Роман (ЛП)

Я отстраняюсь и улыбаюсь в ее прекрасное испачканное лицо, сердце, которое я подпитывал, ничтожно разбивается вдребезги.

‒ Моя маленькая милая мышка, ты уже потеряла меня, любовь моя.

После того, как я буквально выдергиваю из ее рук свой пиджак и рубашку, хватаю портфель и поворачиваюсь, чтобы уйти. Вид моей беременной жены, опустившейся на колени на пол, умоляющей и рыдающей, укачивающей свой большой живот ‒ это зрелище, которое я буду стараться стереть каждую минуту каждого дня своей жизни. И потерплю неудачу.

‒ Прощай, Хизер. Все теперь принадлежит тебе. Я позаботился о том, чтобы вы с дочерью никогда ни в чем не нуждались. ‒ Поправляю пиджак и застегиваю его, выходя из кабинета, спускаюсь по массивной лестнице и прохожу через парадные двери поместья Пейн.

Слезы застилают мне глаза, когда водитель отъезжает и спускается по подъездной аллее, окруженной ивовыми деревьями. К счастью, я в состоянии быстро сморгнуть их и эффективно держать Хизер вдали от моего сознания и мыслей.

Глава 29

Скрытый Змей

Когда я только начал работать на Романа, я уже знал, что он больной сукин сын. Я не только сохранил файлы, сделанные на каждую из его жертв, но и изучил их. Черт, как ты думаешь, чьей первой работой было подчистить тот огромный беспорядок с дядей Мак? Моей. Мне пришлось запихнуть этого жирного ублюдка в печь для сжигания мусора. В основном он был порезан на кусочки, потому что, давай будем честны, мужик весом фунтов двести пятьдесят (уточнение от перев. 113,398 кг) никогда не поместится в два на два квадратных фута (уточнение от перев. 2 фута=6,96 см).

Это было вскоре после того, как я убрал этот бардак, когда редко стал видеть в Романе человека, которого знал. За последний год я стал свидетелем того, как этот дьявол во плоти, изменил свой облик, стал другим, не таким, каким он был при нашей первой встрече. За исключением нескольких ушибов и синяков на Хизер, которые он сам же и излечил, зверь внутри него спал. Безмолвный. В какой-то момент я подумал, что он умер на совсем.

Только когда я нашел его одного в офисе, пьяного в первую брачную ночь, проклинающего свою ярость, я понял, что старый зверь все еще жив и здоров, и он также ревел от готовности вырваться и порезвиться.

Это я был тем, кто создал монстра, каким он является сегодня? Нет, это не так. Признаюсь, я его подкармливал. Из Лос-Анджелеса в Гонконг, на Гавайи, и затем в Канаде и, наконец, в Нью-Йорке, а также в каждом крупном городе между ними. И после того, как я насытил его, убирал оставшийся беспорядок.

Он знал, кем становится и чего это будет ему стоить.

После того как я подписал последние документы для нового дома Романа, я улыбаюсь сексуальной брюнетке-адвокату и подмигиваю ей, кладу свою авторучку в карман пиджака и поворачиваюсь, чтобы уйти.

Когда самолет взлетает, я вздыхаю с облегчением, зная, что наконец-то после стольких лет марионетка овладела кукловодом.

Зная, что я тот самый человек за занавесом, в одиночку управляющий Романом, который собственноручно отдал мне не только свою жену, но и свою жизнь, заставляет каждую каплю вложенных трудов и терпения стоить того.

Как только Роман дал мне следующее задание, я понял, что все мои тщательно продуманные планы, в конце концов, осуществились. Мое задание? Позаботиться о его драгоценной Хизер. Обеспечить ее счастье, присматривать за ней, пока Роман начинает новую жизнь в Скалистых горах.

Я бы не назвал свои чувства к Мак влечением или одержимостью. Проще говоря, в тот момент, когда я впервые увидел ее, знал, что она та самая. Знал, что ее будет трудно завоевать, и это потребует терпения и спокойствия на том уровне, на котором я никогда раньше не действовал.

Но это не имеет значения. Я всегда знал, что это была война. Был уверен с самого начала, что эта война будет длиться много лет. Войну, которую я начал вести в ночи, когда молча наблюдал, как он душил Бриттани Слоан, насилуя ее за ее добродетель.

Хизер была другой. С самого начала знал, что она создана для меня. У меня нет слов, чтобы описать ту связь между мной и Хизер, и знаю, что никогда не смогу до конца описать этого. Вынужденный оставаться в стороне, в то время как женщина, которую ты любишь, неоднократно умоляет о любви мужчину, который избивает ее лицо и насилует ее тело без угрызений совести, а затем приходиться ежедневно наблюдать за ней, пока она становится крупнее из-за ребенка в ее чреве, это было тем, что я едва смог выдержать. Едва.

Я был на грани полного срыва во время их свадьбы, уверенный, что разрушу все, но каким-то образом, мне удалось сохранить контроль.

И теперь каждый мучительный момент наконец-то окупился.

Мак на самом деле не знает, кто я, и как далеко зайду, чтобы убедиться, что она станет моей.

Глава 30

Хизер

Я заснула на полу, в кабинете Романа, рыдающая и уничтоженная, как было раннее, когда я выдерживала удар за ударом в мои первые дни здесь. Только на этот раз он не оставил мои кости сломанными, а кожу разорванной. Нет, на этот раз все было гораздо хуже. Он оставил меня, мою душу, всю мою сущность… оставил Хизер Маккензи-Пейн сломленной, разрушенной и абсолютно одинокой.

Забавно, что женщина способна выдержать физически и эмоционально, когда она любит кого-то. Мы пройдем через все круги ада и никогда не отступим. Мы приучаем себя быть достаточно сильными, постоянно передавая всю, целиком и полностью, власть одному человеку, который уже и так обладает силой, способной уничтожить нас. И мы делаем это все, полагаясь лишь на веру.

И когда ты осознаешь, как и я сейчас, что ты не только позволил ему превратить себя в жертву насилия, но и охотно предоставил инструменты, чтобы затем собственноручно помочь ему изменить тебя, это разрушит тебя физически, умственно, эмоционально, на каждом уровне, вплоть до центра твоей души.

Ни одна из женщин не готова к такому катастрофическому прозрению; Я чертовски уверена в этом.

Это отрезвляет, это болезненно. Так больно, что я могла бы перелистать весь словарь, подвергаясь мукам, и все равно не смогла бы найти термин, чтобы это описать.

Последние слова Романа проникли в мое сознание.

«Прощай, Хизер. Все теперь принадлежит тебе. Я позаботился о том, чтобы вы с дочерью никогда ни в чем не нуждались».

И как только они достигают разорванных в клочья остатков, которые когда-то были моим сердцем… я улыбаюсь. Ничего не могу с собой поделать.

«Все принадлежит тебе».

Я не победила. Тем не менее, по правде говоря о Романе, неужели я и правда ожидала этого? Нет. Признаю, что у меня были мимолетные вспышки надежды и проблески того, какими мы могли бы быть, но я всегда знала, что Роман был человеком, выступив против которого невозможно было победить. Женщина не может завоевать сердце, которого никогда не было.

Проблеск надежды… нет, я не победила. Но, черт возьми, я и не проиграла, верно?

За все то время, что прошло с момента того инцидента и сегодняшнего дня, я набралась достаточно храбрости, чтобы позвонить своим братьям. Наш первый разговор был закручен в одинаковом количестве лжи и правды, стоя в конце мощеной тропинки, я скрепила вместе наши разрушенные жизни, где моим братьям и мне пришлось стоять.

Бобби недавно переехал, чтобы помочь мне с небольшим ремонтом, который я решила устроить, в то время как профессионалы работали над большей его частью. Я хочу, чтобы Роман был полностью стерт с каждого дюйма этого дома до того, как наша дочь, Винтер Иви, появится на свет, точнее, в этом доме.

Закончив обшивать панелями стены в детской комнате, слышу, как кто-то подошел сзади, где я сижу, развалившись, глядя то на один образец цвета, то на другой.