Страница 51 из 101
Р-раз! Саша-молчаливый сдернул завязку и ногой раскатал палатку по земле. Два! Они вдвоем с Сашей-Таганским синхронно схватились за «конек» — верхушку палатки. Три! Растянули пол, и Витька на бегу воткнул в землю удерживающие пол колышки. Четыре! С колом-стойкой он нырнул внутрь палатки и тут же выскочил обратно. Кол фиксирует снаружи один из Саш.
Теперь — поставить вторую стойку, которую внатяг будет удерживать колышек с веревкой. Осталось растянуть боковины — и все: отряд может бежать дальше. Нет, еще, оказывается, не все. Кол-стойка стоит криво, от этого правая стенка перетянута, а на левой образовались складки. Ну какая разница! Не жить же в этой палатке! А даже если и жить, то что? Не на стенке же спать — на полу! А секунды уходят. Пока Витька и Саши, мешая друг другу от усердия, выравнивают палатку, первый отряд уже срывается и бежит дальше. Но иначе нельзя. За все недостатки, которые обнаружит придирчивая комиссия во главе с капитаном Грантом, будут начислены штрафные очки. А они равны уже не секундам — минутам. Ну, вот, кажется, теперь все в порядке. Вперед!
Три этапа — три остановки. Работают на них всего пять человек: трое устанавливают палатку, один разжигает костер, еще один укладывает рюкзак. Но кросс бегут все — весь отряд. И приниматься за установку палатки, укладку рюкзака и костер можно только тогда, когда на этап прибежит последний из отряда. Темп у второго отряда задает Денис. Он, оказывается, кроме туризма, фехтования и музыки занимается еще и легкой атлетикой. «Интересно, чем он не занимается?» — подумал Борька. Замыкающим бежит Борис Нестеров. Отстающему достаточно только взглянуть на выражение его лица, чтобы ощутить в себе дополнительные силы.
Есть второй этап! На него оба отряда приходят одновременно. И уходят тоже — рюкзаки девчонки уложили секунда в секунду.
Теперь — костер. Точнее, два костра. С утра у каждой охапки «пороха» был оставлен дежурный. Мало ли что, вдруг возьмут соперники и утащат половину твоей охапки себе. Это, конечно, неспортивно, и никто не слышал, чтобы такое когда-нибудь случалось, но осторожность не помешает. Капитану Гранту эти дежурства явно не по душе. Но командиры отрядов в один голос заявили, что дежурные выставлены исключительно для охраны «пороха» от посторонних. Полоса-то не на территории лагеря! Вдруг кто-нибудь захочет костерок развести — благо дрова под рукой? И что тогда?
В версию с посторонними капитан Грант, кажется, не очень поверил, но промолчал. Дежурные остались.
Заранее заготовлен не только «порох» — вбиты рогульки, поставлена перекладина. Не очень высоко и не слишком низко. Так, как нужно. Котелки заполняет водой комиссия — точно по литровой банке. Больше будет воды, значит, дольше нужно ее кипятить.
Разжигать костер можно только от спички — никаких свернутых в трубочку газет или салфеток. В любую погоду — в солнечную, как сегодня, и в проливной дождь. Борис Нестеров говорит, что соревнования на полосе препятствий проводятся даже в ливень. Настоящий турист с помощью коробка спичек должен уметь развести костер в любом месте и в любых условиях. Мало того, с помощью одной спички. За каждую лишнюю использованную при разжигании огня спичку также начисляется штрафное очко.
Борис зажигает с первой спички. Тоненький пучок «пороха» вспыхнул у него в руках. Дав ему как следует разгореться, Борис опустил пучок на землю, а сверху крестом уложил другой — чуть побольше. Потом следующий — еще чуть-чуть больше. Здесь нельзя ошибиться. Положишь мало — костер будет медленно набирать силу, потеряешь время. Бросишь много — можешь загасить, задушить слабенькое еще пламя, и тогда начинай все сначала, а значит, тоже теряй время и к тому же зарабатывай штрафные очки. Но Борька — опытный костровой. Он кладет в самый раз. Пламя разгорается все сильнее. Теперь уже можно подбрасывать сколько душе угодно — не загасишь. Со дна котелка поднимаются первые пузырики. Значит, скоро. Борька оглянулся назад. У первого отряда огонь тоже полыхает вовсю. Ну, давай же, Боренька, скорей! Еще полчаса назад Борька ни за что бы не поверил, что будет так переживать за своего командира. Есть! Пошли, захлюпали вовсю пузыри в котелке.
Готово! Теперь быстро загасить костер, чтобы ни одной искорки, ни одной тлеющей веточки не оставалось — и к финишу. Тропинка вела вниз, в глубокий овраг. Бежавший впереди Денис обернулся к Борьке: «Пошел!»
Теперь настал Борькин черед — он занял место лидера. После спуска — подъем, во время которого нужно преодолеть примерно метровый обрыв. Карабкаться по нему каждому, цепляясь руками за траву, — жуткая потеря темпа. И здесь второй отряд решил использовать, выражаясь языком футболистов, «домашнюю заготовку». Расчет, державшийся от соперников в глубоком секрете, был на Борькин длинный рост. Борька на ходу накинул капюшон штормовки и стал под обрывом на четвереньки. Бегущий вторым Денис с ходу прыгнул ему на спину, а с нее вверх, на уступ. За ним Маринка, Витька, Сашка-молчаливый… Впрочем, Борьке было не видно, кто прыгает. Он только считал про себя прыжки. В отряде двадцать человек, значит, девятнадцать прыжков. После девятнадцатого ботинка, наступившего на спину, Борька выпрямился, сдернул капюшон, чтобы он больше не мешал. Борис и Сашка-Таганский выдернули его за руки вверх. Еще двести метров — и все, финиш! Борька бежал теперь предпоследним, перед Борисом Нестеровым. Есть! Победа! Командир финишировал секунд на пятнадцать раньше замыкающего из первого отряда. Секундомер фиксировал: на тринадцать. Ну да это все равно. Впрочем, окончательный результат станет известен только после того, как свои выводы сообщит комиссия. Отряды, теперь уже вперемешку и не спеша, двинулись по маршруту обратно. За палатку у второго отряда пятерка. Не зря тогда время теряли. По костру тоже замечаний нет. Остались рюкзаки… Борька уже издали увидел, что на спине Маринкиного рюкзака что-то топорщится. Так и есть, консервная банка.
— Тройка! — объявляет капитан Грант.
Два штрафных очка по 10 секунд каждое.
Теперь рюкзак первого отряда. Еще есть шанс: вдруг и у них что-то не так. С одной стороны, Борьке очень хотелось, чтобы этот шанс сработал. Но с другой… С другой стороны, в первом отряде рюкзак укладывала Оля Озерная… Борька решил не мучиться сомнениями и положиться на судьбу. А судьба в лице капитана Гранта оценила Олин рюкзак на «пятерку». Главный приз — килограмм «Мишек» — достался первому отряду.
Если бы Борька был в первом отряде, он бы Олю сейчас тоже качал. Ну а если бы не эта бестолковая Маринка Мыльникова, то качали бы сейчас Борьку — в конце концов, его «домашняя заготовка» отлично сработала.
— Эх, ты! — Борька вложил во взгляд, которым он окинул Маринку, всю силу своего презрения.
— Подумаешь, — сказала Маринка. — «Мишек» можно и в магазине купить. Хоть два кило!
Всего два дня назад у Борьки на языке вертелась точно такая же фраза. Но это было целых два дня назад!
Купить, конечно, можно. Но только это будут уже совсем другие «Мишки»!
На тропинке, ведущей в лагерь, Борьку догнала Оля Озерная.
— Хочешь? — Она протянула ему на ладони уже развернутую конфету.
— Спасибо! — Борька губами взял «Мишку» с руки и с набитым ртом сказал:
— Но только учти: в следующий раз я угощаю.
6. ВЕСЕЛЫЙ ПОЕЗД
Хорошее дело дорога! Стучат колеса, проносятся за окном леса и реки, станции, телеграфные столбы, а впереди ждет какая-то новая жизнь. Лагерь капитана Гранта начинает большой селигерский поход. Сто пятьдесят километров предстоит пройти до знаменитого озера. Ну а пока поезд мчит к начальной точке маршрута. Впрочем, «проносятся», «мчит» — это так, для красного словца. Если говорить правду, то леса и реки медленно-медленно проплывают за окном вагона, а поезд тащится со скоростью черепахи.
Этот поезд называется «триста веселый». Это Борька на вокзале от какого-то дядьки услышал. «Триста» — потому что по номеру он действительно триста какой-то. А «веселый» — так в нем и правда весело ехать. Поезд хоть и дальнего следования, но не такой, на котором Борька с родителями ездил на юг или в Ленинград. Те останавливались только в больших городах, в Курске, например, или в Харькове. А этот — на каждой станции. Да что там станция! Иногда и не поймешь, что это такое: ни платформы, ни зала ожидания, ни билетной кассы не видно. А поезд стоит.