Страница 41 из 66
Нет.
Он просто покоряет меня.
Но он очень страстный и отдаёт всю свою энергию, выкладываясь на двести процентов, как и во всех других сферах своей жизни. Твёрдые камешки моих сосков трутся об упругие мышцы его груди, вызывая болезненные ощущения.
Но все это не имеет значения.
Мои мысли заняты только одним, Кирилл снова прикасается ко мне. После месяцев моральных пыток в их худших проявлениях, он наконец, смотрит на меня так, как я смотрю на него, когда он не обращает внимания.
Извращённое желание, которое горит в моей груди, отражается в его глазах арктического волка.
Он снимает с меня халат, так что мы оказываемся кожа к коже. Сердцебиение к сердцебиению. Хотя ритм моего сердца сумасшедший, по сравнению с его. Хотела бы я обладать такой же ментальной способностью, чтобы контролировать огромное количество эмоций, которые я испытываю к этому мужчине.
Все ещё удерживая меня ремнём вокруг моей шеи, он поднимает мою ногу к своей талии, а затем толкает. Меня немного отпружинивает, когда моя спина ударяется о матрас.
Его рот покидает мой, но волнение все ещё отражается на его сжатой челюсти и напряжённых мышцах. Когда он говорит, его слова глубоки, заряжены, почти полностью посвящены контролю, который он так хорошо умеет поддерживать.
— Я хотел оставить в покое сегодня вечером, я действительно хотел. Но ты жадная маленькая шлюшка для моего члена, не так ли, Солнышко?
Моё сердце разрывается.
Я соглашусь на все что угодно, если он будет называть меня этим прозвищем. Абсолютно на все!
Честно говоря, я думала, что он никогда больше не назовёт меня им, я почти забыла, какое это неземное чувство, когда тебя называют его солнцем.
Земля вращается вокруг солнца. Но мой мир начинает вращаться вокруг него, и я не уверена, что я чувствую по этому поводу.
— Ты принадлежишь мне, — выдыхает он мне в ухо, а затем прикусывает. Он отпускает ремень и резко засовывает три пальца в мою изголодавшуюся киску.
Моя спина выгибается, и во мне одновременно вспыхивает – вожделение, страсть и.. даже благодарность.
И тут меня осенило. Он полностью завладел моим разумом, думаю и моим сердцем тоже, потому что оно бьётся как сумасшедшее.
— Твоя киска моя, и я могу делать с ней все, что мне заблагорассудится. Я единственный, кто может контролировать твоё удовольствие или его отсутствие. Это, блядь, моё.
Сгибая и разжимая пальцы, он толкает их в сводящем с ума ритме. Я извиваясь отталкиваюсь от матраса, и стону громче, чем когда-либо.
В отличие от прошлого раза, Кирилл не наказывает и не мучает меня. Не отказывает в оргазме.
Даже близко нет.
Он прикасается ко мне с единственной целью – как можно скорее довести меня до экстаза.
Он доказывает, что он единственный, кто может контролировать мой сексуальный аппетит. Единственный, кто может сделать меня таким животным, просто прикасаясь ко мне.
Конечно же, через несколько толчков я начинаю кричать. Волны экстаза захлёстывают и поглощают меня целиком. Освобождение настолько сильное, что я на несколько мгновений перестаю дышать.
— Все в тебе моё, — говорит он мрачными словами, вытаскивая свои пальцы из меня и заменяя их своим членом.
Он такой огромный и твёрдый, что я впадаю в мини-шок, но по какой-то причине ещё больше влаги покрывает внутреннюю поверхность моих бёдер, и моя киска сжимается вокруг его обхвата и длины, требуя ещё больше внутри меня.
Кирилл тащит меня к краю кровати, пока сам стоит. Мои ноги согнуты по обе стороны от его скульптурной талии, когда он использует силу своих бёдер, чтобы вонзиться в меня.
Он – чистая сила. Абсолютно сводящая с ума в своей форме, и за ним невозможно угнаться.
Но я все равно кладу ладони на его крепкий пресс. Мне нужна связь, ощущение его кожи на моей, напоминание о том, что он снова прикасается ко мне.
Он снова хочет меня.
Я никогда не переставала хотеть его, так что получить наконец взаимность на это чувство, все равно что парить в облаках.
Так что мне все равно, что это причиняет боль при каждом толчке. Меня не волнует, что завтра я, вероятно, буду ходить нелепо.
До тех пор, пока он будет принадлежать только мне, вот так.
— Даже твоя киска знает, что она принадлежит мне. Ты чувствуешь, как она приветствует мой член дома?
Я киваю.
— Никто, кроме меня, не прикоснётся к тебе, никто не будет владеть тобой, причинять тебе боль. Никто, блядь, — он наклоняется, хватает концы ремня, который все ещё вокруг моего горла, и тянет в противоположных направлениях. — Ты моя грёбаная собственность, Солнышко.
Я не могу дышать.
О, черт. Я не могу дышать.
Но даже когда я думаю об этом, я чувствую, как оргазм поглощает меня. Мой рот открывается в бессловесном крике, когда тепло наполняет мои внутренности.
Кирилл вырывается, ослабляет ремень на моей шее, подтягивает меня в сидячее положение, засовывает свой полутвёрдый член мне в рот и кончает мне в горло.
— Я хочу, чтобы ты слизывала каждую каплю, как хорошая девочка.
Я кашляю, но высовываю язык, чтобы облизать его член и свои губы. Я смотрю ему в глаза и наслаждаюсь тем, как они темнеют, просто наблюдая за мной.
И вот так просто я совершенно забыла о сегодняшнем нападении.
Кирилл прав.
Я принадлежу только ему.
18 Глава
Кирилл
Я теряю контроль.
Я чувствую, как это просачивается мне под кожу, цепляется за кости и разрушает каждую крупицу дисциплины, которую я поддерживал все эти годы.
Единственная причина такой кощунственной перемены начинается и заканчивается тем, что женщина лежит в моих объятиях после того, как я трахал её до тех пор, пока она больше не могла этого выносить.
Пока она не заплакала, всхлипнула и, наконец, не взмолилась тем мягким голосом, который делает со мной дерьмо:
— Мне действительно нужно поспать, и тебе тоже. Хорошо?
Я определённо не могу заснуть, черт возьми.
Во-первых, это отвлекает, когда она обнимает меня во сне и даже закинула свою ногу на мою в каком-то территориальном владении.
Моя Саша может показаться наивной, но в ней тоже есть животное, как и во всех нас, и это животное должно заявить о себе.
Я пометил её кожу красным и оставил синяки и засосы по всей груди, животу и внутренней стороне бёдер, но она тоже оставила свои собственные следы. Они невидимы и скрываются под кожей, но они такие мощные в своей мягкости и такие... раздражающе стойкие.
Саше даже не пришлось физически блокировать мой член в течение этих последних месяцев, потому что мой член по-прежнему отказывался прикасаться к любой другой женщине, кроме неё.
Наверное, именно поэтому я чуть не сломал её сегодня. Мне пришлось напомнить себе, что вчера её похитили и чуть не изнасиловали. Мои навыки ведения переговоров со звериной стороной моего члена пришли к ошеломляющей остановке, когда она подчинилась всему, что я ей предлагал.
Я предупредил её, что не собираюсь сдерживаться, но она стояла там, глядя на меня с тем же желанием, которое скрутило мои внутренности.
Не имеет значения, как сильно я стараюсь держаться от неё подальше, если она бросает на меня такой взгляд, вся моя решимость исчезает.
Я провожу пальцами по её волосам, затем останавливаюсь.
Какого хрена я делаю?
Всегда есть потребность прикоснуться к ней, будь то во время секса или вне его, а я не из тех, кто занимается всяким сентиментальным дерьмом. Я трахаюсь, и только для того, чтобы удовлетворить физическую потребность. Я не получаю удовольствия от ухаживания за женщинами или поклонение киске, но все эти принципы кардинально изменились с тех пор, как в моей жизни появилась эта конкретная женщина.