Страница 7 из 39
Я не должна допустить подобного снова, и чертовски уверена, что не должна чувствовать подобное по отношению к Роману Пейну.
Мой голос дрожит, когда мне наконец-то удается заговорить:
— Я хочу тебя, Роман. Я хочу, чтобы ты перестал со мной бороться; впустил меня, позволил мне показать, каким счастливым я могла бы тебя сделать, но все, что ты делал до этого… бежал.
Я внимательно смотрю на него, пытаясь понять, какой эффект произвели мои слова, и встречаюсь с его ничего не выражающим взглядом. У меня сжимается сердце, а на глаза наворачиваются слезы, когда я спрашиваю дрожащим голосом:
— Неужели… Неужели тебе плевать?
Да, ладно, черт, я признаю, что в конце концов, слезы задерживаются у меня на ресницах и текут по лицу, пока мой полушепот полукрик заставляет звучать слова немного неразборчиво.
Роман откашливается и потягивает свой напиток перед тем, как взять меня за обе руки в свои. Когда я смотрю вверх, и встречаюсь с ним взглядом, он тихо говорит:
— Милочка, меня нахрен волнует лишь то, что я не могу точно понять, есть ли в тебе что-то такое, чего нет в остальных женщинах. Как ты не можешь понять, если бы я решил сделать тебя своей, то не отпустил бы. Если бы мне стало скучно, то ты была бы так сильно раздавлена, что от тебя не осталось бы ничего, чтобы отпускать.
Напоследок, он резко хватает меня за подбородок кончиками пальцев:
— Я не буду делать ничего, кроме того, что причинит тебе боль. Тебе только кажется, что твои демоны отражают моих собственных, ты не понимаешь того, что твоя идея бессмысленна… мои демоны — порождение самого большого зла из всех; демоны, которых ты думаешь, что хочешь увидеть, не просто демоны под ангельской маской. То, что я пытаюсь сказать тебе, Хизер, что даже Люцифер когда-то был прекрасным ангелом, — Роман встает и бросает сто долларов на стол. — Перестань пытаться найти хорошее во мне, я обещаю тебе, мисс Маккензи, то, что ты ищешь, не существует и никогда не существовало.
Он наклоняется и касается губами моего виска, прежде чем сказать:
— Прощай, Мак.
— Прощай, Мак? И где именно ты узнал об этом имени, мистер Пейн?
От его непристойной ухмылки, по моей коже пробегают мурашки, а хрипловатый голос заставляет закрыть глаза и сжать бедра.
— Ох, детка, никогда, ни на секунду, не допускай мысли, что я не сделал свое домашнее задание, если ты сделала свое.
Я широко раскрываю глаза.
— Что это значит? — спрашиваю я, сощурившись, глядя на него.
Он отвечает с безразличной улыбкой:
— Я спросил, чего ты хочешь, и ты сказала мне, — он снова вторгается в мое личное пространство, прежде чем продолжить, — почему? Я узнаю, либо запоминаю каждого человека, который появляется в моей жизни, будь то знакомый, новый друг, потенциальная приятельница потрахаться, или сторонний наблюдатель. Ты всегда была на стороне наблюдателя. Я хочу знать, почему и чего именно ты хочешь. Ты говоришь мне, что хочешь меня, но я верю, что та Мак, которая не должна быть раскрыта, хочет мои грехи. Ты так беспокоишься о моей чертовой добродетели.
Я быстро поднимаюсь и заставляю себя вплотную прижаться своей грудью к его твердой груди и протолкнуть правое колено между бедер мужчины, скользя по растущей эрекции:
— Я не забочусь о твоей добродетели, и меня не волнует, даже если в действительности ты окажешься самим дьяволом; я хочу тебя Роман, я хочу все это. Когда ты задумываешься, стою ли я того, ты ошибаешься. Я всего лишь женщина, которую ты видишь перед собой. Извиняюсь за свое неловкое и несвоевременное появление в твоей жизни. Впрочем, то, чего я хочу, остается неизменным. Я, бл*дь, хочу тебя, всего тебя. На время.
Прежде, чем могу понять, что происходит, я оказываюсь повернутой лицом к стенке, после того, как он толкает меня обратно в маленький проход нашей кабинки, где я до этого сидела… Наблюдаю за его спиной, как он отступает, быстро перемещаясь через темный бар. Я чувствую, что весь прогресс, которого мы достигли, исчезает, когда он выскальзывает за дверь. Я не хочу его.
Хорошо, я не хочу его желать.
“Знаешь, тебя ожидает холодный, ужаснейший день в аду от кармы, когда ты окажешься на моем месте.”
Возможно, Роман Уильям Пейн — дьявол. А сумасшедшая и ужасающая правда заключается в том, что я только поняла, какой силой обладает Роман и как легко он может меня раздавить. Проблема в том, что я не могу сойти с того пути, которым следовала два года. И никуда не деться от того, что мое сердце прямиком идет к тому, чтобы быть разбитым.
Роман сломит меня.
Он позволит мне упасть.
Он причинит мне боль.
Он заставит меня истекать кровью.
Но я не смогу сделать ничего, чтобы остановить его. Я зашла слишком далеко, и это должно дойти до логического завершения.
Глава 5
Роман
Сидя в своем "Мазератти", находящимся в полумраке, специально созданным мною, когда я разбил несколько уличных фонарей, бросив в них камнем, я наблюдаю, как Хизер ступает на влажный асфальт, и вижу, как загорается неяркий свет от сигареты, когда она прикуривает ее, поглядывая в ту сторону, где утром был припаркованным мой автомобиль.
После того, как выдыхает полные легкие дыма, она садится на грязную бетонную лестницу и поочередно вытирает слезы, струящиеся по ее щекам, и подносит сигарету к губам.
Я даже не знал, что она курит. Это самая отвратительная привычка, которая может быть у человека и одна только мысль о ней, занимающейся чем-то подобным, разжигает мой гнев до нового уровня — ярости.
Внезапно, она поднимается со ступенек, щелчком отбрасывает половину сигареты на землю и направляется к своей машине, копаясь в сумке, даже не глядя, куда идет.
Она не замечает троих мужчин, пока они не окружают ее со всех сторон, а самый высокий из троицы не оказывается у нее за спиной, прижимая к ее горлу нож, используя свободную руку, чтобы повернуть голову девушки под странным углом. Оставшиеся двое приближаются к сумочке Хизер, но она отказывается отпустить ее, бормоча что-то слишком тихо для того, чтобы я разобрал слова.
У меня в бардачке есть охотничий нож и найдя его в своей машине, я выхожу из тени.
Прежде, чем я даже задумываюсь о том, что делаю, остриё лезвия моего ножа пронзает кожу на спине того, кто держит нож, и стоит позади Хизер.
Сбоку от себя, я вижу какие-то вспышки, и от этого рычу в ответ:
— Брось нож и отойди от девушки, — мне становится ясно, что Хизер никогда не нуждалась в моей помощи. Она удивлена, но у нее все под контролем.
Ее сумочка падает на землю, когда два черных девятимиллиметровых пистолета, оказываются нацелены между глаз обоих мужчин, которые стоят перед ней.
— Подними мою сумочку и стряхни с нее пыль, а затем передай ее рыцарю в ржавых доспехах позади меня. Двигайся медленно, — мой мозг заработал быстрее.
Почему у Хизер Маккензи в сумочке даже не один, а два, девятимиллиметровых глока?
Кажется, я задаю неправильные вопросы, когда речь идет о мисс Маккензи.
— Хороший мальчик, а теперь "Мистер-Головорез", обойди вокруг и встань передо мной, — ее слова прорываются сквозь безлунную ночь, и один из мужчин начинает двигаться, заставив меня стоять там, как идиот, который принес нож на перестрелку.
— На мой взгляд, это закончится одним из двух вариантов. Я оставлю его на ваше усмотрение, парни. Первый, я могу позвонить копам и профукать еще больше своего времени, или вы трое, можете развернуться и свалить отсюда. Ну что, как вы хотите провести остаток ночи?
Одновременно, все трое медленно отступают назад, а затем быстро разворачиваются и убегают с парковки. Хизер запихивает оба пистолета в сумку и закидывает ее на плечо, поворачиваясь, и с улыбкой глядя на меня.
Я застываю на месте и задерживаю дыхание, пока взглядом сканирую каждый изгиб и черты лица Хизер, как будто вижу ее впервые.