Маяк

Тогда наступил период тишины и благодати. Впервые Деус и Эва решили населить землю и воду прекрасными созданиями. По горам севера поскакали толстые шерстяные барашки, в лесах зашуршали рогатые олени, в воде заплескались, сверкая чешуей первые рыбы.

Лул, порожденный фантазией Деуса и полный неосязаемой энергии Эвы возомнил себя создателем. Он пришел к самой Маа с вопросом о том, как бы и им создать нечто свое. Но гордая и неприступная, она отказала ему. Тогда пришел он к Варли, но та в ответ лишь расхохоталась. Деус же, чувствуя опасность со стороны сильного и рассерженного Лула запретил ему создавать существ из своей фантазии. Тогда Лул в отместку застелил туманом свои просторы. Теперь Деус и Эва не могли больше любоваться созданным ими миром.

Деус и Эва долго думали, как же им заставить непокорного сына развеять туман. Тогда создали они еще одно дитя – огненную непокорную Рои Ху, что осветила собой покрытые туманом пространства. Она соблазнила Лула, а он с удовольствием поддался ее чарам.

Вместе с Лулом она создала двух Дев – хранительницу дня Зайтуну, и хранительницу ночи – Морруху. И по сей день эти Девы дня и ночи бродят по кольцу вокруг Маа, поочередно сменяя друг друга. Но времени тогда еще не было, потому все на свете оставалось день ото дня таким же, как и прежде.

Великая Маа и страстная Варли невзлюбили младшую сестру за воинственный и распутный характер. Они стали замышлять хитрость против нее. И пока не разразилась новая война под кольцами Лула, Деус и Эва создали последнюю дочь – легкую и лукавую, нежную и хитрую, игривую и свободолюбивую как ветер Ир Ильмаа. Вихрем она спустилась на землю и усыпила Маа своей лаской, а с Варли стала играть, то в догонялки, то в загадки. А по ночам она о чем-то шепталась с огненной сестрой Рои Ху.

Так и повелось, что мы про легкомысленные необдуманные поступки говорим: «Кажется, ты хватанул слишком много воздуха. Задумайся, что творишь». У больных и стариков сплошная земля в голове. Жестокость и неудержимая страсть – огонь на руках. А о человеке хитром и лукавом, но льстивом мы говорим, что в глазах у него много воды. Тогда мы напоминаем: «ведешь себя так, будто очи сомкнулись».

Успокоившись, что наконец в мире наступила тишина, Эва и Деус решили создать в мире нечто, чего еще никогда не случалось. Они слились в едином порыве и создали первых людей. То были прекрасные, сильные, спокойные, мудрые и бессмертные великаны. Впервые Деус и Эва породили нечто разумное само по себе, а не с куском отторгнутой Эвой энергии. Не то как первоначальный пустой камень или живые, но неразумные твари, наподобие рыбок. Стопы этих великанов, похожих на титанов из детских сказок, первыми коснулись молодой Маа.

Именно они и снились теперь Инге. Ей снился мир чистый и светлый, каким он был когда-то задолго до маави, мудрая цивилизация, что смогла примирить природу и науку, и людей, живших в гармонии до тех пор, пока Эва не заскучала вновь.

Секретное послание

Ирвин и Ю Зуф летели прямо над морем до самого рассвета, пока не достигли суши. На ближайшем берегу Ю зуф предложил остановиться. Они сняли тюки и разложили палатки. Арионы мгновенно заснули, вдоволь напившись воды. Даже от еды отказались.

В полете Ирвину и Ю Зуфу все-таки пришлось поспать. В этот раз остров Черепахи выстроился не очень далеко от великой Маа, большого камня, но между ней и черепахой не встретилось ни одного маломальского островка, где они могли бы передохнуть. А держаться на воде арионы не умеют. Или умеют, но предпочитают никому не демонстрировать свои навыки.

Первым делом Ирвин размял спину и поудобнее устроился в своей палатке. Ю Зуф с видом знатока разложил карты и, как настоящий землемер, углубился в их изучение. Из своего опустевшего без палатки тюка он достал красивую черную коробочку с загадочными острыми металлическими предметами в черном бархате и крошечный, с кончик мизинца, огрызок того самого минерала.

– Что это у тебя? – спросил Ирвин без особого интереса. Ему хотелось спать, и желание это перевешивало любопытство. Ю Зуф же выглядел вполне бодрым. Привыкший на родине к недостатку сна, он легко насытился тремя-четырьмя часами дремы в неудобной позе наездника на спине ариона.

– Это мерила – приборы для измерения и описания устройства Маа. – он с любовью прижал к груди один металлический предмет с особо острым кончиком. – Дар моего господина. – он привычно поклонился, будто бывший господин мог его видеть в этот момент.

– Твой господин был щедр с тобой. – проговорил Ирвин, широко зевнув.

– Именно так. – он снова поклонился и принялся аккуратно водить мерилами по картам, высчитывая расстояния и шевеля губами. До Ирвина откуда-то из глубины разума долетали обрывки мыслей Ю Зуфа, что, впрочем, не мешало ему спать. Чем крепче между ними устанавливалось доверие, тем лучше они могли слышать и чувствовать друг друга, ну а во сне, когда все заслонки слетают, голоса спутника и жениха в головах звучали совсем отчетливо, почти как собственные мысли. Ирвин догадывался по обрывкам мыслей, что Ю Зуф прокладывает их дальнейший маршрут до города лакомств.

– Ирвин Ци, проснись. – потребовал Ю Зуф. – Ты спишь уже 14 часов, скоро дневная Дева пойдет по мосту на восток, и здесь снова настанет ночь.

Ирвин проснулся с таким трудом, будто вылез из глубокого черного колодца.

– Ну, а ты, ты-то поспал? – сонно озираясь, спросил Ирвин.

– Я поспал. И накормил арионов. Они поели и снова бухнулись на животы.

– Молодцы, я их прекрасно понимаю. – осоловело оглядываясь и зевая, сказал Ирвин.

– Я все рассчитал. – Ю Зуф подсунул Ирвину под нос кипу карт. – Вот смотри, если мы выйдем прямо сейчас, и сделаем всего две остановки здесь и здесь, – он аккуратно ткнул металлическим острием в две точки на карте, – то уже через пять недель будем в городе лакомств, представляешь? И нам совсем не придется тащиться через болота, там очень опасно. А главное, газы, которые исходят от болот травят чувствительные легкие арионов. Болота им не одолеть. Поэтому здесь придется сделать небольшой крюк.

Ирвин ничего не ответил. Он тупо глядел на какие-то точки на карте, на зеленые, коричневые, а также желто-зеленые и изумрудные, светло-желтые вплоть до лимонного и почти черные разводы, окруженные большими синими кляксами.

– Но это при условии, что ты будешь спать меньше 14 часов подряд.

– Ю Зуф, дорогой, я не умею читать карты.

– Вас, жителей острова Черепахи, не обучали картам?

– Нет. Зато я умею фехтовать. – улыбнулся Ирвин. – Меня обучали врачеванию травами, живописи, мировой истории и истории маави, немного химии. Считается что мы так близки с природой, что способны чувствовать ее. Карты в этом деле не нужны. – Ирвину показалось, что он уловил легкое разочарование в глазах спутника, но решил, что ему это действительно лишь показалось, потому что соответствующих мыслей не услышал.

– Ты изучал мировую историю, но не знаешь ни одного правителя по имени. Я не понимаю, как это произошло.

– Мы не заучиваем имена. Правители слишком быстро сменяют один другого. Смысл изучать историю не в том, чтобы запомнить за кем следовал Амутрафил третий, и кто пришел после него. – Ирвин решил сменить тему. – Скажи-ка мне, мы вчера перед сном поужинали?

– Кажется… – Ю Зуф попытался припомнить такую незначительную деталь. – Кажется, нет.

– Послушай, я ведь должен со всеми делиться какой-то мудростью, не так ли? В этом мое предназначение как маави?

Ю Зуф почтительно сложил подушки пальцев и принялся мелко кланяться.

– Так вот тебе моя первая мудрость. – сказал Ирвин.

Ю Зуф раскрыл глаза на сколько это возможно.

– Дорогой Ю Зуф, надо заботиться о себе. Я знаю, что твоя история очень трудная. Ты не спал и не ел все 15 лет твоей жизни.

– Мне 17. – быстро шепнул Ю Зуф. – Почти 18.

– Молодец, ты прекрасно сохранился. Так вот, теперь ты со мной, женихом маави, в длительном и интересном, я надеюсь, путешествии. И не смотря на то, что твоим родственникам все еще очень тяжело, ты, именно ты, должен спать. И есть. И любоваться природой, и танцевать, и я пока не придумал что еще.