Страница 87 из 104
Юная невеста со снисходительностью отнеслась к причитаниям отца, который невзлюбил виноделов Ломинадзе с апрельских мачанклоба и нишноба52. Тогда он нашёл будущих сватов чересчур грубыми и неотёсанными, несмотря на дворянское происхождение. Умилилась она и чрезмерной торопливостью Пето и его родни, из-за которой они, судя по всему, не стали передвигать венчание даже на один день. Столько времени соблюдать приличия и всего лишь раз не отказать себе в желании послать их ко всем чертям? Кто их за это осудит?!
Первый месяц после свадьбы молодожёны собирались провести в ахалкалакском особняке Мгелико Зурабовича, после чего отправились бы в Тифлис, в его большой отчий дом. Саломея хихикала про себя, представляя, как в том самом ахалкалакском особняке поместятся почти две тысячи гостей. Даже им в Сакартвело придётся попотеть, чтобы дать достойный приём!
– Хорошо хоть, не все две тысячи придут сюда за тобой! – качала головой старшая мамида, доставая из шкафа роскошное белое платье. – А вот дома у жениха будет негде присесть!
Ломинадзе решили эту проблему довольно просто: поставили праздничные столы, ломившиеся от яств и вина, прямо во дворе дома, под натянутыми шатрами. Узнав об этом, князья Джавашвили, слишком занятые своей жемчужиной (могла бы сделать такую выгодную партию, а выбрала кого попало!), прикусили языки. Даже позлорадствовать нормально не дали!..
– Вайме деда! Какая же ты у нас красавица! – воскликнула вторая тётка и забегала по комнате с последними приготовлениями. Спальня утопала в цветах, а воздух наполнился их сладким ароматом и терпким запахом женских духов. В зеркальном отражении Саломея видела себя и улыбалась. Как же долго она ждала этого дня! Сегодня она будет блистать и завораживать, опьянять и околдовывать – ведь всё это так ей подходит! Не зря же говорили: в самом Тифлисе не найдёшь такой красы!
Нино Шакроевна так и не добавила: «И как жаль отдавать тебя этим людям!», но племянница всё равно прочитала это выражение на её лице, чему, впрочем, совсем не огорчилась. Какая разница, как ладили между собой её и Пето родственники, если они сами не мыслили жизни друг без друга? Счастливее невесты не сыскать на всём Кавказе!..
– И тамаду сами выбрали, и церковь! – не унималась Екатерина Шакроевна, уже нажаловавшаяся об этом брату. – Хорошо хоть, свидетеля с нашей стороны оставили!..
Свидетельницей невесты единогласно назначили её двоюродную сестру по дяде из Тифлиса, а Ломинадзе остановились на Зурабе – старшем кузене Пето и сыне Мгелико Зурабовича. Саломее этот грубоватый тип, по правде сказать, не очень нравился, и она с неудовольствием думала о том дне, когда тот станет крёстным отцом её будущего ребёнка. Вах!.. Не всё же коту масленица!
– Дзма хотел назначить тамадой старика Циклаури, но Мгелико Зурабович не поддержал эту затею, – напомнила младшая мамида, путаясь в безграничных застёжках на корсете невесты. – Не двигайся, дмисшвили53, родная! Я так не рассчитаю его тугость, и ты задохнёшься прямо в церкви!
– Только от любви к своему кмари, – сказала Саломея и пристыженно замолкла, а старшая мамида сокрушённо причмокнула, собрав руки на талии.
– А все Циклаури, между прочим, – произнесла она с лёгким укором, смысл которого не скрылся ни от кого, – сейчас внизу и верно ждут твоего выхода. Ах, старшенький Константина Сосоевича так по тебе страдает, Саломе! Места себе не находит. Что же ты никак не хотела его заметить?..
– Мамида! – строго отозвалась дзмишвили, высоко вскинув подбородок. – Давид Константинович… сердечный друг детства. И он завидный жених! Уверяю вас: он не пропадёт.
– Да, а вот насчёт тебя не уверена, – фыркнула незамужняя тётка, когда замужняя посмеялась в кулачок. – Что ты только нашла в этом Пето?!..
Красавица запыхтела от возмущения. Вдруг Екатерина Шакроевна ахнула, припав к окну, будто увидела там что-то ужасающее. Они с Нино-старшей переглянулись в недоумении и тоже сорвались с мест. Как оказалось, младшая Нино играла во дворе в пятнашки вместе с Шалико Циклаури и в какой-то момент так увлеклась этой игрой, что с хохотом повалилась на траву в своём новеньком платье.
– Нино!.. – крикнула старшая мамида, распахивая окошки на втором этаже. – А ну сейчас же встань, негодница! Сколько времени я потратила на подборку твоего платья?!.. Знаешь, что я тебе сделаю, если ты его испачкала?
Не договорив, Екатерина Шакроевна помчалась вниз, чтобы отчитать племянницу по-настоящему, а Шалико, расслышав грозные предостережения, замотал кудрявой макушкой. Позже, когда Нино поднялась на ноги, он взял её за руку и увёл поскорее в дом, пока справедливая кара ещё не успела их настигнуть.
– Что такое? – округлила небесные глаза Тина, столкнувшись в дверях с разъярённой тёткой. – Кто опять разозлил мамиду?
Саломея рассмеялась, с нежностью подумав о домашних. Стоит признать, что и Вано, и Нино злили тётку с переменным успехом!.. Интересно, а весёлый братец ещё нигде не успел нашкодить, или он терпеливо ждал для этого сегодняшнего вечера?
Весь переполох в доме стих, как только дудук, саламури и чонгуруи, раздававшиеся со двора всё громче, известили о прибытии жениха и его родни. Пока тётки в обе руки поправляли её длинный шлейф, счастливая невеста с горечью думала об утреннем эпизоде. Неужели это последний раз, когда она принимала в них участие? Неужели с замужеством ей больше никогда не разделить с ними счастливых моментов?
– Добро пожаловать, милый сидзе! – льстиво улыбнулась Екатерина Шакроевна, встречая всех Ломинадзе в дверях. Музыка вмиг стихла. За её спиной поместились братья Георгий и Бадри, с трудом сдерживавшие слёзы, младшая сестра, всё время поглаживавшая свой живот, и кое-кто из родни покойной княгини – её сёстры, брат и престарелый отец. Молодёжь собралась чуть поодаль. – Изволь испробовать нашего мёду. Пусть ваша семейная жизнь будет такой же сладкой!..
Пето с готовностью вышел вперёд и слизал с ложки мёд. Зураб и Барам загалдели в знак поддержки и не успокаивались до тех пор, пока Георгий Шакроевич, пожав сватам руки, не пригласил их к фуршетным столикам, полным вина и сладостей. Перед тем, как притронуться к кушаньям, родственники и друзья жениха поднялись в комнату невесты и вывели её на первый этаж к гостям. Саламури не замолкал ни на минуту.
Саломея с трудом помнила, как передвигала ноги, спускаясь по лестнице вместе со своим женихом. Голова гудела от громкой музыки, переживаний, сладостных предчувствий о будущем и горестных сожалений о безвозвратно потерянном прошлом. Она снова и снова прокручивала в своей голове предстоящие события: бокал вина на брудершафт с женихом у фуршетных столиков, венчание в церкви и пронзительный голос священника, поднимавший из глубин души всё самое тайное и неизведанное, затем вновь Сакартвело и сольный танец невесты. И лишь в конце… торжественное шествие в их будущий дом.
– Вот это да, даико! – подмигнул ей Вано, когда оставленную у входа в ахалкалакский особняк тарелку разбил не Пето, а сама Саломея. Традиции гласили, что в таком случае главой в доме будет жена, хотя мужчины, как правило, раскалывали её первые. – Я никогда не сомневался в твоей властной натуре!
Сестра тепло рассмеялась и обняла брата, пожурив его за то, что за праздничный ужин в Сакартвело он успел оттанцевать с десятком девиц.
– Ты знаешь, что стороне невесты не подобает так много танцевать и радоваться? Ещё подумают, что родной дзма спал и видел, как от меня избавиться!..
– Ну, может, они будут не так уж и не правы. Ауч!..
Она от души отвесила Вано подзатыльник, а он в отместку кивнул ей на кучковавшихся в углу Циклаури и зацокал языком, потирая ушибленное место.
52
Мачанклоба и нишноба (груз.) – сватовство и обручение
53
Дмисшвили (груз.) – племянница