Страница 10 из 65
Он находился на высоте второго или третьего этажа, и, спрыгни ты оттуда, имелся реальный шанс поранить ноги, руки и поцарапать лицо. Части себя ты точно берёг куда больше, чем простую возможность подшучивать над о мной и занятием моих подруг.
По крайней мере, в этом убеждал себя мой мозг.
Кроткий взгляд на крышу, а потом на меня, и на лице появилась усмешка слащавого, но могущественного мерзавца.
— Ну, что ж, — сказал ты, сделав ещё шаг мне навстречу, — Значит, идём на крышу.
Мгновенно вулкан, тихо кипящий внутри меня, взорвался. Из него полилась лава, что сжигала остатки моего терпения и спокойствия, аннулируя самообладания, обращая все внутренности в покрытые ожогами останки. Я ощутила невероятную обиду, что возможность подшучивать над о мной, иметь какие-то ниточки, за которые можно дёргать, считалось для тебя важнее себя самого.
Господи! Наличие компромата, чтобы доводить меня до эксцесса[10] чувств, стояло выше твоего гребаного здоровья!
Мордашка, привычно наглая, сейчас померещилась мне и того более гадкой, прямо-таки злодейской. Тогда я воспринимала подобные твои решения, как игры со мной. Как желание контролировать, как издеваться.
Очевидно, самовластной тушке, вроде меня, становиться игроком, управляемым джойстиком не хотелось никак.
Я желала всегда быть той, кто находится у руля, а не наоборот.
Выхватив из твоих рук телефон, я мгновенно удалила запись, при этом извиваясь и спасаясь от тебя, как только можно. Но, сложно от высокого амбала и борца скрыть мобильный, где всё на английском.
— Удали альбом! — воскликнула я, не держа свои эмоции.
— Я говорю: пошли на крышу! — крикнул ты на меня в ответ.
— Да ты с неё не спрыгнешь! — злобно выдавила из себя я, терпя из последних сил, чтобы не рассечь твоё петушиную морду об кирпичные стены. — Тебе твоё лицо дороже!
— Да! Мне дороже моё лицо! Поэтому в схватке между лицом и альбомом, я выбрал альбом!
Это игра. Пред о мной стоял кукловод, обладающий ниточками, способными тронуть меня, творить всё, что только вздумается, компрометируя действия, и он очень хотел иметь при себе такие всегда. Чтобы ставить куклу в неудобные позы, чтобы усмехаться над её движениями.
Чтобы упиваться этим бессмысленным управлением над кем-то другим. Ты знал, что мне это неприятно, но всё равно хотел, чтобы они у тебя были. Так друзья не поступают.
Пытаясь не натворить лишних дел, я просто показала тебе две руки с факами, и, развернувшись, побежала к себе домой.
— Арьяша! — выкрикнул ты вслед, но я даже не обернулась. — Арьяна!
Та секунда — первый момент, когда мы действительно жёстко поссорились. Ругань сыграла мне на руку, как никогда, ведь, когда первые две недели в школе девочки продолжали говорить про парочку Герьяны, видя, что мы с тобой даже в сторону друг друга не смотрим, то они постепенно позабыли об этом. Группка вроде снова подутихла, даже вновь начала меня успокаивать, и это сталось гигантским плюсом.
Альбом не удалился, сейчас то я это знаю. Но при этом ты ничего не выкладывал, что, конечно, не делало тебя героем в моих глазах.
Для меня ты попросту выступал кукловодом. Кукловодом с игрушкой, которая больше ему не нравится и про которую он позабыл.
Верно, ты сам желал, чтобы мои домыслы оказались правдивы.