Оружие Вёльвы

– Не видел ли кто в ваших краях моего брата? – через пару дней спросил Триди. – Он на пятнадцать лет старше меня, его зовут Хаки. Он тоже хотел пойти сюда искать работы, еще осенью.

Но никто в усадьбе такого человека не видел – ни осенью, ни потом. О том же Триди расспрашивал и соседей, если кто приезжал к Кальву. На вопросы о себе Триди отвечал по виду прямо, но узнали о нем не много. Родом норвежец, самый младший из двенадцати братьев, из дому ушел очень давно, еще почти подростком, с тех пор бродит по свету, бывал в разных странах, работал в усадьбах, ходил гребцом в датские земли, повидал с торговыми людьми почти все большие вики, жил пару лет на Оркнейских островах, бывал и в Британии, и во Фризии. Говорил он об этом спокойно, не сыпал байками, как многие путешественники, но ему верили. В нем не было бахвальства, но была уверенность в себе, такая же крепкая, как его мышцы.

– Думается мне, ты и с оружием обращаешься не хуже, чем с овечьими ножницами, – заметил раз Кальв.

– Это верно.

– Хотел бы я проверить, на что ты способен.

– Проверь, если найдутся две палки и два щита.

Из осторожности Кальв не стал биться с Триди сам и скоро порадовался этому: кузнеца Халля, самого сильного в усадьбе человека, Триди «зарубил» дубовой палкой трижды, а тот не коснулся его ни разу. За поединком наблюдал весь двор – это было вечером, когда солнце садилось и работы закончились, – и уважение к немногословному работнику после этого явно возросло.

Когда все поели, Кальв подозвал Триди к себе.

– Вижу, что ты мечом и секирой мог бы зарабатывать побольше, чем ножницами, если бы нанялся к кому в дружину. И представляется мне странным, что такой человек, как ты, бродит между усадьбами и стрижет овец. Должно быть, у тебя есть для этого иная причина.

– Я ее не скрываю. Я ищу Хаки, моего брата. Он хотел пойти в ваши края, и я с прошлого лета о нем ничего не знаю. Нас осталось всего три брата из двенадцати, и среднего мы не видели уже три лета. Думаю, он ушел с большими людьми до самого Серкланда. У меня остался только Хаки, наш старший, и мне очень важно его разыскать. Я хотел бы остаться здесь, пока не найду его.

– Вот что я подскажу тебе, – сказала Йорейд, жена Кальва. – Коли уж никто из людей не знает, надо бы тебе спросить у Хравнхильд. Это у нас лучшая ворожея. Она спросит своих духов, они и скажут, был ли у нас твой Хаки или сгинул где еще.

Работящий, толковый, спокойный, дружелюбный и ненавязчивый, Триди пришелся хозяйке по душе, и она уже хотела, чтобы он остался надолго.

– Это, пожалуй, добрый совет, – Кальв задумчиво почесал бороду. – И впрямь, сходи-ка ты к Хравнхильд в Каменистое Озеро. Но найдешь ты своего Хаки или не найдешь, я бы хотел, чтобы ты остался у меня на какое-то время. Может быть для тебя особенная работа… Понимаешь меня?

Кальв взглянул Триди в глаза, встретил спокойный, пристальный взгляд и внутренне поежился. Триди не пытался выглядеть опасным, но в самом его спокойствии угадывалась готовность к чему угодно. Пугающая готовность. Это был человек, совершенно свободный от обычных человеческих связей, от привязанности к родному краю, откуда его в наказанье можно изгнать, от человеческих представлений о добре и зле, дозволенном и недозволенном. Он, живой человек, был как дух, что по приказу колдуньи истребляет ее врагов, не испытывая ни колебаний, ни страха, ни жалости.

– Как скажешь, хозяин. – Спокойное лицо Триди выражало готовность ко всякой работе, как и в своей способности ее выполнить.

– Можешь завтра с утра сходить к Хравнхильд, – расщедрился Кальв, глубоко в душе чувствуя потребность его задобрить. – Здесь роздыха три, но я пошлю с тобой мальчишку показать дорогу. Служи мне хорошо, и я с тобой обойдусь по-хорошему.

– И он полдня ехал под дождем, а как приехал домой, так совсем расхворался и опять слег! – близкая к отчаянию, рассказывала Снефрид. – У него опять три дня был жар, и кашель, и болит в левом боку! Я сделала что могла, поила его травами, растирала гусиным жиром, вырезала ему новую руническую палочку, и сейчас жар вроде поутих, но он опять будет хворать я не знаю сколько! Если это снова Хравн – научи меня, как его утихомирить! Ведь он изведет его до смерти! Что мы ему сделали? Мы к его кургану больше близко не подходили! А у меня и без того хватает забот!

– Не думаю, что это мой отец, – с сомнением ответила Хравнхильд. Она была и встревожена вестью о новой болезни зятя, и в глубине души довольна, что Снефрид все же явилась к ней сама, да еще с просьбой о помощи. – Он давно не показывался, не подавал голоса и не давал знать о себе. Думаю, здесь что-то другое… Надо нам с тобой отнести угощение Квигу с Еловой горы. Если он не поможет, я спрошу норн, в чем причина.

Квигом с Еловой горы звали духа, издавна жившего в округе. На Еловой горе лежал большой камень с углублением в виде чаши, и в эту чашу люди лили молоко, мед, масло, клали другое угощения. Рассказывали, что иногда дух отвечал из камня, благодарил и отвечал на вопросы. Если речь шла об исцелении, то нужно было назавтра прийти еще раз и, если в каменной чаше что-то осталось, взять немного назад и помазать лоб и грудь больного.

Снефрид хотела ответить, но Хравнхильд вдруг сделала ей знак молчать и прислушалась. Снефрид, уже привыкшая держаться настороже, замерла.

– Эй, есть кто-то дома? – раздавался во дворе мужской голос. – Хозяйка, где ты?

Снефрид переменилась в лице. Вскочив, она неслышно метнулась к двери и осторожно выглянула в щель. Уже было так тепло, что днем огня в доме не разводили, и дверь стояла приоткрытой.

Когда Снефрид обернулась, лицо ее стало жестким от тревоги, а глаза расширились.

– Это он! – шепнула она тетке. – Тот человек, Триди, то есть Вегард, который искал Хаки, то есть твоего Хрофта. Он во дворе!

Вегард скрылся с глаз, и она догадывалась, что сейчас он осторожно обходит вокруг дома. Вспомнилось, что он назвал ей свое прозвище – Тихий Волк.

– О Фригг! – У Хравнхильд тоже вытянулось лицо. – Ты ведь не хочешь с ним повидаться?

– Ни за что на свете!

– Сиди тихо!

Взяв за руку, Хравнхильд усадила ее на скамью у очага, живо отвязала свой передник, села рядом со Снефрид и набросила передник им на головы. И не успела Снефрид удивиться, как тетка что-то зашептала себе под нос.

Дверь отворилась пошире, кто-то заглянул внутрь.

– Эй, хозяйка! – снова позвал знакомый Снефрид мужской голос. – Где ты? Не бойся. Меня зовут Триди, меня прислал к тебе Кальв из Зеленых Камней! Мне нужно попросить у тебя совета! Я ищу моего брата Хаки, но никто его не видел! Говорят, ты можешь спросить духов, приходил ли он сюда. Я тебя награжу!

Снефрид сидела, вся оледенев. Триди, то есть Вегард, все же добрался до того самого места, где ему могли рассказать о судьбе пропавшего Хаки.

Вот Вегард зашел в дом и сделал несколько шагов, внимательно осматриваясь. Он видел обычную утварь небогатого жилья, черные камни и серую золу очага. Рядом с очагом на лавке стояли два глиняных горшка, накрытых передником. И никого живого в доме.

Снефрид из-под передника почти ничего не видела, но хорошо слышала, как Вегард осторожно проходит в двух шагах от нее. Даже видела его ноги – он остановился прямо перед ними, осматриваясь. Вот-вот он скажет: «Что за тролль! Женщины, зачем вы сидите здесь, накрывшись грязным передником?» Ну и глупо же они будут выглядеть!

Но Вегард ничего не сказал, а прошел в дальний конец дома. Осмотрел все углы, направился назад к двери. Еще раз огляделся и вышел. Хравнхильд сжала руку Снефрид, призывая сидеть тихо. Дверь Вегард оставил открытой, и им было хорошо слышно, как он заходит сперва в кладовую, потом в хлев, потом в пустую, отдельно стоявшую пивоварню.

Потом эти звуки стихли. Через какое-то время Хравнхильд стянула передник с головы и подошла к двери.

– Он ушел, – вполголоса сказала она, затворяя дверь. – С ним и правда мальчишка из Зеленых Камней, Халлев сынок. Зачем Кальв сюда его послал?