циклаури, ваше благородие… всё ли у вас хорошо?
За её спиной послышался обеспокоенный голос Левона. Он неторопливо приблизился и, коснувшись плеча Саломеи, встал сзади. Она накрыла его руку своей и натянуто улыбнулась. Наблюдая за ними, Давид в очередной раз надрывисто усмехнулся.
– Будьте счастливы! – хохотнул он напоследок, прежде чем уйти. – Все вы. Ведь вы заслужили. А я вот… нет!
Он не сказал больше ни слова и, развернувшись на солдатских каблучках, гордо зашагал прочь. Левон нахмурил брови и недоумённо посмотрел на будущую жену. Её щёки залил румянец, а на душе стало как-то гадливо. Мимо с отчаянным криком: «Дзма!» промчался Шалико и, обойдя их стороной, выбежал на улицу за братом.
На горизонте алел закат, и Давид рассматривал розовые отблески, стоя к двери спиной. Он ничего не накинул на плечи, но непогожий ветер был ему не по чём – тот уже давно смел в его душе всё до основания. Когда Шалико показался на последней ступеньке лестницы, капитан обернулся к дзме, и несколько секунд они провели в молчании. Оба одновременно сорвались с места и… обнялись. Старший из них позволил себе слёзы.
18
Празднование продолжалось. Нино появилась в зале через пятнадцать минут после того, как её жених вернулся туда вместе со своим братом. Музыканты стихли, и все взоры обратились в её сторону. Невеста принялась за исполнение своего знаменитого танца, и на долгих пять минут её родные, друзья и знакомые позабыли о своих тревогах. Спустя ещё десять минут залу заполнили ачарули, рачули и осетинский «княжеский танец» – Хонга кафт. Самые прыткие из молодёжи наконец получили возможность показать и проявить себя в них.
– Раз сегодня уже играл осетинский танец, – обратился к тестю Левон и скромно улыбнулся, – то вы, я надеюсь, не будете против ещё одного армянского?..
Константин и Георгий удивлённо переглянулись, не ожидая, что Левон Ашотович припрятал ещё козыри в рукаве, помимо прекрасного исполнения «Нарэ». Они от души похвалили его, поразившись, как много талантов вобрал в себя один человек, и брат Левона Ваграм, который также принимал участие в подготовке танца, горячо с ними согласился.
– Это была его идея исполнить танец для вас, – поделился со стариками второй господин Арамянц. – Мы позвали нескольких наших братьев, чтобы выглядеть убедительнее. Вы не будете против?
– Что вы, сударь! – отозвался добросердечный князь Циклаури. – Мы всегда рады гостям!..
– И какой же танец вы подготовили? – с интересом спросил князь Джавашвили. – В нашем полку служили несколько прапорщиков и даже один ротмистр из Елизавето-Польской и Эриванской губерний. Кое-что в ваших танцах мы всё-таки смыслим!
– Ярхушта, – в один голос отозвались братья. – Танец «сильных духом».
Это звучало многообещающе, и грузинские князья одобрительно поджали губы. Братья в традиционных национальных костюмах – более пёстрых, чем грузинские – смотрелись впечатляюще, а в окружении своих соотечественников и вовсе завораживали. «Ярхушта» – традиционный армянский танец с кинжалами, наполненный хлопками, военным кличем и быстрыми движениями. Народные предания гласили, будто предки исполняли его перед боем и демонстрировали тем самым свою мощь врагам. И Ваграм, и Левон, несмотря на пот, струившийся с них в три ручья, получали большое удовольствие от исполнения, и это очень бросалось в глаза. Сила, исходившая от каждого их движения, сшибала с ног, и у Софико, наблюдавшей за ними вместе с родными, закружилась голова. Мишель, сопровождавший её, спрятал улыбку в усах.
Танцующие в последний раз отбили друг другу хлопки ладонями и, кинув боевой клич, швырнули шапки в воздух. Дудук залился в кульминационном аккорде и замолк, и на головы исполнителей обрушились аплодисменты.
– Bosko piękne!80 – Мишель искренне похвалил исполнителей. – А вам понравился танец, Софико Константиновна?
Её родители и средний брат от души пожимали руки Левону Ашотовичу и его брату, и княжна Циклаури заворожённо смотрела на них.
– Очень, – от всего сердца призналась Софико и стала обдуваться веером. – Кажется, даже воздух в зале нагрелся!
Граф Каминский обворожительно рассмеялся и, громко выдохнув, подал ей руку.
– Вы и правда покраснели. Возможно, вам душно? Давайте выйдем на балкон.
Она не отклонила его предложения, и, улыбаясь, сжала его ладонь. По пути юноша снова отпустил какую-то шутку, которая очень её повеселила, и девичий смех раздался эхом по всей зале.
80
Bosko piękne (польск.) – Божественно красиво