В прощальном письме пятнадцать запятых

Взобравшись бегом на нужный этаж, я оказалась пред квартирой, и то, что мой звонок продолжался слишком долго, и то, что ты не впускал меня внутрь, казалось мне пугающим. Быть может, ты заболел или что-то сломал?! Или, может, и того что-то похуже?!

Но дверь распахнулась, ты шёпотом произнёс «наконец-то» и, потянув меня за локоть, втащил в территорию квартиры.

Ничего не понимая, я потянулась вниз, чтобы снять обувь, но ты тут же меня остановил.

— Не снимай! — громко воскликнул ты, оглядываясь по квартире. — Так бегать удобнее!

— Бегать?! — удивлённо спросила я, окончательно не понимая, что происходит.

— Да, по квартире, — ответил ты.

Тут же мимо нас прошмыгнуло маленькое нечто и побежало из кухни в твою комнату.

— Это что?! — поражённо спросила я, указывая на комочек шерсти, что скрылся за дверью.

— Щенок, — кротко выдал ты и устремился в свою комнату, судя по всему, спасать свои вещи.

Я поспешила следом.

— Откуда у тебя щенок?! — попыталась узнать я, наблюдая за тем, как ты ложишься на пол, заглядывая под свою кровать и пытаясь вытащить оттуда своего новоиспечённого дружка.

— Завёл! — воскликнул ты, таща этого маленького пушистого зверька за шкирку ко мне. — Ау!

После твоего громкого возгласа, щенок выпал из твоих рук и, не долго сидя на своём месте, вновь устремился куда-то вперёд.

— А он неудержим! — произнесла я, торопясь следом за этим существом.

— Именно поэтому я тебя и позвал! — быстро сориентировавшись после очередного провала, ты устремился следом за мной в зал, предпринимая новую неудачную попытку схватить это животное. — Нужно отвезти его в ветеринарную!

В один момент мне удалось схватить этого гиперактивного зверька, но он, словно каким-то магическим образом, вырвался и снова поскакал куда-то вперёд, радостно показывая свой игривый хвостик мне вслед.

— Давай разработаем план! — предложил ты, когда после двадцати минут погони мы упустили нашу добычу множество раз.

— Идея… Хорошая, — задыхаясь, проговорила я.

Оказалось, что даже бег на два и три километра не столь же сложен, как погоня за этим существом.

— Давай так, ты его хватаешь, — выдал ты, жадно глотая воздух, — А я буду с тобой вместе с сумкой! Ты его ловишь, и мы сразу же кладём его внутрь!

— План… — попыталась сказать что-то я.

— Гавно? — договорил ты за меня.

— Так-то да, но больше вариантов нет, — заключила я.

Схватив в руки специальную сумку, где, судя по всему, уже когда-то носили какое-то животное, ибо оттуда мгновенно вылетело огромное количество волосков, мы поскакали в ту комнату, где последний раз видели эту собачку.

Один раз мне удалось его удачно взять, но не успел ты подбежать ко мне, как зверье просто выскочило из моих рук.

Что лично для меня удивительно, так это то, что это был пёс. Насколько мне было известно от Ули, мама которой держала дома шпица, так это то, что для собак падение с высоты даже нашего роста, куда более опасно, чем для кошек. Но этот малыш падал то на ноги, то на бок, и при этом, как ни в чём не бывало, вскакивал с места и бежал куда-то вперёд, словно какой-то безумный неостановимый волчок.

Конечно, мне тут же в голову пришла шутка о том, что вы друг другу идеально подходите, но моё тяжёлое дыхание попросту не позволило мне это выговорить.

Наконец-то, спустя двадцать минут погони, когда щенок остановился, чтобы, кажется, просто отдышаться или поспать, мы ловко схватили его и наконец-то засунули в сумку. Помню, как тогда, когда мы наконец осознали, что всё закончилось, мы оба очень тяжело, но при этом свободно, выдохнули, глядя друг другу в глаза и улыбаясь.

Изнеможённые без сил мы уселись на диван, и, попросту раскинув руки и ноги, старались перевести дыхание. Какое-то время пёсик, который заставил нас сейчас валяться без сил, завывал, сидя в этой сумке, но вскоре прекратил и задремал.

— Какой породы этот пёс? — спросила я, когда смогла уже немного перевести дыхание.

Твой петушиный хохолок снова смотрелся абсолютно некрасиво и опять оказался растрёпан, словно птичье гнездо.

— Дворняжка, — кротко ответил ты, сидя с закрытыми глазами.

— Хахах, — неудержимо захохотала я. — Ты и дворняжка?!

Для такого действия я даже немного приподняла спину и, без остановки смеясь, начала размышлять над возможностью происходящего. Ты поглядел меня с какой-то злобой в глазах и оттого я быстро завершила свой хохот.

— Странный дуэтик.

— Ты видела его глазки? — произнёс свой вопрос ты, указывая на зверька, что мирно посапывал в сумке.

— Ну, — протянула я, глядя то на эту милейшую пушистую коричневую мордочку, с её прелестным черным носиком и немножечко склонёнными вниз ушками, а потом на тебя, с твоим красным от беготни лицом, каплями пота на лбу и еле заметной измученной улыбкой. — Вместе с ним вы выглядите, как осёл и кот в сапогах, — гордо заявила я и вновь облокотилась на диван.

— Бесишь, — выдал ты, буквально выдыхая это слово из себя.

Мы немного посмеялись, а потом в комнате воцарилась тишина.

— Арьяша, — еле слышно позвал ты меня.

— Что? — ответила я, приподняв свои веки.

— Ты красивая. Правда, красивая.

С моего лица спала улыбка, я ещё немного посидела без эмоций, глядя в стену, а потом приподнялась с места, села с прямой спиной и, увидев, как пара голубых глаз чрезвычайно пристально глядят в мою сторону, решила дать ответ.

— Ты так и не понял, что именно мне тогда не понравилось?

На долю секунды в комнате царило молчание и лишь сопение щеночка смягчало данную ситуацию.

— То, что я назвал тебя не красивой, — спокойной заявил ты, считая, что этот ответ действительно верный.

— Нет, — коротко ответила я, опустив глаза, чтобы не смотреть на твоё лицо.

Приподнявшись, ты положил руки на колени и принял позу типичного рыбака со сгорбившейся спиной, посмотрев прямо мне в глаза.

— А что же тогда? — мягко, не по-твоему, спросил ты.

Меня невероятно радовало, что это — твой адекватный голос, который ты использовал лишь изредка и который грезился невероятно ладным. В отличие от твоего слащавого и неприятного месива, с которым ты обращался ко мне каждый день, с этим голосом хотелось вести беседы и с ним хотелось дружить.

С этим голосом верилось, что ты — мой друг.

— Ты — мой друг. Лучший друг, — начала говорить я, перебарывая саму себя и заставляя переступать своё нутро через три тысячи стен, что запрещали мне выдавать свои слабости. — Один из самых близких людей, если так подумать. Но вместо того, чтобы защищать и помогать мне, ты просто взял и сам сделал всё, чтобы мне было больно.

Закончив, я попросту отвернулась в другую сторону от тебя и посмотрела на красивую белую тюль, что висела на вашем гигантском окне, выходившем на единственную достопримечательность нашего маленького города — набережную.

— Я не хотел, — шёпотом вымолвил ты. — Прости, это как-то само вырвалось, — после этого ты повернулся ко мне и, будто стесняясь последующих своих слов, выдал. — Из-за того, что ты сказала. Мне тоже были не очень приятны твои слова.

Это был чуть ли не первый раз, когда, ругаясь с тобой, мне хотелось просто поговорить, а не тут же мгновенно показывать тебе две руки с двумя факами.

— Понимаю, правда, — спокойно прошептала я. — Но ты мог сказать, всё, что угодно! Что я глуповата, или странновата, или мало похожа на девочек! — подавлено говорила я. — И я бы не обиделась, потому что знаю, что это правда, — я совершила вдох. — Но красоту я всегда считала чем-то, что для каждого своё. А тут ты говоришь, что я страшная. Я не считаю себя первой красоткой. Такого никогда не было! Особенно, учитывая то, что я до безумия боюсь камер, — напомнила я тебе, как в первые годы, да и сейчас, когда ты меня фотографируешь, последнее, что я делаю, это улыбаюсь, а первое — это либо скрываюсь, либо сразу показываю два фака в сторону объектива. От этого ты даже немного посмеялся. — Но и страшной я себя не считала, а ты заставил меня усомниться в этом.