Страница 55 из 68
Глава 22. Решение
Руслана я нашла в просторной комнате с высокими потолками, в которую вошла, пройдя по небольшому коридору. Пока шла, подумала — а вот если Горынычу понадобится сюда войти, как он втиснет свое громадное тело в такое махонькое отверстие и протащит его по узкому коридору? На ум не пришло ничего, кроме того, что Горыныч каким-то образом умеет уменьшать свое тело, иначе он вряд ли позволил бы кому-то находиться в его пещере. Он ведь должен все контролировать. Ну не может такое существо пускать на самотек то, что творится в его доме.
— Можно? — спросила я, постучав по деревянной двери комнаты, которая сейчас вообще-то открыта.
Руслан сидит внутри на широкой и покрытой цветными одеялами кровати. Сама комната хорошо обставлена довольно функциональными шкафами, по стенам полки, а в одной из них выдолблено арочное окно, куда проникает дневной свет. Впрочем его и так достаточно от пылающих свечей в подсвечниках по углам. Под окном стол с писчими принадлежностями, слева дверка, наверное уборная и ванная. В общем, отличное жилое помещение в стиле лофт.
Руслан отвернулся в окно и буркнул:
— Даже если скажу, нет, ты все равно войдешь.
— Да нет, — отозвалась я. — С чего бы? Я уважаю частную жизнь и чужое личное пространство.
Голова Руслана повернулась в мою сторону и во взгляде мелькнуло недоверие, но он все же произнес:
— Ну, допустим. Входи.
— Спасибо, — поблагодарила я и сделала шаг в его комнату, остановившись чуть за порогом.
— Зачем пришла? — спросил Руслан.
Я пожала плечами.
— Ну, просто узнать, как ты. А то выскочил из-за стола и убежал.
Руслан фыркнул и бросил с такой едкостью, что вокруг него должен был зашипеть воздух:
— Ненавижу, когда он ведет себя так.
— Как?
— Будто он мне отец. Эти его нравоучения. Он думает, что все обо мне знает, если забрал из коморки! Думает, что имеет право говорить мне, что делать и как жить! А где они все были, пока я рос, как собака? Когда мачеха морила меня голодом, а пьяный отчим избивал по вечерам? А теперь он возомнил себя моим папочкой и пытается участвовать в моей жизни!
Из эмоционального выплеска Руслана я узнала много важного, как и некий странный нюанс в его взаимоотношениях между Горынычем.
— Почему ты решил, что Горыныч возомнил себя твоим папочкой? — решила уточнить я осторожно.
Руслан посмотрел на меня так, будто я последняя дурында и проговорил:
— Что? Он разве не сказал?
— Нет.
— Какой молодец, — бросил Руслан. — Когда-то давно обрюхатил мою мать, потом бросил. Мать не могла меня растить одна и отдала в приют. А там меня вручили приемной семейке по блату, чтоб те получали мое пособие. А спустя девятнадцать лет объявился папаня на белом коне, весь такой молодец, и забрал меня. А теперь, после всего этого, он думает, что я должен его слушать.
Новые вводные меня огорошили, но я постаралась не подавать вида, потому что в данный момент в этой комнате хотя бы один должен мыслить рационально и холодно. И, похоже, этот кто-то я. Во всяком случае, подтвердилась моя догадка — Горыныч действительно способен уменьшаться, да к тому же обретать человеческую форму. Иначе Руслан не получился бы. Парень, конечно, хлебнул сполна. Рядом с его проблемами, мои показались детским лепетом и какой-то блажью. Привычкой страдать. От которой надо срочно избавляться, чтобы потом не было стыдно. Но я понимала озлобленность Руслана на весь мир, понимала его боль и обиду, потому что сама постоянно сталкивалась с несправедливостью. И все же, с его претензией к Горынычу я согласиться не могла.
— Тебе крепко досталось, — сказала я.
— Да уж хватило, — кивая, отозвался Руслан, и мне показалось, что его голос немного потеплел.
Я оперлась плечом на дверь и потерла локоть со словами:
— Мне, конечно, не понять, что ты пережил, но я знаю, что такое быть никому не нужным. Когда приходится воздвигать вокруг себя стену, чтобы никто не смог причинить боль.
— Ничего я вокруг себя не воздвигаю, — буркнул Руслан.
Я покривилась и сказала:
— Я тоже думала, что не воздвигаю. А потом осознала, что заедаю все проблемы печеньем, а потом страдаю от того, что стесняюсь своего тела. Сам видишь, во что оно превратилось после того, как я много лет килограммами жрала выпечку и заедала её вредной едой.
Покосился на меня Руслан странно и подозрительно, потом хмыкнул даже с улыбкой.
— Ну с таким телом я бы нашел, что сделать.
Меня его юморок даже позабавил, я улыбнулась.
— Мне приятна твоя поддержка. Но знаешь, что я тебе скажу?
— Что?
— Я поняла, что мы привыкли во многом винить обстоятельства, других людей и вообще — весь мир, — проговорила я, в друг осознавая, что нащупала нечто важное. — Я всю жизнь считала, что это люди меня не понимают. Что они виноваты и не приглашают меня на тусовки. И это все вокруг причина того, что я одна. Поэтому я либо закрывалась, либо огрызалась, либо вела себя так, что другие считали меня не очень дружелюбным человеком. Но когда меня забрал Окамир и со мной случилась самая невероятная история в жизни, я поняла, что все совсем не так.
Руслан нахмурил брови, в его недовольном взгляде мелькнуло подобие интереса.
— Ты сейчас скажешь, что постигла истину и прозрела? — усмехнулся он.
Я пожала плечами и ответила:
— Ну, прозрела я вряд ли. И истину я тоже не постигла. Я даже не знаю, что это такое. Но то, что мы сами решаем, как нам жить, осознала. Человек сам выбирает, быть ему счастливым или страдать.
— Легко говорить о счастье, когда живешь в своей комнате, а не в коморке, — заметил Руслан.
Я кивнула.
— Согласна. Но ты вообще-то в восемнадцать, а то и в шестнадцать мог собраться и уйти от приемных родителей, устроиться на работу и жить самостоятельно и отдельно, — парировала я. — Но ты остался.
Глаза Руслана полыхнули, причем по настоящему самым натуральным огнем. Я вспомнила слова Горыныча о том, что парень иногда воспламеняет все, что находится по близости и немного отстранилась.
— Хочешь сказать, я сам виноват во всем? — с напором спросил он.
Я покачала головой.
— Я хочу сказать, пока мы живы и шевелимся, мы всегда можем на что-то повлиять. Я не пытаюсь тебя в чем-то уличить, Руслан. Просто надеюсь показать картинку с разных сторон. Не вини приемных родителей, хотя они и поступали по-скотски. Может у них на большее просто не хватало ума. Не вини Горыныча. Ты не знаешь, почему все сложилось, как сложилось. Лучше поговори с ним и оба облегчите душу. Поверь, все в можно решить, пока ты жив.