Страница 3 из 39
Позже, как только папа выходит из-за торговой палатки с большой колой и начос в руках, я начинаю расслабляться. Я подскочила бы, как это обычно происходит, но я так не делаю. Не уверена, что могла бы приземлиться на свои трясущиеся ноги, поэтому упираюсь пятками в землю под качелями и заставляю себя остановиться. Я вскакиваю с качелей и на полной скорости бегу к папе, только врезаюсь в другого ребенка, настолько сильно, что падаю спиной на землю.
Пока я смотрю, глазея, на него, он поворачивается, чтобы уйти, но останавливается. Потом наклоняет голову в сторону, как будто пытается услышать то, что заставит его подойти ко мне.
— С тобой все нормально? — спрашивает он, не делая ни одного движения, чтобы помочь мне подняться с земли.
— Ох-х… думаю, жить буду. А ты в порядке?
— Конечно. Разве это я на земле? — его голубые глаза сверкают, когда он улыбается, и я сразу могу сказать, что он самый симпатичный мальчик на свете!
— Ну, ты поможешь мне? Или будешь просто стоять и улыбаться? — я поднимаюсь с земли и отряхиваю пыль со своей задницы, по-прежнему держа его за руку. — Я — Мак. Как зовут тебя?
Несколько секунд он смотрит на мою руку, как будто это рука инопланетянина, а затем запускает пальцы в чернильно-черные волосы.
Когда он снова возвращается ко мне взглядом, то ухмыляется и качает головой:
— Мак, приятно познакомиться с тобой. Я — Ром, — рукой он нежно обхватывает мою и держит в захвате секунду до того, как папа выкрикивает мою фамилию, вырывая нас из нашего маленького пузыря.
— Мак! Давай детка, мы должны идти с ребятами на тренировку по бейсболу.
Я осматриваюсь вокруг и нахожу папу, но он занят, собирая все наши вещи, чтобы заметить нас.
— Что же, я должна идти. Была рада встрече. Эй, вместо Рома я могу назвать тебя Роми? — я убираю руку из-за его улыбки.
— Эй ты, маленький богатенький урод! Ты собираешься поцеловать эту малолетнюю мужеподобную лесбиянку или как?
Мы оба смотрим вверх, чтобы увидеть группу ребят, которые наезжали на меня на качелях ранее.
— Не твое дело, идиот, — Ром оборачивается, прежде чем встать передо мной. — И оставь ее в покое, она ничего тебе не сделала, урод. Если у тебя есть проблемы с ней, обсуди их со мной, понял?
Я протягиваю руку, чтобы оттащить Рома за рукав.
— Ром, не…
— Maк, я сказал, пошевеливайся!
Я оглядываюсь на своего папу, прежде чем снова посмотреть на Рома и засранцев. Они не подходят ближе, поэтому я вполне уверена, что они просто болтают всякую хрень.
— Иди, Мак. Они ничего не собираются делать, — обернувшись, Ром берет меня за руку, и секунду удерживая ее, улыбается. — Ты мне нравишься, ты крутая, как для девчонки.
Я хихикаю, как обычная девчонка, но ничего не могу с собой поделать.
— Конечно, я классная. Встречал ли ты девчонок, которые не были бы классными, когда их имя Мак?
— Мак! — снова кричит мой папа.
— Я должна идти. Надеюсь, увидимся в следующий раз, — я убираю руку из его, прежде чем бегу к стоянке и кричу через плечо: — Эй, Роми. Я чуть не забыла тебе сказать, — я поворачиваюсь и бегу половину пути спиной назад, — ты — симпатичный! — я выпаливаю свое признание так быстро, как могу, и разворачиваясь, снова бегу на супер скорости в своих новых туфлях к нашей машине.
Когда я запрыгиваю на заднее сидение и пристегиваюсь, папа оборачивается с водительского кресла:
— Ты нашла себе нового друга, тыковка?
Мое лицо краснеет, и я улыбаюсь шире, чем когда-либо.
— Ага. Он был очень милым. Немного странным, но милым.
— Что же, прекрасно, дорогая, — папа включает радио, и слова моей любимой песни "Вопреки всему’ Фила Коллинза заполняют машину.
Когда я оглядываюсь назад, чтобы еще разок посмотреть на Рома, прежде чем мы покинем автостоянку, я прекращаю улыбаться и накрываю рот рукой, потому что вижу самое страшное зрелище в своей жизни.
— Папа, мы должны вернуться, мой друг, эти мальчишки…
Самый крупный из мальчиков оттягивает Рома от тощего ребенка и бросает на землю, прежде чем Ром успевает пнуть его ногой и всем совершенно все равно, когда другие дети окружают его, неоднократно пиная в спину, в живот, в голову, везде, снова и снова.
— Папа! Пожалуйста! Они бьют его! Сильно. Мы должны пойти помочь ему! — поток слез течет по моим щекам и размывает зрение, когда папа сворачивает на главную дорогу.
— На то они и мальчишки, Мак. Почему ты так расстроена? Черт, на прошлой неделе ты сломала Рику нос апперкотом, и он сказал, что неудачно упал на землю, вчера ты ударила Бобби по яйцам так сильно, что пришлось везти бедного мальчика в больницу.
Смех папы смешивается с мелодией песни, пока я в замешательстве смотрю в заднее окно машины, раз за разом проигрывая сцену в своей голове. Все, что я могу произнести в ответ, звучит тихо и надломлено:
— Папочка, они не играли так, как мы.
В тот день он так и не вернулся назад.
Я загадывала на каждую падающую звезду и каждый день молилась на ночь, что однажды снова смогу увидеть Рома и убедиться, в порядке ли он.
Но я его никогда больше не видела.
Глава 1
Роман
1995
Сейчас самая середина государственных экзаменов и мой последний год учебы в университете. Моя степень бакалавра в психологии — сложный выбор, который я сделал, считая, что он поможет мне добиваться успеха в будущем; сейчас же она в пределах моей досягаемости и всего в паре месяцев от меня.
Кабельные стяжки затягиваются на шее Аманды, пока она продолжает бороться. Вид ее выкатывающихся глаз и синеющих губ заставляет меня врезаться в нее своим членом все сильнее и сильнее. Когда моя сперма наполняет ее тугую киску, прозрение обрушивается на мою голову. Я вижу яснее, чем когда-либо раньше. Мой взгляд устремляется к университетскому формуляру на рабочем столе моего компьютера, который умоляет меня, чтобы я начал ординатуру в их организации.
Хватая нож для очистки фруктов с тумбочки рядом с кроватью, я скольжу им под стяжки, срезая пластик с горла Аманды. Я спешу к формулярам на моем столе и слышу стук ударяющегося об пол тела, когда она задыхается, а вдохи эхом отражаются от стен моей комнаты.
— Чт… Роман, что это было… Роман?! — ее голос явно искаженный и хриплый, как у курильщика со стажем, который выкуривает две пачки в день.
— Произнеси мое имя снова и это будет последнее имя, которое слетит с твоих губ, — рявкаю я через плечо, пока листаю бланки, чтобы найти лучшее место в ординатуре для акушера-гинеколога.
— Женщины, — бормочу я себе под нос, все еще потрясенный своим открытием. — Конечно. Это всегда сводится к женщинам.
Несмотря на то, что ее грубые слова оказывают на меня воздействие, требуется весь контроль, имеющийся у меня, чтобы не закончить то, для чего я начал использовать кабельные стяжки.
— Женщинам? Нет, ни хрена это не сводятся к женщинам! — поднимаясь, выкрикивает она. Боковым зрением, я наблюдаю за ней, как она раскатывает по своему гибкому телу темно — серое платье, прежде чем встать на каблуки. — Рома… извини, что это было? Что случилось, что я сделала не так?
— Аманда, дело не в том, что ты сделала что-то не так, любимая, маленькая, идеальная мазохистка внутри тебя показала мне направление жизни, которое следует принять, — я вздыхаю, поворачиваясь к ней спиной. — А теперь, уходи, — я киваю в сторону двери со злобной улыбкой на лице.
Ее глаза наполнены слезами, когда она грустно улыбается и идет к двери. Голос девушки, надламывается, пока она произносит:
— Пожалуйста, помни, что я люблю тебя. Прощай.
После того, как она тихо закрывает за собой дверь, мой взгляд падает на формуляр, и я заполняю необходимую информацию своим идеальным каллиграфическим подчерком. После заполнения анкеты я помещаю ее в конверт и наклеиваю на него марку, прежде чем отправиться в офис кампуса.