Роман (ЛП)

К сожалению, лекция отца прошла мимо моих ушей, потому что случай на выпускном, привел в действие новый голод внутри меня, тот, который потребовал пищи.

Я так и делал. Все время просчитывал свои стратегии, а также выбирал подходящее время. В тех редких случаях, когда мой контроль не трещал по швам, ведь я знал — это лучше, чем просить помощи у отца.

Последняя, но не менее важная в списке причин, почему я тот, кто я есть и что делал, была такая: у меня низкий уровень интеллекта, который, возможно компенсировал размер члена из-за отсутствия у меня серой массы? Нет, к счастью, мне удалось поставить под сомнение эту теорию вашего мыслительного процесса тоже. Я преуспел во всех науках, закончив год с отличием.

Мой отец — мистер Пейн, отмеченный особыми наградами генерал-лейтенант морской пехоты из еще более высокопоставленной, престижной семьи, убедился, чтобы несколько различных фондов Гарварда, и Оксфорда получили щедрые пожертвования, дабы гарантировать, что его единственному наследнику, его драгоценному сыну будет обеспечено место, когда для меня настанет время выбирать университет.

К двадцати годам, как все молодые совершеннолетние люди, я находился в поисках призвания, размышляя об отклонениях в суждениях, которые отправили меня в медицинский колледж с намерением стать психиатром. К счастью, прежде чем начать интернатуру, я понял свою ошибку и решил заниматься единственным, что знал и любил.

Точно, моя любовь… киски.

Размышляя над своим выбором, я понял, что в действительности это была не лучшая комбинация дисциплин для обучения. Пока я изучал психологию, я изучил “кодировки”. Я не только изучил их, я их использовал. Я освоил анатомию, физиологию и психологию женского пола. Я выучил эмоциональные и биологические процессы твоего оргазма. Я единственный, кто знает музыку, на ноты которой ты откликаешься; и я буду их играть до тех пор, пока не увижу, как искры от оргазма не посыпятся из твоих глаз. Только я один могу стереть из твоей памяти каждого мужчину, что был до меня, а также разрушить тебя для любого мужчины, который будет после. В сущности, я овладел искусством, состоящим из твоего разума и тела.

В зависимости от характера моей игры, когда я посчитаю тебя достойной моего внимания, наше совместное времяпрепровождение оставит тебя промокшей… будет ли из тебя капать сперма или собственная кровь, еще предстоит определить. На всех дорогах, ведущих к нирване, есть подводные камни.

Не позволяй себе стать для меня неинтересной, ибо как только ты наскучишь мне, как только это чувство станет возрастать, то же случится и с твоей кровью.

Я выпущу ее. Из тебя.

Ради тебя.

Что я пытаюсь объяснить — не стань недостойной любви. Чем быстрее ты мне надоешь, тем быстрее я пущу кровь ради тебя… это все для тебя, любовь моя. Я всего лишь попытаюсь помочь тебе вернуть мою заинтересованность.

Всегда помни: все, что я делаю для себя, я, в конечном счете, делаю для тебя.

Позволь, я рискну предположить… Если ты попытаешься что-то вынюхать через поисковик в "Гугле", то он выдаст только то, что я уже рассказал тебе.

К сожалению, это поставит тебя в невыгодное положение, потому что когда я расставлю свои ловушки на тебя, добыча, ты будешь слепо следовать за мной — хищником, поскольку я заберу тебя из безопасного общества, а маска с улыбкой на моем лице разрушит тебя полностью.

После своей ординатуры акушера-гинеколога, я вернулся домой в Сиэтл и открыл свой собственный кабинет недалеко от Бродвея. Я обустроил шикарный офис, который одним только своим видом требовал, чтобы его пациентками стали люди из высшего общества, светские львицы: жена мэра, жена губернатора… все, абсолютно все, их жены и дочери стали моими постоянными клиентками.

Многие коллеги-врачи захотели объединиться, что обещало увеличение количества постоянных клиентов, денег и работы, однако я не очень хорошо срабатываюсь с другими людьми, и слияние внедрило бы другого человека, слишком близкого к моей внеурочной деятельности. Моя практика никогда не была из-за денег. Мой основной план был слишком важен для меня, чтобы допустить хоть единую возможность, что он может развалиться на части и продемонстрировать свою дьявольскую красоту.

Это заставило меня держать себя в руках рядом с женщинами, а потом практиковаться в искренности и развивать в себе навык к состраданию.

Тем временем, я проклинаю этих уродов и надуваю мазохисток.

У многих женщин была возможность, покопаться в моей психике, в попытках шаг за шагом раскрыть меня и исправить то, что по их мнению, было сломано. Они держались за меня и любили, пока были наполнены моей спермой.

Бедные, жалкие дуры. Наивные красотки, неправильные представления которых ослепили их до фатальной ошибки; приводя их ко мне и вынуждая меня убедиться, что они сломаны полностью.

Все честно, я же предупреждал их. Как только что предупредил тебя.

Вижу, ты все еще здесь… что же, тогда… так как необходимое введение сделано, мы перейдем к самой истории.

Хизер

1986

— Папа! Нет! Ты ТАК отвратителен! Я клянусь, если ты не прекратишь, то никогда не понравишься мне снова. И… И я каждый день буду повторять тебе, что ты худший папа НА СВЕТЕ!

Отец продолжает улыбаться, осматривая мою рожицу в поисках большого пятна от шоколадного мороженого с фруктами, прежде чем облизать языком подушечку большого пальца и вытереть наиболее липкое мороженое.

— Худший папа на свете, да?

— Да! — я рывком убираю голову назад, чтобы снова увернуться от его большого пальца. — Худший. Можно мне пойти поиграть, ну пожалуйста?!

Большой рукой отец поправляет мне волосы, прежде чем говорит:

— Прекрасно, иди. Кто я такой, чтобы мешать тебе выглядеть, как сирота? И кстати, леди, вчера ты обещала, что будешь каждый день говорить мне, что я лучший папочка НА СВЕТЕ. Что с этим случилось?

Я выкрикиваю через плечо, поскольку двигаю ногами быстрее, чем когда-либо в этих новых теннисных туфлях:

— Плевать, папа! Плевать, что случилось!

Я набрала скорость и побежала по детской площадке так быстро, как не бежала никогда прежде, запрыгнув и опустившись животом на последнее свободное сидение качелей. Пальцами оттолкнувшись от ствола дерева, я взлетела настолько высоко, что описала полукруг до перекладины, прежде чем перевернуться и плюхнуться задницей на сидение.

Используя каждую мышцу в ногах, я раскачиваюсь назад, а затем тяну за звенья цепи. Я выгибаю грудь вперед и вытягиваю ноги назад так далеко, как могу сделать это на качелях.

С закрытыми глазами, я запрокидываю голову назад, чтобы почувствовать солнце на своем лице, ощущая, как все отходит на второй план, и просто лечу.

Мне нравятся качели. Я люблю их так сильно, что однажды качалась три часа подряд и наступит день, когда я смогу качаться на них весь день. Вы просто подождите и увидите.

Высота взлета качелей — это мое место, где все идеально. Ветер раздувает мне волосы, пока качели взмывают туда и обратно, а мой животик сжимается перед каждым раскачиванием вперед. Я довольная, как толстый кот на подоконнике, когда голос какого-то хулигана выдергивает меня из моего счастливого места.

— Йоу! Крысиный хвостик! Слезай с моих качелей, пока я не столкнул тебя оттуда.

Я поворачиваю голову туда, откуда раздался голос как раз вовремя, чтобы услышать, как группа мальчишек постарше меня взвывает со смеху.

— Значит, на них есть твое имя?

Я смотрю вниз, притворяясь, что ищу его имя, прежде чем оборачиваюсь назад.

— Нет, я не думаю, что оно тут есть. Иди, поиграй в песочнице, пока я не закончу качаться, зануда.

Должно быть, они не очень хотели покачаться, потому что разворачиваются и идут в сторону огромной горки, но я по-прежнему чувствую, что руки и ноги у меня трясутся от страха. Когда я осматриваю столы для пикника и скамейки в теньке и не нахожу папу, живот еще сильнее сводит от страха.