Страница 57 из 83
В общей сложности они обнаружили двадцать восемь европейских членов экипажа, все еще находившихся на борту, вместе с одним африканцем, который не выпрыгнул за борт. Когда абордажная группа перемещалась по помещениям корабля, им фактически мешало количество заключенных, которых нужно было обеспечить. Кокер, который сейчас готовился взять буксир, увидел, как первых заключенных вывели на палубу в пижамах и под конвоем повели вперед. Было жизненно важно, чтобы каждый заключенный вел себя тихо и не пытался поднять тревогу другим – на борту или, что более важно, на суше.
Хотя никто из экипажа не оказывал реального сопротивления, люди из Operation Postmaster не могли рисковать, и у них не было времени деликатничать со своими пленными. Любое возможное сопротивление должно было быть немедленно подавлено, и не могло быть никакого уважения к языковым проблемам. Гиз, который в то время находился на "Ликомбе", позже рассказал об инциденте, когда шесть итальянцев наГерцогине д'Аосте было приказано лечь на койки, но она осталась стоять, потому что приказ был отдан на английском, и они его не поняли: ‘Крупный чиновник общественных работ должен был взять свой “убедитель” и сыграть быстрое арпеджио у них на головах. Ранения не были серьезными, и на следующее утро пострадавшим подали очень хороший завтрак. ’
К удивлению Мейд Хонор Форс, которая, по-видимому, не была проинформирована об этом, на борту была обнаружена одна женщина. Это была Джильда Терч, стюардесса лет пятидесяти. Услышав шум за пределами своей каюты, она предположила, что это просто члены экипажа возвращаются на борт пьяными, и заперла дверь своей каюты. Когда налетчики забарабанили в ее дверь, она отказалась отвечать, поэтому дверь сразу же была взломана. Когда люди из "Операции почтмейстер" ворвались в ее каюту с почерневшими лицами и свирепыми дубинками, Джильда Терч упала в обморок.
Тем временем агенты Годден и Лейк наблюдали за происходящим из окна столовой консульства. Они могли видеть только герцогиню д'Аосту. Они услышали, как им показалось, вызов на итальянском, за которым последовало грубое: "Так держать!’ Затем раздались взрывы от зарядов взрывчатки, прикрепленных к якорным цепям "Ликомбы". На "Вулкане" участники "Брен ган" застыли в ожидании и наблюдали за любой реакцией с берега.
Для посетителей ресторана Casino Terrace первые взрывы в заливе стали полной неожиданностью. Заряды от "Ликомбы" были не такими большими, как те, которые должны были последовать от "герцогини д'Аосты", но их было достаточно, чтобы резко прекратить званый ужин и разбудить всю Санта-Исабель. Взрывы и вспышки были не более чем в 400 метрах от террасы казино. Никто не имел ни малейшего представления о том, что происходит, а большое количество выпитого алкоголя добавило общей неразберихи. Вполне может быть, что кто-то из гостей мужского пола проводил немного времени с девушками в борделе. Офицеры двух кораблей, которые все еще находились на террасе, поняли, что взрывы доносились из гавани, где стояли на якоре их корабли, но после этого гавань мгновенно погрузилась во тьму, не было никакого пламени, чтобы осветить сцену, и, отвернувшись от ярко освещенного обеденного стола, офицеры ничего не могли разобратьв отсеке внизу. План Липпетта в чрезвычайных ситуациях работал безупречно.
Звук одинокого горна раздавался всю ночь, когда горнист в Доме правительства отчаянно трубил тревогу. На данный момент огни города оставались выключенными, хотя в разных частях Санта-Исабель зажглись небольшие огни. Потребуется некоторое время, чтобы соответствующие инструкции дошли до электростанции и чтобы снова включили основное освещение, если будет принято решение о том, что это необходимо сделать. Пока власти в Санта-Исабель не знали, что происходит, они не могли оценить, поможет ли им включение света или ухудшит ситуацию.
Липпетт вернулся в свой гостиничный номер и спал. Он услышал взрывы примерно в 23:35 и выглянул из своего окна, чтобы увидеть, как улицы Санта-Исабель быстро заполняются людьми, как и балконы отеля. Очень мудро, что он остался там, где был.
Глубоко в недрах "Вулкана" первый из взрывов вызвал момент, близкий к панике среди кочегаров. Они, конечно, почти ничего не знали об операции на поверхности. Постоянное присутствие Праута теперь было жизненно важно, поскольку он успокаивал их и побуждал к еще более отчаянным усилиям. Праут, конечно, знал, что грядут новые взрывы.
Когда взрывотехники на "Герцогине д'Аоста" устанавливали свои заряды, "Нанитон" с двумя призами на буксире прошел мимо, направляясь к устью гавани. Хейс приветствовал их по-английски с мостика, возможно, в запале забыв, что национальность нападавших не должна быть известна. Некоторые из тех, кто был на суше, слышали крики на английском. В разгар операции было неизбежно, что будет использоваться английский.
Когда все заряды были установлены на "Герцогине д'Аоста", Марч-Филлипс подал сигнал к стрельбе – один выстрел по его свистку. Почти сразу же корабль и гавань сотрясла серия взрывов "титаника", гораздо более сильных, чем на "Ликомбе". В машинном отделении "Вулкана" лязгнул телеграф, и главный инженер Олдленд открыл дроссельную заслонку двигателей буксира так широко, как только мог. Мощные двигатели сотрясали буксир, когда он напрягался и тянул свой огромный груз. Герцогиня д'Аоста не сдвинулась с места.
Находящийся на верхней палубе агент W.02 Джеффри Эпплярд мгновенно понял, что произошло. Один из основных зарядов взрывчатки, прикрепленных к переднему кабелю, не сработал. Не колеблясь ни секунды, несмотря на очевидную опасность отсроченного взрыва, Эпплярд крикнул: ‘Я закладываю еще один заряд’, и бросился вперед, чтобы сделать именно это. Годден (который был шотландцем) и Лейк услышали его звонок со своего места наблюдения в консульстве и описали его как сделанный с "ультра мэйфейрским или вест-эндским акцентом’.
Установив новый заряд, Эпплъярд предупредил: "Я взорвусь", поджег фитиль и бросился под прикрытие ближайшей лебедки. Мгновение спустя раздался еще один мощный взрыв, последний оставшийся трос оборвался, и "Вулкан" рванулся вперед, сотрясаясь пропеллерами. Теперь Кокер продемонстрировал свой опыт. Прижав "Вулкан" к борту "Дюшессы", он дал лайнеру крен на правый борт, а затем еще один на левый, как бы ослабляя его, а затем вытащил его вперед, как пробку из бутылки. С ужасающим скрежещущим звуком от ее киля,Герцогиня д'Аоста отошла от причала. С мостика Марч-Филлипс раздался крик: ‘Боже мой, она свободна!’
Для Кокера освобождение герцогини д'Аоста было только началом его задачи. Теперь ему нужно было вывести ее из гавани. Лайнер не отходил от причала более года, у него не было питания от собственных двигателей и руля направления. Используя весь свой опыт и делая задачу почти легкой, Кокер отбуксировал "Герцогиню д'Аосту" против сильного встречного течения со скоростью не менее трех узлов прямо между буями на входе в гавань в открытое море, обогнав при этом более медленный "Нанитон" и его призы.
Тем временем на берегу взрывы на герцогине д'Аоста произвели драматический эффект. Многие из тех, кто пробирался к гавани, развернулись и побежали в укрытие. Крики ‘Внимание! Тревога!" ’ раздалось по всей Санта-Исабель, и большинство людей, казалось, поверили, что их атаковали с воздуха. Этот страх снял вопрос о включении городских огней, и вместо этого зенитные орудия Санта-Исабель начали стрелять в небо вслепую. Неразбериха была полной, и гавань оставалась в темноте. Эйр и Лондж, завершив свою работу со взрывчаткой, заняли позицию на кормеГерцогиня д'Аоста со своими автоматами "Томпсон" прикрывают набережную.